— Если бы он был жив, вы упомянули ли бы его в заявлении в суд?
— Я и так могу воспользоваться этим аргументом, чтобы несколько ослабить притязания моей жены.
— Это может быть обоюдоострым оружием, — предупредил Мейсон.
— Что вы имеете в виду?
— Хайнс был убит…
— Это значит, что… ах да, понимаю, — какое-то время Ридли размышлял над неожиданно открывшейся ему стороной дела, наконец сказал: — Не сходите с ума. Ведь я даже не знал этого человека. Мне не нравятся ваши инсинуации.
— Я не сумасшедший и не делаю никаких заявлений.
— Но вы опасно близки к этому.
— Вовсе нет. Для меня это не имеет значения. Мне было интересно, какую манеру поведения вы изберете при некоторых обстоятельствах. Поэтому решил продемонстрировать все аспекты дела.
— Действительно, вы обратили мое внимание на факт, которого я не заметил, — согласился Ридли.
— А он может быть существенным, — добавил Мейсон.
— Он может быть чертовски важным, — с иронией согласился Ридли. — У вас есть какие-нибудь мысли?
— Относительно чего?
— Каким образом мне лучше всего использовать факт наличия у Хайнса ключа от квартиры моей жены.
— Посоветуйтесь со своим адвокатом, — покачал головой Мейсон.
— У меня нет адвоката.
— Советовал бы вам поискать приличного специалиста. Какие рапорты вы получили из «Калифорнийского агентства»?
— Что вы хотите о них узнать?
— У вас они здесь?
— Да. То есть, вчерашние. Они присылают их каждый день ко мне на работу.
— Я хотел бы ознакомиться с ними.
— Зачем?
— Из чистого любопытства.
— Кого вы, собственно, представляете?
— Может быть, брюнетку, которая получила эту работу.
— Выступающую вместо моей жены?
— Я не назвал бы это так. Она просто получила работу.
— Вы сказали, что виделись с моей женой.
— Да.
— Где?
— В моем кабинете.
— Когда?
— В течение последних двадцати, нет, сорока восьми часов.
— А точнее?
Мейсон улыбнулся и отрицательно покачал головой.
— Чего она от вас хотела?
— Это не она хотела, это я хотел.
— И чего вы хотели?
— Боюсь, что я не могу вам этого сказать.
— В таком случае, боюсь, что не могу показать вам отчеты «Калифорнийского агентства».
— Что ж, не смею больше вас задерживать, — с улыбкой сказал Мейсон и встал с кресла. — Вы знаете адрес моего офиса на случай, если вдруг решили бы сказать мне еще что-нибудь.
— Что я получил бы взамен?
— Это зависит от того, что вы захотите мне сказать, и от сведений, которыми я буду располагать на тот момент.
— Хорошо, я подумаю над этим.
— Спокойной ночи, — сказал Мейсон.
Ридли проводил их до двери. Он был похож на игрока в покер, которому нужно немного времени, чтобы осмыслить трудную партию.
Когда они снова оказались в машине, Дрейк заметил:
— Черт возьми, Перри, ты проделал большую работу.
— Которая не продвинула нас слишком далеко, — мрачно усмехнулся Мейсон.
— Разве не продвинула? Ты выяснил все, что можно. Ридли подтвердил твои предположения относительно причин, по которым была нанята брюнетка.
— В этом Ридли есть что-то интригующее, Пол. Ты обратил внимание на его квартиру?
— Что ты хочешь сказать, Перри?
— Он, наверное, ее сам обставлял.
— Конечно. Такой обстановки не встретишь в квартирах, сдающихся вместе с мебелью. Даже в самых дорогих и изысканных.
— Вообще-то, убранство производило впечатление очень… очень гармоничного, правда?
— Чертовски напыщенное место.
— Нет, — возразил адвокат. — Самым подходящим определением является «гармоничное». Прекрасные венецианские жалюзи, красивые занавески, отличные восточные ковры и много хорошей мебели — и все подобрано с отличным чувством цвета.
— К чему ты клонишь? — недоумевал Дрейк. — Что это имеет общего с делом? Он должен платить за эту квартиру пятьсот или шестьсот долларов в месяц. И что из этого?
— Ты видел, каков этот Ридли — он полон энергии. Его всю жизнь мотает от одного предприятия к другому, его одолевает жажда власти. Он словно вулкан, переполненный кипящей лавой, — невозможно предвидеть, когда начнется извержение.
— Согласен, но что из этого-то?
— Я клоню к тому, — продолжал Мейсон, — что этот человек по своему характеру просто не в состоянии обставить свою квартиру подобным образом.
— Ах вот в чем дело! — воскликнул Дрейк.
— Теперь понимаешь? В этой квартире чувствуется женская рука. И еще — ты обратил внимание на телефонный звонок?
— А в чем дело?
— Он говорил довольно загадочно.
— Это был звонок из следственного агентства, — уверенно заявил Дрейк. — Они сообщали ему какие-то сведения, а он отвечал односложно, потому что не хотел распространяться при нас.
— Почему ты думаешь, что это было агентство?
— Он употребил слово «информация», не так ли?
— Действительно, употребил, — согласился Мейсон. — Но подумай минуту, что произошло прежде. Что он делал до того, как зазвенел телефон?
— Сидел и разговаривал с нами.
— Вовсе нет. Он встал и подошел к окну. Прохаживался беспокойно по комнате, а потом подошел к окну. И помнишь, что он сделал?
— Вернулся и… нет, прежде он раздвинул жалюзи так, чтобы можно было видеть, что делается снаружи.
— Или — чтобы кто-то смог его увидеть из соседнего окна.
— Действительно…
— Так, чтобы этот кто-то мог заглянуть в квартиру, увидеть нас и позвонить. Этот кто-то мог сказать: «У тебя сидят два типа, что им нужно?» И ответом на это могло быть слово «информация».
Дрейк протяжно свистнул.
— Естественно, — сказал Мейсон, — это только предположение, не подтвержденное фактами. Но это — логическая дедукция. Ридли — человек обеспеченный, с беспокойным характером, который заставляет его бросаться от одного дела к другому и, наверное, от одной женщины к другой. Такие люди обычно не празднуют золотых свадеб, но с течением времени смены партнерш происходят все реже и реже.
— И ты предполагаешь, что в этом доме живет еще кто-то, кто…
— Несомненно. Ридли — не марионетка в чужих руках. Детективы, нанятые его женой, несколько месяцев топтались у него за плечами, и он об этом прекрасно знал. Но предположим, что его соединяют романтические отношения с женщиной, живущей в соседней квартире? Или что он поселяет в соседнюю квартиру женщину, с которой его соединяют романтические отношения.
— Черт возьми, Перри, а ведь логично. Ты делаешь выводы на основании всего одного-двух незначительных фактов. Но если не принимать это во внимание, то твое предположение — единственно возможное.
— Я так не считаю, — сказал Мейсон. — Это лишь мотивы, над которыми можно поработать. Попробуй проверить, кто живет в соседней квартире и как давно она занята. Добудь план здания. Вполне возможно, это не соседняя квартира, а одна из квартир на противоположной стороне двора. Эта особа должна иметь возможность заглянуть в окно, когда Ридли соответствующим образом поставит жалюзи.
— Хорошо, я займусь этим. Что еще?
— Пусть твои оперативники присматривают за Ридли. Не думаю, чтобы это что-то дало, но мне хотелось бы знать о нем больше.
— Кто, собственно, твой клиент в этом деле?
— Я сам бы хотел это знать, — улыбнулся Мейсон. — Номинально — Ева Мартелл, мне нужна информация, чтобы защищать ее в случае необходимости. Но в действительности, полагаю, сам являюсь своим клиентом. Чувствую этакое нездоровое любопытство — что же произошло на самом деле? Это — тайна, а я люблю тайны. Хотел бы побольше узнать о Ридли, особенно о том, как ему удалось обставить квартиру с таким безупречным вкусом.
— Хорошо, постараюсь это выяснить. Возвращаемся в офис?
— Да, Делла ждет.
Пол свернул на ближайшую стоянку поблизости от здания, в котором располагались их конторы, и оба вышли из автомобиля.
— Зайдешь ко мне? — спросил Мейсон.
— Нет. Разве что я тебе нужен. У меня много дел, которые требуют моего постоянного контроля.
— Что ж, принимайся за работу.
— Дашь мне знать, если тебе будет что-то нужно?
— Конечно.
— У тебя есть еще какие-нибудь инструкции для меня?
— Пока все. Добудь как можно больше информации об убийстве Хайнса. Поручи оперативникам проверить, что происходит в Сиглет-Мэнор. И не забывай о мистере Ридли.
— А что с этими, из следственного агентства?
— Забудь о них. Можешь отозвать своих людей, которые за ними следят. Направь их лучше к Ридли.
— Будет сделано, Перри. Когда ты хотел бы получить сведения?
— Завтра утром. Если будет что-то действительно важное, то разыщи меня, где бы я ни находился.
— Хорошо.
