— Я знаю. Вы не могли бы внимательно посмотреть на эту фотографию?
Он рассматривал фото, приблизив к глазам, затем с некоторого расстояния; потряс головой.
— Не могу сказать, что узнаю его. Однако он мне напоминает кого-то.
— Костюм?
— Пожалуй, нет. Выражение лица. У него такое выражение, как будто он постоянно насмехается над людьми.
— Это не один из ваших клиентов?
— Наверняка нет.
— Может быть, вы спросите у отца?
— Хорошо. Но он очень плохо видит.
Колле-младший вернулся.
— Он не узнает его. Вы должны знать, что почти все время он проводит в магазине и интересуется исключительно птицами и рыбами. Он их так любит, что еще немного — и перестанет их продавать.
Мегрэ снова поднялся на второй этаж. Женщина, живущая напротив старушки, как раз выходила за покупками и шепнула, показывая на приоткрытую дверь:
— Она там.
— Знаю.
— Завтра похороны. Кажется, у ее первого мужа было место на кладбище Монпарнас, и она просила, чтобы ее похоронили рядом с ним.
— Кому она это говорила?
— Скорее всего, своей племяннице. И консьержке. Она говорила, что Иври слишком далеко и она будет чувствовать себя среди тысячи могил потерянной.
— Я бы хотел вам кое-что показать. Можно на минутку войти?
Квартира была убрана, в ней было темнее, чем в квартире старой дамы, так как дерево заслоняло окно.
— Вы встречали когда-нибудь этого человека?
Мегрэ показал снимок.
— Видеть-то я его видела. Недавно. Он курил сигарету. Я подумала даже, чего тут не хватает… да, сигареты.
— Подумайте. Пожалуйста, не торопитесь.
— Не в магазине… Не во дворе… Было видно, что она напрягает память.
— Я полагаю, что это важно?
— Да.
— В связи с госпожой Антуан?
— Вероятно.
— То, что я скажу, может ему повредить, правда?
— Вполне возможно.
— Вы понимаете, я не смею ничего утверждать категорически. Я бы не хотела доставлять хлопоты невиновному.
— Если он не виноват, мы будем об этом знать.
— Не всегда. Случаются судебные ошибки. Тяжело! Но если это очень нужно… Я выходила…
— Когда?
— Не помню. На прошлой неделе. Я собиралась за дочкой в школу
— Значит, было около четырех.
— Именно это я стараюсь припомнить. Скорее, около четырех, у меня была хозяйственная сумка, в это время я иду за покупками к ужину. Муж не приходит обедать домой, и вместе с дочерью мы едим что-нибудь легкое. Я спускалась по лестнице, и кто-то столкнулся со мной. Он скачками взбегал по лестнице. Чуть не сбил меня с ног. Поэтому я его и запомнила.
— Не знаете, на каком этаже он задержался?
— Нет. Я спешила. Дочка не любит ждать меня перед школой, а при таком движении я не хочу, чтобы она одна возвращалась домой.
Мегрэ вздохнул с облегчением. Наконец какая-то надежда!
Пять минут спустя он вошел в комнату умершей и посмотрел на тонкие черты старой женщины, которую принял за сумасшедшую.
Шторы были задернуты, в комнате царил мрак, дрожало только одно солнечное пятно. Две горящие свечи по обеим сторонам кровати придавали всему необычный вид.
Анжела Луге неподвижно сидела в кресле, и Мегрэ подумал даже, что она спит, но, когда взглянул на нее во второй раз, заметил, что она вонзила в него свои темные глаза.
Мегрэ поклонился умершей и с чувством облегчения перешел в гостиную, на яркий дневной свет. Анжела пошла за ним, как он и надеялся. Ее лицо было более суровым, чем обычно.
— Зачем вы сюда пришли?
— Отдать последний долг вашей тетке.
— Признайтесь, что это вас меньше всего заботит. Как и жильцов. Только двое заглянули сюда. Вы видели этого прохвоста Марселя?
— Он поехал на машине в Тулон.
Мегрэ заметил, что это сообщение заставило ее разволноваться.
— Слава богу! С трудом удалось от него избавиться. Я была вынуждена дать ему пятьсот франков, только бы он ушел!
— Вы можете обвинить его в вымогательстве.
— Возможно, я это и сделаю… Во всяком случае, если он попробует вернуться.
— Вы знаете, что он здесь был на прошлой неделе? Она вздрогнула, сдвинула брови.
— Вам известно, когда именно?
— Нет.
— Во сколько?
— Около четырех.
— Он вам об этом сказал?
— Нет.
— Вы его об этом спрашивали?
— Сегодня утром я еще ничего не знал. Откуда у него адрес вашей тетки?
— Как-то, месяц назад, мы вместе шли через Новый мост. Непроизвольно я показала на окна квартиры: «У меня есть Старая тетка, которая там живет».
— Думаю, вы добавили, что когда-нибудь унаследуете от нее большие деньги.
— Узнаю его вранье. Я сказала только, что у нее было два мужа и она живет обеспеченно.
— Если он не изменил своих планов, в этот момент едет на юг.
— Он постоянно мне рассказывал о Тулоне и о своих тамошних приятелях.
— Вы не знаете, из какой он семьи?
— Нет.
— Он никогда не рассказывал вам о своей молодости?
— Нет. Я знаю только, что его мать живет в каком-то городке в Центральной Франции.
— Вы уверены, что вас не было здесь в течение последних восьми дней или, скажем, двух недель?
— Вы снова начинаете?
— Прошу подумать, прежде чем ответить.
— Я уверена.
— Вы знаете, что находится в ящичке ночного шкафчика?
— Я его не открывала.
— Даже сегодня утром, убирая комнату умершей?
— Даже сегодня.
— Вы знаете, что у тетки было оружие?
— Это невозможно! Она не смогла бы даже удержать револьвер в руке.
— Она не боялась жить одна?
— Она ничего и никого не боялась.
— Ей случалось беседовать с вами об изобретениях своего второго мужа?
— Она показала мне как-то приспособление для чистки картофеля. Обещала дать мне, но так и не дала. Это было еще при жизни дяди Антуана. Показала также его мастерскую, если так можно назвать каморку, в которой едва можно повернуться.
— Благодарю вас.
— Вы придете на похороны?
— Скорее всего.
— Вынос тела состоится без четверти десять. В десять мы должны быть в церкви.
— До завтра.
Были минуты, когда ее почти мужская сухость не была антипатична и даже могла сойти за прямодушие. Она не была красивой. Никогда не была красивой. С годами отяжелела. Почему она не должна была требовать тех же самых прав, что и мужчины, которые в ее возрасте и положении позволяли себе похождения?
Она не скрывала этого. Принимала у себя любовников на одну ночь или на неделю. Консьержка видела, как они приходили и уходили. Другие жильцы тоже, пожалуй, знали, в чем дело.
На набережной Орфевр он застал Лапуэнта, который еще раз обошел жильцов дома, показывая фотографию Марселя.
— Результат?
— Никакого.
Мегрэ вернулся домой пешком, неприятные мысли крутились у него в голове… Чтобы встретить молодого Луге в «Бонго», надо было ждать до десяти вечера.
На углу бульвара Вольтера Мегре поймал такси, и, когда назвал адрес, водитель поглядел на него с любопытством, удивляясь, что жителю этого района захотелось погулять в таком месте.
По-видимому, хозяин поскупился на расходы по оформлению помещения. Стены, выкрашенные белой краской, были покрыты множеством цветных, ничего не значащих линий. Это составляло единственную оригинальную черту ресторана. Бар был классическим, с цинковой стойкой, хозяин, в рубашке и голубом фартуке, сам обслуживал гостей. Дверь вела в задымленную кухню, откуда доносился запах подгоревшего жира.
Пары сидели за столиками; ели в основном спагетти. Мегрэ заметил несколько молодых людей в джинсах и узорчатых рубашках. Остальные — это те, кто пришел на них посмотреть. Посмотреть, а прежде всего послушать: трое музыкантов производили шум, как целый оркестр. Билли играл на гитаре. Двое других — на ударных и контрабасе. Все трое с длинными волосами. Одеты в черные бархатные брюки и розовые рубашки.
— Вы будете ужинать?
Хозяину приходилось почти кричать, чтобы его услышали.
Мегрэ покачал головой и заказал белое вино Билли заметил его и не выразил ни малейшего удивления
Комиссар совершенно не разбирался в поп-музыке, но то, что он слышал, не казалось ему хуже того, что иногда передавали по радио или телевизору. Трое ребят играли с запалом, почти впадая в экстаз. Им горячо аплодировали.
Наступил перерыв, Билли подошел к сидящему у стойки Мегрэ.
— Кажется, вы пришли, чтобы со мною увидеться.
— Конечно. Мать вам что-нибудь говорила?
— Сегодня нет.
— В таком случае вы не знаете, что похороны завтра утром? Встреча на набережной Межесери в девять сорок пять. Месса состоится в Нотр-Дам де Блан Манто. Похороны на кладбище Монпарнас.
— Мне казалось, что дядя Антуан похоронен в Иври.
— Верно, но вдова хотела быть похороненной рядом с первым мужем.
— Через несколько минут мы опять начнем играть. Вам нравится?
— К сожалению, я совершенно в этом не разбираюсь. Я хотел бы задать вам один вопрос. Вы знали, что у бабки был револьвер?
