– А главное – это поможет нам волынить, спокойно собирая данные.
За дверью раздался голос Деллы:
– Вы там прилично выглядите?
– Насколько это в наших силах. Входи!
Девушка вошла, состроила дружескую гримасу Полу и протянула Мейсону сложенный листок бумаги.
Пол Дрейк, внимательно изучая противоположный угол комнаты, сказал, ни к кому не обращаясь:
– Законченная юридическая подготовка. Ты поручил ей раздобыть какие-то сведения. Зная, что ты будешь не один, она предусмотрительно записала их.
Мейсон расхохотался:
– Делла просто не хочет сбивать тебя с пути самостоятельных умозаключений.
На листке стояло одно имя: «Доктор Джеферсон Мейком, Роксбери».
Пол в это время говорил:
– Я знаю, Хардисти запускал свои лапы в банк тестя. Все это знают, а ты не собираешься мне сообщить об этом.
Зазвонил телефон.
– Это кто-нибудь из моих ребят, – сказал Пол и длинной рукой взял трубку, не вставая. – Хэлло.
Слушая невнятное для собеседников бормотание, лицо его превратилось в совершенно деревянную маску. Наконец он спросил:
– Ты уверен? – И, очевидно выслушав заверения, заключил: – Сиди, где сидишь… Обмозгуй и позвони.
Положив трубку, детектив сказал:
– Смерть наступила позже семи часов вечера. Где-то около девяти.
Мейсон, засунув руку в карман, долго изучал рисунок обоев. Потом спросил:
– В теле нашли пулю?
Вопрос был так внезапен, что даже деревянное лицо Пола дрогнуло, выдав изумление.
– Откуда у тебя такие мысли?
– Но это так?
– Именно это и поставило всех в тупик. И задержали рапорт – проверяли данные вскрытия. Все сходилось, но пули в теле не обнаружили, хотя ранение нельзя отнести к типично сквозным. Похоже, что ты ожидал этого?
– Чем же похоже, – добродушно проворчал Мейсон, – тем, что я не ахаю?
– Ох, заткнись, – также добродушно сказал Пол, – кого ты хочешь провести? Что, я тебя не знаю? Пари держу, ты это предвидел.
– Пари?
– На что угодно… Чего стоит один твой вопрос о пуле!
– Вопрос как вопрос.
– Что-то ты раньше не задавал таких вопросов, ни при одном убийстве.
Мейсон из скромности промолчал.
– Так или иначе, это выводит Милисент из игры, – заявил Пол.
– Что выводит?
– Ее уже не было там.
– Нет, Пол, еще больше ее запутывает… Очень сожалею, но вам придется пообедать вдвоем… Отнесите ресторан на счет служебных расходов.
– Иногда, Перри, у тебя появляются светлые мысли!
– Шеф нелогичен, – сказала Делла, – обещал пообедать, если выяснится, что Хардисти убит до семи часов!
– Сама жизнь нелогична.
– Но вы знаете, где меня найти, если я вам понадоблюсь? – спросила Делла.
– Знаю.
– Где?
Мейсон только улыбнулся.
– Ясно, – сказала Делла.
– А мне ничего не ясно! – буркнул Пол.
– Не имеет значения, – успокоила Делла, положив пальчики на его локоть. – Пока мы идем обедать, о чем я давно мечтаю. Скажи, Пол, коктейль входит в твое меню?
– В достаточном количестве, если это входит в служебные расходы.
– А на десерт вот что, – предложил Мейсон, доставая из кармана осколок стекла.
– Очень мило. Что это?
– Кусочек стекла от очков, Пол.
– Ну и что в нем особенного?
– Узнай сам. За это ты получаешь обеды и коктейли.
Центральная улица Роксбери казалась необычайно таинственной с ее померкшими неоновыми вывесками и затемненными фонарями, в неярком и неверном свете которых прохожие казались нереальными.
Перри Мейсон ехал очень медленно, считая перекрестки, чтобы не пропустить нужную улицу. Наконец он круто повернул направо, проехал еще полтора квартала и остановился перед белым домом с красной черепицей, выстроенным с явными претензиями. Вывеска «Доктор Джеферсон Мейком» тоже была еле видна, освещенная тусклым фонарем над входом.
Мейсон поднялся на крыльцо и нажал кнопку.
Женщина средних лет, коренастая и хмурая, открыв дверь, сразу же заявила:
– Прием с девяти до десяти часов.
– Я пришел по срочному и личному делу.
– У вас есть карточка?
Мейсон пожал плечами.
– Передайте на словах: Перри Мейсон, адвокат.
– Обождите минуту, – сказала сурово женщина и громко хлопнула дверью, выражая доступными ей средствами свое неодобрение.
Прошло гораздо больше одной минуты.
Наконец адвокат услышал приближающиеся шаги. Нет, женщина не спешила. Медленно раскрыв дверь и встав в прежнюю позу, она без всякого выражения сказала:
– Доктор вас примет.
Женщина медленно пошла по коридору, словно приглашая следовать за ней. Вскоре они оказались в небольшой комнате с книжными стеллажами. В центре ее, в глубоком кожаном кресле сидел доктор Джеферсон Мейком.
– Добрый вечер, – тихо сказал он, – присядьте. Простите, не встаю вам навстречу… Восстанавливая здоровье других, губишь свое. Если бы кто из моих пациентов вел такую жизнь, какую веду я, пришлось бы сказать ему, что он совершает самоубийство. Пытаюсь отдыхать, полностью отключаюсь от всего после каждого приема пищи… Извините за лишние разговоры… Слушаю вас. Изложите свое дело. Только покороче. И не огорчайтесь, если никак не отреагирую. Я вырабатываю в себе способность расслабляться и не обращать внимания на внешние раздражители.
Выслушав такое вступление, Мейсон спокойно сказал:
– Да расслабляйтесь себе на здоровье и сколько угодно. А мне просто ответьте: провела ли у вас миссис Хардисти всю ночь или только часть ночи?
Доктор Мейком подскочил в кресле:
– Что такое? Что вы сказали?
– Не поддавайтесь внешним раздражителям, – изрек Мейсон, с любопытством разглядывая фигуру доктора, крепкую и мускулистую, фигуру человека лет под пятьдесят, с твердым взглядом и решительно без единого признака усталости.
– Это наглость задавать такие вопросы!
– Могу извиниться. Но вы можете ответить?
– Могу, разумеется. Но не вижу оснований отвечать!
– Она арестована, – кратко пояснил адвокат.
– Милисент арестована?! Значит, власти предполагают… Господи, но это же черт знает что такое!
– Вот именно. И вы ничего не знали?
– Конечно, не знал. Не мог и подумать, что полиция настолько глупа.
– Имеются улики. Правда, косвенные.
– Значит, их неверно истолковывают.
Доктор уже бегал по кабинету.
Мейсон глазами указал ему на кресло:
– Мне будет удобнее, если вы сядете. Расслабитесь или нет – это как хотите, но сядьте.
Доктор Мейком сел в напряженной позе…
– Все исходило из того, что Хардисти погиб еще до наступления сумерек. Но вот недавно получено другое заключение. Оно было задержано, так как проводилось дополнительное вскрытие по другим причинам.
Доктор энергично потер шею.
– Могу ли я узнать окончательный вывод?
– Смерть между семью и девятью вечера… Ближе к девяти.
– В таком случае Милисент непричастна.
– Почему же?
– Она была… Ведь в это время она была уже дома, не так ли?
– Откуда вам известно?
Мистер Мейком сразу насторожился:
– Я могу предполагать. И я только спросил.
– А когда вы были там?
– Где?
– В хижине мистера Блейна.
– То есть когда я ездил в горы?
– Ну, скажем так.
Доктор заговорил с легкой насмешкой:
– Боюсь, я сразу не оценил вашей связи с этим делом, мистер Мейсон. Я знаю вас, рад был бы познакомиться поближе в более благоприятной обстановке. Сейчас же я боюсь, что вы пошли по неверному пути. Я не профан в психологии и знаю методы перекрестного допроса, когда человеку задают внезапные и ставящие его в тупик вопросы.
Мейсон равнодушно прервал его:
– Я мог и ошибиться.
– Рад слышать.
– Проверить, ошибся я или нет, можно очень просто.
– Как же?
– По покрышкам вашей машины.
– Не понимаю.
– Чего же тут не понимать. Возле горного домика мистера Блейна остались четкие следы протекторов. Представители Лос-Анджелеса, естественно, сочли их следами колес машины местной полиции. А местная полиция пока еще не догадалась проверить другие следы.
– А что же в тех, других следах особенного?
– Это были следы совершенно новеньких покрышек.
– Ну и что?
– Боюсь, доктор, вы не учитываете нынешнего дефицита на автомобильные покрышки, – сказал Мейсон улыбаясь, – годовые военные нормы и все такое.
– Боюсь, я не понимаю.
– Все вы давно понимаете, доктор. Легко выяснить, кто мог себе позволить такую роскошь – сразу две новые покрышки на задние колеса, что видно по следам. Талоны на покрышки выдаются не каждому. И сопровождается это канителью. Вы должны заполнить карточку, получить резолюцию, расписаться затем в магазинной книге.
– И все это привело вас ко мне?
– А куда же еще?
Доктор решительно выпрямился:
– Надеюсь, вы понимаете, какое чудовищное обвинение предъявляете мне?
– Пока никакого. Но предъявлю через минуту, если вы не перестанете петлять как заяц.
