Репортер рассмеялся:
— Его проконсультировала полиция, и каждая газета города послала к нему своего человека с просьбой сделать заявление для печати.
— А почему такой большой шум?
— Похоже, может получиться грандиозный материал. В деле замешана женщина. Полиция обнаружила в доме женский несессер, еще кое-что интересное: просыпанная пудра на туалетном столике, окурки со следами губной помады… Трэгг уже разрабатывает пару версий. Кажется, к утру у нас будет сочная скандальная история. Очаровательное юное создание отчаянно пытается спасти свою честь и наконец наводит на него пистолет. Линк хватает ее. Девушка сопротивляется. Она не помнит, как спустила курок. Ее оглушил взрыв. Линка отбросило назад. Ошеломленная, она роняет пистолет и убегает. И никому не говорит о случившемся в страхе, что… Черт возьми, да я тут выстраиваю перед вами идеальный план защиты. Вы еще, наверное, будете ее адвокатом, произнесете в суде блистательную речь и заработаете десять тысяч долларов, использовав то, что я даю вам задаром.
Мейсон усмехнулся.
— Ну что же, если Трэгг так занят, не стану его отвлекать. Поймаю его как-нибудь в другой раз.
— Если хотите, я передам ему, что вы здесь.
— Нет, это ни к чему. И вообще не говорите ему, что я приезжал. Мне нужно обсудить с ним несколько вопросов, и я не хочу, чтобы он был предупрежден об этом. Я бы предпочел встретиться с ним как бы случайно; из этого ничего не выйдет, если он будет знать, что я ищу его.
— Готовите ему небольшой сюрприз? — спросил репортер.
— Не совсем. Но в любом случае ему совершенно незачем тратить свое драгоценное время, гадая, с какой целью я хочу его видеть и. о чем пойдет разговор.
— Понятно. А для нас, значит, пока ничего нет?
— Нет.
— А что это за дело, о котором вы хотите потолковать с Трэггом?
— Так, ничего особенного. Вас оно не заинтересует.
— А в этом деле, — репортер ткнул пальцем в сторону дома, — вы кого-нибудь собираетесь представлять или еще не знаете?
Мейсон рассмеялся.
— Я даже не знал, что тут вообще есть какое-то дело. С Линком я никогда не встречался и о том, что его убили, услышал только от вас. — Он повернулся, чтобы спуститься вниз. — Ну что же, всего хорошего. Я…
В дверном проеме появилась мужская фигура, на крыльцо легла тень.
— Так, — раздался голос лейтенанта Трэгга, — засыпьте порошком весь дом сверху донизу: мне нужны отпечатки. Где этот фотограф? Понадобится фотография…
Он замолчал на середине фразы, увидев спускающегося с крыльца Перри Мейсона.
— Эй, вы! — крикнул он.
Мейсон остановился и посмотрел назад.
— Какого черта вы здесь делаете?
— Спустимся к машине, — предложил Мейсон.
— Нет. Дел по горло. Говорите прямо здесь…
Мейсон незаметно показал большим пальцем в сторону красных огоньков, обозначавших группу репортеров.
— Н-да, пожалуй, здесь вы правы, — неохотно согласился Трэгг.
Он спустился следом за Мейсоном туда, где стояла машина адвоката.
— О’кей, — сказал Трэгг, останавливаясь, — зачем вам понадобился Линк?
Мейсон улыбнулся с виноватым видом.
— По правде говоря, я рассчитывал вас опередить, но, видно, в оперативности мне с вами не тягаться.
— В чем это, интересно, вы рассчитывали меня обойти?
— Видите ли, я хотел узнать побольше об Эстер Дилмейер, что у нее за друзья, найти кого-нибудь, с кем она раньше долго встречалась, хотел выяснить, где живут ее родители, много ли почты она получает…
— Думали, Линк вам в этом сможет помочь?
— Да, я полагал, что он смог бы.
— А почему вы так полагали?
— Даже не знаю, — пожал плечами Мейсон.
— Почему вы не поговорили с Мейгардом? Он же находится в клубе, там любую информацию можно получить гораздо быстрее.
— Я собирался повидать их обоих. Трэгг внимательно посмотрел на него.
— Голкомб, — произнес он наконец, — всегда утверждал, что вы ведете грязную игру, Мейсон. Мне так не казалось. В моем представлении вы просто были по одну сторону, Голкомб — по другую. Это был честный поединок. Вы действовали чуть быстрее, Голкомб все никак не успевал отреагировать. Иногда ваши выпады были столь остры и неожиданны, что за ними даже глаз не мог уследить — глаз Голкомба, во всяком случае.
— Ну и?..
— Так вот теперь я лучше понимаю чувства сержанта Голкомба по отношению к вам. Вы очень неохотно расстаетесь с информацией, не так ли?
— Я не могу себе позволить вести себя иначе.
— Почему же?
— Я защищаю интересы клиента.
— Ага. Об этом клиенте я и хочу с вами поговорить. Что вы знаете о ней и что она рассказала, когда пришла?
— Пришла куда? — спросил Мейсон.
— К вам в контору. Вы же, помните, упоминали, что у вас с ней встреча в час ночи?
— А, это, — ответил Мейсон, словно только сейчас сообразил, о чем говорит Трэгг. — Там дело совсем пустячное. Думаю, она не стала бы возражать, если бы я вам о нем рассказал, лейтенант, но… Видите ли, как адвокат я не имею права разглашать обстоятельства ее дела.
— Ваша встреча была назначена на час.
— Совершенно верно.
— Так, предположим, на это ушло минут двадцать — двадцать пять… — Трэгг задумчиво посмотрел на часы. — Вы, естественно, отправились сюда сразу после разговора, — продолжал он беседовать сам с собой, — и постарались не затратить много времени на дорогу. Откуда у вас этот адрес?
— Каким образом вы узнали, что Линк убит? — спросил Мейсон.
— Я-то ладно, а вот как об этом узнали вы?
— Мне сказал газетчик.
— А мне сказали в управлении. Я получил приказ выехать сюда.
— Но вы не знаете, при каких обстоятельствах было обнаружено тело?
— Нет. Кто-то позвонил в управление и попросил, чтобы сюда немедленно направили машину.
— А кто это был, мужчина или женщина?
— Женщина.
— И управление прислало машину?
— Да. Она притворилась, что звонит из этого дома, сказала, что видела, как мимо дома только что проехала патрульная машина.
— А почему вы решили, что она притворялась? Это вполне могла быть одна из очередных подружек Линка. Я вижу, патрульная машина здесь действительно была.
— Когда мы приняли этот звонок, Линк уже давно успел остыть, — сухо произнес Трэгг.
— Почему вы так в этом уверены?
— В этом уверен доктор, а не я. Свертывание крови, окоченение тела и еще целая куча других специфических деталей. Время убийства относят примерно к полуночи, и черт меня возьми, если намного ошибаются. Нам повезло, что мы смогли попасть сюда так скоро. К завтрашнему утру они предложили бы нам выбирать любое время между десятью и часом ночи. В данном же случае они могут установить, когда наступила смерть, с точностью до нескольких минут в ту или другую сторону. Будем считать, что это произошло ровно в полночь — большой ошибки не выйдет.
— По делу Дилмейер у вас ничего нового нет, не так ли? — поинтересовался Мейсон.
— Нет. Тот случай пришлось оставить, чтобы заняться этим. Насколько я понял, с ней все будет в порядке. Так вы уверены, что абсолютно не подозревали, как пошатнулось здоровье Линка?
— И приехал сюда полюбоваться на труп? — с иронией спросил Мейсон. — Нет уж, спасибо. Я достаточно на них нагляделся.
Трэгг с минуту изучал лицо адвоката, потом почесал голову над левым ухом.
— Вы встречаетесь с клиентом, потом прямиком несетесь сюда. Нетрудно догадаться, что если Эстер Дилмейер была одним из ваших свидетелей, то Линк был другим, а в вашем деле, похоже, как раз открылся сезон охоты на свидетелей. У меня складывается такое мнение, что кому-то очень не хочется, чтобы вы выиграли это дело, Мейсон.
— Если выяснится, что это убийство хоть какой-то стороной связано с отравлением Дилмейер, вы дадите мне знать?
— Надеюсь, и вы дадите знать о том, что вам станет известно?
— Что ж, попробовать, по крайней мере, можно. До встречи.
— Встречи еще будут, — угрюмо заверил его Трэгг.
Мейсон позаботился о том, чтобы завести машину и отъехать как можно скорее. Когда она была за добрых полмили от горной виллы, он выжал педаль акселератора до отказа.
У ночного ресторанчика на бульваре он остановился, зашел внутрь и позвонил в Хастингс Мемориал Хоспитал, попросил к телефону доктора Уиллмонта. Ему пришлось ждать больше минуты, прежде чем на другом конце раздался знакомый рокочущий голос.
— Это Мейсон, доктор. Что вы обнаружили у Эстер Дилмейер?
— Она выкарабкается.
— Конфеты действительно были отравлены?
— Да. Каждая из них.
— Что за яд?
— Судя по состоянию больной, — ответил доктор Уиллмонт, — и по тем анализам, которые мы успели сделать, я бы сказал, что это один из барбитуратов, скорее всего веронал. У этого лекарства горьковатый привкус, который прекрасно маскируется вкусом горького шоколада. Это снотворное, но между медицинской и смертельной дозами расхождение весьма значительное. Обычно назначают от пяти до десяти гран на прием. Этого бывает достаточно, чтобы человек уснул. Зарегистрирован смертельный исход после принятия дозы в шестьдесят гран, но, с другой стороны, известен случай выздоровления после трехсот шестидесяти гран. После дозы в двести гран случаи выздоровления многочисленны. Мы пока не смогли провести точный анализ содержимого конфет, но, судя по вкусу и некоторым другим факторам, в каждую из них, в середину, введено от пяти до семи гран препарата. Очевидно, она ела конфеты не торопясь, так что между первыми десятью-двадцатью гранами и остальной частью принятой ею дозы был интервал. Поэтому препарат начал действовать, прежде чем она успела съесть достаточно конфет, чтобы получить смертельную дозу.
