– Это совпадает с моими данными, но на всякий случай опиши мне ее внешность.
– Ей двадцать восемь лет, блондинка, ростом пять футов два с половиной дюйма, весит сто восемь фунтов.
– О’кей, это она. Кто ее приятель?
– Его зовут Марти Лассен. Он владеет мастерской по ремонту телевизоров. Это крупный, атлетического телосложения мужчина, говорят, он очень ревнив и вспыльчив.
– Мне всегда попадаются такие, – заметил я.
– Дональд! Вы ведь не хотите с ним встретиться, правда?
– Завтра ранним утром я навещу его.
– Ах, Дональд, не делайте этого.
– Я должен это сделать. Где она живет и с кем?
– Она живет с подругой в многоквартирном доме «Булвин Апартментс» в квартире 283. Ее подругу зовут Жозефина Эдгар, и она тоже работает медсестрой в больнице.
– Тебе известно что-нибудь о Жозефине? – спросил я.
– Только то, что она медсестра и, очевидно, близкая подруга Мелиты. Они живут вместе уже два года. У Мелиты есть больная мать, которая находится в доме престарелых. Мелита часто навещает ее и оплачивает содержание.
– Это совпадает с моими сведениями.
– А как насчет мистера Брекинриджа? – спросила она.
– Я как раз сейчас собираюсь позвонить ему.
– У вас есть его домашний телефон?
– Да. Он сказал, что я могу звонить в любое время.
Я набрал номер, и в трубке раздался мелодичный и вежливый голос Брекинриджа:
– Да, хэлло, Гомер Брекинридж у телефона.
– Дональд Лэм, – сказал я.
– О да. Где вы находитесь?
– В аэропорту.
– Вы только что прилетели?
– Да.
– Лэм, у меня плохое предчувствие относительно этого дела, оно основано на длительном опыте и подсознательной оценке ситуации.
– Я понимаю.
– Мне нужно поговорить с вами.
– Дайте мне ваш адрес, и мы приедем, – сказал я.
– Кто это «мы»?
– Я и Элси Бранд, моя секретарша.
– Я пытался связаться с вами из своего офиса, но ваша партнерша не знала, где вас искать.
– Все правильно.
– Я думал, что могу связаться с вами, позвонив вашей партнерше. – В голосе Брекинриджа прозвучал упрек.
– В обычный день вам бы это удалось, но не будем терять время. Если не возражаете, я приеду к вам, и мы поговорим.
– Пожалуйста, приезжайте. Я жду вас.
Я повесил трубку и повернулся к Элси:
– Ты на нашей колымаге?
– Нет. Потом бы пришлось отчитываться перед Бертой за километраж, израсходованный бензин и так далее. Я думала, что лучше, если я приеду на своей машине.
– Отлично. Мы с тобой сейчас наездим несколько миль на твоей машине.
– Мы поедем к Брекинриджу?
Я кивнул.
– Мне показалось, он чем-то раздражен.
– Возможно.
– Что же мы будем делать?
– Постараемся его успокоить. Я пошел на большой риск в этом деле и надеюсь, он меня поддержит. Ну, поехали.
– Может, потом заедем куда-нибудь перекусить? Я ужасно проголодалась.
– Потом обязательно, – пообещал я.
Мы поехали на машине Элси Бранд. Когда подъехали к дому Брекинриджа, я заметил:
– Смотри, Элси, какой шикарный район.
– Я не хочу идти к нему с вами, Дональд. Лучше посижу в машине.
– Вздор. Ты встретила меня в аэропорту и пойдешь к нему со мной.
Мы подъехали к внушительному зданию испанского стиля, окруженному великолепными, аккуратно подрезанными деревьями и зеленой бархатной травой. К широченному подъезду вела узенькая подъездная дорожка, все говорило о роскоши.
Я нажал кнопку звонка.
Дверь открыл сам Брекинридж.
– Добро пожаловать, Дональд. – Он пожал мне руку. – Нелегкий выдался для вас денек, а? А это ваша секретарша, Элси Бранд? Я беседовал с ней по телефону. Проходите, проходите.
Мы вошли в дом, и он ввел нас в гостиную. Мы с Элси сели. Брекинридж не садился. Он стоял у камина, глубоко засунув руки в карманы кашемировой куртки, и смотрел на меня.
– Дональд, – начал он, – я пришел к выводу, что вы очень азартны и если беретесь за какое-нибудь дело, то так увлекаетесь, что забываете обо всем на свете.
– Это плохо?
– К тому же, – продолжал Брекинридж, – это мешает вам выполнять прямые указания клиентов. Вашу партнершу, Берту Кул, очень раздражают эти свойства вашего характера. Меня они не так беспокоят, поскольку я понимаю ваши мотивы. Мы собирались завершить наше дело к этому времени, но, следуя вашему совету, решили подождать до завтрашнего дня. Теперь исход дела зависит только от вас. Если мы проиграем, то по вашей вине. Я вполне доволен тем, как вы провели расследование, но, видимо, допустил промах, уступив вашей настойчивости и отложив разрешение этого вопроса на один день.
– Приношу свои извинения.
– Я уже достаточно долго занимаюсь этим бизнесом, и у меня выработалось шестое чувство в подобных делах. Я почувствовал, что пришло время расплачиваться и выходить из игры, невзирая на расходы, – в разумных пределах, разумеется.
– Ладно, – сказал я, – виноват, что отговорил вас от выплаты. У меня нет шестого чувства в подобных делах, но я изучил ситуацию и пришел к выводу, что в ней много подозрительного.
– Пусть так, Дональд, но я думаю, мы ничего не сможем доказать. Если до завтрашнего полудня вы ничего нового не обнаружите, я распоряжусь расплатиться. Это мое последнее слово.
– Вы только для того меня позвали сюда, чтобы сообщить, что вам не нравится, как я работаю?
Брекинридж улыбнулся:
– Не кипятитесь, Дональд. Я хотел сказать, что отдаю должное вашей энергии, вашей настойчивости и стремлению докопаться до сути вещей. Эти качества бесценны там, где возможна ошибка, но мы не имеем права ошибаться. Вам следует побольше узнать о страховом бизнесе. Когда вы увидитесь с вашей партнершей, Бертой Кул, скажите ей, что разговаривали со мной, что мы прекрасно поняли друг друга и что ваши действия, касающиеся нашего дела, никоим образом не повлияют на наши отношения с вашим агентством. Мы намерены продолжать сотрудничество.
– Прекрасно, – сказал я, – вы очень великодушны. Скажите, почему теперь вы думаете, что Бруно не притворяется?
Брекинридж поджал губы:
– Поймите меня правильно. Неважно, притворяется он или нет. Важно то, что, прибыв на ферму, он стал жаловаться на свои травмы и начал передвигаться в кресле с колесами. Мы не имеем права рисковать в таких случаях.
Я сказал:
– Вы приготовили для него ловушку с приманкой, но он в нее не попал. Это еще не значит, что он святой.
– Попасть-то он попал, но не проглотил приманку, – возразил Брекинридж.
– Вы подробно расспросили об этом происшествии своего клиента?.. Как его зовут?
– Фоли Честер.
– Вы с ним обстоятельно поговорили?
– Достаточно обстоятельно, чтобы понять, что нам придется выполнять обязательства.
– А вы не допускаете, что Бруно мог ехать и наблюдать в зеркале заднего обзора за машиной позади него, чтобы нажать на тормоз в тот момент, когда шофер посмотрит в сторону?
Брекинридж ответил после минутного раздумья:
– Ну, конечно, это возможно. Тогда это весьма хитроумный способ обоснования иска.
– Не только хитроумный, но и надежный. Возле дороги стоит магазин с привлекающей внимание витриной. Бруно хитер и знает, что шофер обязательно на нее посмотрит. Он кружит по кварталу, наблюдает и ждет подходящего момента. Замечает в зеркале, что какой-то шофер посмотрел в сторону, и сразу нажимает на тормоз. Он почти не рискует серьезно пострадать и готов ко всему. После столкновения он выходит из машины, но ведет себя вежливо и корректно. Он показывает другому шоферу свои права, и тот, другой, говорит: «Извините. Это моя вина. Я на долю секунды оторвал глаза от дороги, а вы в этот момент остановили машину».
Бруно говорит: «Черт, это парень впереди меня остановил свою машину, из-за него и мне пришлось затормозить, но я просигналил, остановился, и – бац! – вы в меня врезались». Они вежливо беседуют и находят общий язык. Если бы Бруно начал грубить, Честер, возможно, послал бы его куда подальше, но Бруно ведет себя корректно, и Честер, попавшись на эту удочку, говорит: «Это я во всем виноват. Надеюсь, вы не пострадали?» Бруно отвечает: «Нет, к счастью, все обошлось».
– Я мало знаю об этом происшествии, – признался Брекинридж. – Честер купил машину и застраховал ее у нас. Он врезался в другую машину. По существу, это преступная халатность, не требующая доказательств. Он к тому же признается, что не следил за дорогой. Это решает исход дела.
Я сказал:
– Мне бы хотелось встретиться с Честером и услышать его версию о случившемся. Мне интересно, что именно и как говорил Бруно в тот момент.
– Забудьте об этом, Дональд. Поймите, мы страховая компания и собираем страховые взносы, которые идут в фонд погашения, компенсирующий страховые выплаты. Мы ежегодно выплачиваем сотни тысяч долларов. Вы же ведете себя так, как будто достаете эти деньги из своего кармана.
– Дело в принципе, – возразил я.
– Вы хотите сказать, что не намерены уступать, несмотря на все мои увещевания?
– Да, не намерен.
