– Надо, чтобы что-то держало язычок, – через какое-то время сказал адвокат.
– Пилка для ногтей подойдет? – спросила Делла Стрит, доставая ее из сумочки.
– Наверное, да.
Мейсон придержал язычок пилкой и переставил нож, затем продолжал вдвигать язычок в замок. Через несколько минут послышался щелчок, и дверца распахнулась.
Мейсон быстро осмотрел малокалиберные винтовки, не обращая никакого внимания на крупнокалиберные и дробовики.
– Итак? – спросила миссис Балфур после того, как Мейсон понюхал все стволы.
– Похоже, что ни из одного из них в последнее время не стреляли, – решил Мейсон. – Конечно, их могли и почистить.
Адвокат открыл выдвигающийся ящик, в котором лежало с полдюжины револьверов и пистолетов. Мейсон взял в руки один из них, двадцать второго калибра, и понюхал конец ствола с задумчивым видом.
– Ну? – снова спросила миссис Балфур.
– Может, и этот, – сказал Мейсон.
Он вернул оружие обратно в ящик, задвинул его и закрыл стеклянные дверцы. Замок щелкнул.
Мейсон заглянул в выложенную кафелем ванную, перебрал аптечку, вернулся в комнату и осмотрел шкаф, в котором висело множество различных костюмов.
– Вечером девятнадцатого сентября устраивалась вечеринка в честь вашего мужа и вас перед вашим отъездом? – уточнил Мейсон.
Миссис Балфур кивнула.
– Именно там Тед…
– Почувствовал себя плохо, – перебила она адвоката уверенным голосом.
– Почувствовал себя плохо, – подтвердил Мейсон. – А вы случайно не помните, во что он тогда был одет?
Миссис Балфур покачала головой:
– Нет, к сожалению, нет.
– Требовалось какое-то соблюдение протокола или каждый мог приходить в чем пожелает?
– Кто в чем пожелает. Ничего официального. Мы с мужем на поезде отправлялись в Мексику.
– Вы его сопровождали?
– Да. Он собирался поехать один, а я планировала проводить его до Пасадены. Однако в последний момент он изменил решение и попросил меня следовать за ним до пункта назначения. У меня не было с собой никаких вещей! Я… ну, в общем, пришлось испытать кое-какие неудобства.
– Боже мой! – воскликнула Делла Стрит. – Могу представить, как вы себя чувствовали, отправляясь в путешествие без… Вы хоть что-нибудь с собой взяли?
– Даже зубной щетки не оказалось. В сумочке лежала пудреница и, к счастью, маленький тюбик крема, который я использую для смягчения кожи в жаркую сухую погоду. Кроме этого, у меня была лишь одежда, в которой я села в поезд. Конечно, все получилось не так плохо. Я купила себе новый гардероб в Эль-Пасо и Тихуане. Мой муж полон энтузиазма, когда дело касается его хобби. Он получил информацию о новых находках на территории бывших индейских поселений племени тарахумаре в Мексике. Потомки этих племен до сих пор живут при первобытнообщинном строе, в дикой местности, изрезанной оврагами и высохшими руслами рек. Там сотни и сотни миль каньонов…
– Что это такое? – перебил ее Мейсон, показывая на тяжелый с виду прямоугольный сверток в дальнем конце шкафа.
– Боже! Понятия не имею. Похоже, какая-то аппаратура.
– Магнитофон, – определил Мейсон. – Но к нему что-то еще прилагается. Тед коллекционирует музыкальные записи?
Она покачала головой:
– Если только это его новое увлечение. Он редко слушает музыку. Его больше привлекают различные виды спорта. Он хотел отправиться с моим мужем в экспедицию, и Гатри вначале согласился взять его с собой, но из-за состояния Аддисона и потому, что Аддисону скорее всего не понравилось бы, что Тед участвует в экспедиции, Гатри решил, что Теду лучше остаться дома. Как я теперь жалею, что мы его не взяли с собой!
– Тед расстроился?
– Да.
– Ладно, нам нужно быть предельно откровенными, – сказал Мейсон. – У вас есть алиби на вечер девятнадцатого?
– Конечно. Прекрасное. Я ехала в поезде вместе с мужем.
– Вас могут спросить…
Мейсон внезапно замолчал, так как раздался звонок.
– Возможно, это полиция. Черный вход у вас есть?
Миссис Балфур кивнула.
– Мы воспользуемся им, – решил адвокат. – Делла, заводи мою машину и подъезжай к гаражу. Я там подсяду к тебе. Миссис Балфур, ничего не говорите полицейским о том, что я взял. Вам лучше самой им открыть.
Миссис Балфур ослепительно улыбнулась Мейсону.
– Мы верим в вас, мистер Мейсон. Вся наша семья, – заявила она и вышла из комнаты.
– Все виляет бедрами, – заметила Делла Стрит.
– Не важно, – перебил ее адвокат. – Бери второй пакет, а я прихвачу магнитофон.
– Шеф, а мы имеем право?
– Все зависит от точки зрения. Пошли. Воспользуемся черной лестницей. Я направляюсь в гараж. Ты, Делла, иди к передней части дома, с невинным видом и не торопясь. Если в машине перед крыльцом сидит полицейский, мило улыбнись ему. Если их машина пуста, как я надеюсь, поторопись. Подъезжай к гаражу, забирай меня, и сматываемся.
Они спустились по черной лестнице. Мейсон нес тяжелый магнитофон, Делла Стрит – пакет меньших размеров.
Они вышли через кухню на заднее крыльцо.
– Спокойнее, – предупредил Мейсон.
Он поспешил к гаражу. Делла обогнула дом слева, Ее каблучки утопали в гравии, когда она быстрым шагом шла по дорожке.
Мейсон зашел в гараж и стал ждать, пока не заметил выруливающую машину с Деллой Стрит за рулем.
– Полиция? – спросил адвокат.
– Да. Мигалка на крыше, рация и…
– В ней кто-то сидел?
– Нет.
– Нам повезло, – улыбнулся Мейсон.
Мейсон открыл заднюю дверцу, положил два пакета, а потом сам прыгнул на переднее сиденье, рядом с Деллой Стрит.
– Вперед! – сказал он. – Особо скорость не набирай. Налево поворачивать не станем, а то еще столкнемся с какими-нибудь патрульными машинами. Заворачивай направо, а потом еще раз направо в миле или около того отсюда. Мы окажемся на улице Честнат, по которой выберемся на Сикаморскую дорогу. По ней вернемся в город.
Как только Делла Стрит сделала первый поворот направо, Мейсон посмотрел в зеркало заднего обзора. Он внезапно пригнулся на сиденье.
– Что случилось? – спросила Делла Стрит.
– Две полицейские машины заворачивают с Главной автомагистрали, – сообщил адвокат. – Да, мы едва успели.
Вернувшись в контору, Мейсон увидел сияющего Пола Дрейка.
– Мы впереди полиции, Перри, – сообщил детектив.
– Каким образом?
– У нас есть номер водительского удостоверения Джексона Эгана.
– И какой это номер?
– Z четыреста девяносто пятьсот пятьдесят три.
– Тебе удалось что-нибудь по нему выяснить?
– Здесь нам опять повезло. Я связался со своим представителем в Сакраменто. Он отправил человека в транспортный отдел. Водительское удостоверение с этим номером было выдано Джексону Эгану, проживающему в Чико, небольшом городке в двухстах милях от Сан-Франциско в долине Сакраменто.
– Адрес у тебя есть?
– Есть. И физическое описание имеется. Оперативник в Чико прямо сейчас занимается этим Джексоном Эганом.
– Описание с водительского удостоверения? – уточнил Мейсон.
– Да, – кивнул Дрейк и зачитал из блокнота: – Мужского пола, тридцать пять лет, рост – пять футов десять дюймов, вес – сто семьдесят фунтов, темные волосы, голубые глаза.
– Это поможет. А теперь, Пол, объясни мне, что вот это такое, черт побери.
Мейсон снял крышку.
– Отличная модель магнитофона с высокой точностью воспроизведения. Работает на нескольких скоростях. Например, один и семь восьмых дюйма в секунду или три и три четверти дюйма в секунду. Если ты установишь один и семь восьмых, то одна сторона пленки будет воспроизводиться в течение трех часов.
– Ты разбираешься в том, как работает данная конкретная модель? – спросил Мейсон.
– Прекрасно. Мы их используем в работе. Это первоклассный магнитофон. Очень высокого качества.
– Давай послушаем, что записано на пленке, – предложил Мейсон.
– Пленка тоже хорошего качества, – заметил Дрейк, включая аппаратуру в сеть. – В зависимости от длины пленки при скорости три и три четверти дюйма в секунду она будет воспроизводиться час или полтора. Если ты установишь один и семь восьмых дюйма в секунду, то это будет три часа.
– А какой смысл в разных скоростях? – поинтересовался Мейсон.
– От нее зависит точность воспроизведения. Семь с половиной дюймов – для музыки, три и три четверти – для человеческого голоса, если тебе нужна высокая точность, но вполне удовлетворительная запись получается и при одной и семи восьмых.
– Ладно, давай слушать, что на пленке.
– Наверное, аппаратура уже достаточно разогрелась.
Дрейк нажал на кнопку воспроизведения.
Пленка начала медленно двигаться и наматываться на вторую бобину, касаясь головки воспроизведения.
– Похоже, ничего не записано, – через минуту заметил Дрейк.
– Надо полностью удостовериться.
Они сидели и смотрели на не издающий никаких звуков магнитофон в течение трех-четырех минут.
