– Убит. По его комнате летала ручная ворона.
– Слышал я об этой вороне.
– Еще у него была изумрудная подвеска. О ней вы слышали?
Он покачал головой.
– Как бы то ни было, – сказал я, – вам, наверное, придется смириться с мыслью, что опекуны – ловкие ребята. Они пустили деньги в оборот и изрядно увеличили наследство.
Он подозрительно посмотрел на меня. Потом подошел к телефону, набрал номер и сказал в трубку:
– Алло, Джим! Привет, это Хокли. Я сейчас узнал, что Роберта Кеймерона сегодня пришили. Надо проверить. Если это так, выясни, сколько денег у него было, когда он стал опекуном, и сколько на счете сейчас. И еще надо бы выяснить, откуда у Ширли Брюс побочные доходы. Понял?
Расслышать, что отвечали на другом конце провода, было невозможно. Хокли продолжал:
– Да так, сообщили… Пришел тут ко мне один тип. Говорит, скоро сюда нагрянут фараоны… Конечно… Конечно… Буду осторожен… Какого черта притворяться, что я любил этого старого ублюдка?! Еще бы! Я даже рад, что его пришили… Ладно, буду осторожен… Наведи справки и позвони. Пока.
Он повесил трубку и посмотрел на меня, как будто увидел впервые.
– Черт возьми, вы, однако, умеете слушать! Я вам столько всего наговорил… Катитесь-ка отсюда!
– Может быть…
Он двинулся ко мне, сжав кулаки.
– Я сказал: вон отсюда!
– Спокойно, не стоит напрягаться: я просто забежал на минутку.
– Может, конечно, все, что вы слышали, – правда, но я предпочитаю получать информацию от моего адвоката. Кстати, какие-нибудь документы у вас есть?
Я протянул свое удостоверение.
– Буду вам очень признателен, если полиция не узнает о моем визите.
– Ничего не обещаю, – проговорил он, изучая удостоверение. – Вы кто, Кул или Лэм?
– Лэм. Кул – женщина.
– Ладно, если вы не врете, я с вами как-нибудь побеседую. А что у вас за дело, связанное с наследством? Вас Шарплз нанял?
Улыбнувшись, я вышел из квартиры.
– Конечно, Шарплз – я сразу понял! Кто же еще! Да я вам шею сверну, если вы работаете на этого негодяя! – И он двинулся вслед за мной по коридору.
У лестницы я остановился:
– Боюсь, ваш адвокат не заметил одну деталь в условиях опеки.
– Какую?
– В случае смерти обоих опекунов или истечения срока опеки наследство должно быть разделено поровну.
– Вы много знаете и много болтаете.
– Один из опекунов мертв. – С этими словами я повернулся к нему спиной и стал спускаться по лестнице.
На следующее утро, когда я вошел в агентство, Берта Кул радостно встретила меня:
– Дональд, милый, ты просто молодчина! Замечательно справился. Я знала, что после твоего возвращения дела у нас пойдут на лад.
– Что случилось?
– Гарри Шарплз. Ты его отлично раскрутил.
– О чем ты?
– Он только что звонил, предлагает тебе пятьсот долларов в неделю. Понимаешь, хочет, чтобы ты работал на него постоянно.
– Постоянно?
– Ну конечно! Чтобы все время был при нем.
– И как долго?
– Гарантирует полтора месяца.
– Пошли к черту.
Берта резко выпрямилась – стул под ней заскрежетал.
– То есть как?
– Очень просто. Не хочу я на него работать.
– Что значит «не хочу»?! – заорала Берта. – Ты что, разборчивая невеста? Пятьсот баксов в неделю! Ты с ума сошел!
– Отлично, – сказал я. – Берись за эту работу сама.
– Я?
– Ты.
– Я ему не нужна. Он хочет иметь дело с тобой.
– Ему нужен телохранитель, ясно тебе? А эта работа не по мне.
Берта молча смотрела на меня.
– Мне надо кое-что разузнать, – продолжил я. – Тебе случайно не известно, куда делась эта ручная ворона?
– Не знаю и знать не хочу, – отрезала Берта. – Ты что, идиот – отказываться от работы, за которую платят две тысячи в месяц? Кто тебе даст столько?! Подумай хорошенько.
– Я уже подумал.
Берта решила изменить тактику.
– Дональд, милый, – спросила она вкрадчиво, – ты у нас шутник, скажи правду, ведь ты разыгрываешь старушку Берту, да?
Я промолчал.
Она стыдливо улыбнулась:
– Я без тебя – никуда. Ты у нас голова.
Я по-прежнему молчал.
Берта продолжала:
– Помнишь, как ты пришел сюда наниматься? С работой тогда было непросто, а тебе хотелось кушать. Ты бедствовал, голодал. Если бы тогда тебе предложили хоть малую часть тех денег, что предлагает Шарплз, ты был бы счастлив…
– Пожалуй.
– Я никогда не забуду, какой ты был бледный, худой. Как благодарил, когда я взяла тебя на работу! Господи, как ты вкалывал! Выполнял каждое мое поручение. Потом Берта стала доверять тебе все наиболее важное. А потом мы стали партнерами. И дела у нас пошли в гору. Разве не так?
– Так.
– Я спасла тебя от голодной смерти, Дональд, и я знаю, что ты умеешь быть благодарным, хотя и не склонен к сантиментам.
– Когда я пришел сюда, Берта, ты копалась в таком дерьме, в которое не сунулась бы ни одна уважающая себя контора. Взять хоть эти вонючие бракоразводные процессы! Ты тогда и представить себе не могла, что можно зарабатывать больше пятисот долларов в месяц.
– Неправда! – закричала Берта.
– После того как сюда пришел я, агентству впервые стали поручать серьезные дела. Теперь за месяц ты получаешь столько, сколько раньше зарабатывала за год. Конечно, я тебе благодарен. А ты мне?
Берта заерзала на стуле: мои слова ей были крайне неприятны.
– Слушай меня внимательно, – выдавила она наконец. – Если ты упустишь эти пятьсот баксов в неделю, я расторгну наш договор о партнерстве и сама займусь этим делом.
– Пожалуйста, – невозмутимо произнес я и вышел из кабинета.
Как я и ожидал, Берта не дала мне уйти далеко: через какое-то мгновение раздался скрежет стула, послышались тяжелые шаги. Она догнала меня в приемной.
– Дональд, постой, ты сгоряча наговорил лишнего.
– По-моему, это ты наговорила лишнего.
Мы остановились у стола Элси Бранд. Девушка оторвалась от машинки, чтобы следить за развитием событий.
– Почему ты не хочешь работать на Шарплза?
– Потому что не понимаю, что ему от меня нужно.
– Но ему действительно нужен телохранитель. Он чего-то боится. Ты что, думаешь, это будет опасная работа?
– А как по-твоему? Опека над имуществом в двести тысяч баксов! Распоряжается деньгами как хочет, пока жив. Опека кончается с его смертью. Второй опекун уже получил нож в спину. Подумай сама: если бы ты работала в страховом агентстве, стала бы страховать жизнь такого клиента на обычных условиях?
– Мне кажется, ты сам не веришь всему тому, что говоришь.
– Главное, что Шарплз верит.
– Чем он тебе так не по нраву?
– У меня сегодня много дел. Надо кое в чем разобраться.
– В чем?
– В повадках ворон, – бросил я и взялся за дверную ручку.
Обернувшись на прощание, я увидел, как побагровела Берта, – казалось, вот-вот ее хватит удар.
По бешеному стуку машинки Элси Бранд было понятно, что весь свой гнев Берта вымещает на бедной девушке.
Я снова открыл дверь.
Берта мерила шагами приемную и раздраженно говорила:
– …И еще запомни, пожалуйста, что я плачу тебе за то, что ты печатаешь на машинке, а не за подслушивание наших деловых разговоров. У тебя что, работы мало? Могу подбросить…
– Да, Берта, – вставил я, едва она запнулась, – я тут решил, что нужно взять вторую секретаршу – для тебя. А Элси будет работать на меня. Позвони на биржу труда, чтобы прислали секретаршу. А с управляющим этого дома я уже поговорил – он готов передать соседнее помещение под мой кабинет. В стенке пробьют дверь.
Берта повернулась ко мне:
– Да ты что… что…
– Что я?
Она попыталась изобразить улыбку:
– Что ты о себе возомнил?
– Я машинист, а ты пассажир. Проверь свой билет – не пора ли тебе выходить? – Улыбнувшись, я снова закрыл дверь.
На этот раз машинка Элси молчала… Я решил разыскать Дону Грэфтон, у которой была вторая клетка для вороны.
Жила она в весьма скромном доме. Одно время такие дома появились во множестве – строительство стоило недорого, правда, и доход от их сдачи внаем был не больше двадцати-тридцати долларов в месяц.
Дверь открыла девушка. С такой стройной фигуркой, как у нее, в самый раз рекламировать купальники или лыжные костюмы. Брюнетка, но не такая жгучая, как Ширли. Кожа ее была чуть розоватого оттенка, какой обычно свойствен только блондинкам.
Когда я спросил, не она ли мисс Дона Грэфтон, девушка широко улыбнулась.
– А вы, наверное, очередной журналист, интересующийся ручной вороной?
– Я действительно интересуюсь вороной, хотя и не совсем журналист. Расскажете мне о ней?
– Конечно. Заходите, пожалуйста.
Комната напоминала кукольный домик. Дона предложила мне стул и села напротив.
– Что бы вы хотели узнать?
– Где сейчас ворона?
Она рассмеялась:
– В сарае. У мистера Кеймерона ей, конечно, было гораздо лучше. Увы, моя хозяйка терпеть не может ворон. Так что приходится бедной птичке довольствоваться сараем.
– Как ворона попала к вам?
