– Значит, у вас есть его отпечатки?
– Уже сказал, что есть.
– А мог бы я взглянуть на само досье?
– Нет.
– На его пальчики?
Лоуден немного поколебался, но затем ответил:
– Конечно, почему бы нет? Я достану вам его отпечатки.
Он вышел из офиса в картотеку и вернулся с оттисками десяти отпечатков.
– А не могли бы вы снять для меня их копии?
Поколебавшись, Лоуден все же согласился, прошел к копировальной машине и сделал копии отпечатков.
– Как получились, нормально? – спросил он.
– Думаю, что да. По крайней мере, достаточно четкие, чтобы их можно было сравнивать.
– Лэм, почему зашла речь об установлении его личности?
– На всякий случай. Думаю, не помешает убедиться лишний раз, кого на самом деле убили, так, чтобы не оставалось больше никаких сомнений на этой стадии расследования.
– А кто-нибудь сомневается?
– Как сказать?
– Из этого следует, что пока не хотите говорить?
– Понимайте, как хотите, – засмеялся я.
– Хорошо, Лэм, вы получили отпечатки пальцев, а я делаю для себя вывод, что страховая компания занимается выяснением личности убитого.
– А вот это зря.
– Почему?
– Потому что вывод из области догадок.
– Ну а что тогда на самом деле?
– На самом деле – это то, что вы знаете наверняка. Например, что жертвой оказался Ронли Фишер, помощник окружного прокурора, который представлял обвинение в процессе рассмотрения дела о признании Стонтона Клиффса виновным в убийстве своей жены. Это дело вызвало широкий общественный резонанс. Отсюда и интерес к Фишеру, а то, что его убили, не могло не вызвать вопросов у очень многих людей, в том числе и у меня, а страховая компания тут ни при чем.
Вот как, – закончил я свою тираду, – обстоят дела. А обо всем остальном вы можете лишь догадываться.
– Разве плохо задаваться вопросами? – спросил он.
– Неплохо, если найдете правильные ответы.
– А что если я приду к неверному выводу?
Пристально глядя на него, я ответил:
– Это было бы плохо для вас и плохо для вашей конторы.
– Ладно, понял. У службы коронера и так достаточно неприятностей. Лишние нам, пожалуй, ни к чему.
– Почему-то и мне так показалось.
– Хорошо, поставим вопрос по-другому: если, скажем, страховая компания расследует это дело, исходя из своих предпосылок, и это может помочь установить истину, то нам бы здорово сыграло на руку, если бы мы знали, что это за предпосылки.
– Чтобы вы могли утереть нос полиции?
– Хотя бы и так!
– А чем бы это помогло?
– Очень многим. Полиция оказалась… ну, не настолько склонной к сотрудничеству, как нам бы хотелось.
– Поэтому вы поставите полицию перед фактом и утрете ей нос, а там сделают вывод, что и в дальнейшем ваша служба будет использовать новый подход, чтобы самим выделиться на ее тусклом фоне. Вот было бы здорово, не так ли?
Он криво усмехнулся и сказал:
– Если подумать, то не так уж и здорово.
– Другими словами, – заметил я, – когда вам пришлось задуматься, то стало очевидным, что лучше пока не высовываться, и нынешние отношения с полицией вас прекрасно устраивают.
– Не прекрасно, но… А вы, случайно, не копаете и под нас, чтобы представить службу коронера в бледном виде?
– Я же просто спросил вас, что вы предпринимаете в связи с необходимостью идентификации убитого, и о том, не могла ли быть при этом допущена хоть малейшая ошибка.
– А что же вам ответил я?
– Ответили, что не можете посвятить меня в то, что вам стало известно в ходе расследования, так как не имеете на это права, короче, дали от ворот поворот.
– Но я позволил вам заглянуть в досье?
– Нет. Вы передали мне из него оттиски отпечатков пальцев, чтобы я смог провести идентификацию личности убитого на тот случай, если допущена какая-то ошибка.
– Ладно, – сказал он, – предположим, ошибка не исключается, скажем – ну, не те отпечатки пальцев.
– Как же такое могло бы случиться?
– Ну… черт меня подери, если знаю, Лэм, но случались и более странные вещи. Могло быть, что Ронли Фишер был убит на войне, а кто-то прихватил его нагрудный знак и удостоверение личности, вернулся и начал жить вместо него.
– Вы насмотрелись телевизионных фильмов. А что до отпечатков, то они есть как у вас, так и в правительственной картотеке – за чем же дело стало? Подключите ФБР и совместно с ними сверьте на идентичность свои и их образцы.
– Не сомневайтесь, мы так и сделаем. Теперь, когда вы напустили такого тумана по поводу идентификации личности убитого, то проверим на идентичность даже отпечатки ступней его ног в больнице, где он родился.
А теперь сматывайтесь ко всем чертям отсюда, чтобы я мог закрыть офис и отправиться домой.
Я убрался восвояси, проехал обратно в мотель и начал сверять отпечатки.
Внезапно я резко выпрямился на стуле. Мне еще раз повезло. Один из отпечатков Ронли Фишера совпал с одним из отпечатков, снятых мною в номере мотеля «Постоялый дворик».
Вот теперь-то наше агентство по уши увязло в деле об убийстве.
Располагать подобного рода информацией для частного детектива равносильно пребыванию рядом с кратером вулкана накануне извержения или блужданию с горящей спичкой по темному пороховому погребу в поисках двери.
Вся трудность была в том, что по отпечаткам не определишь время, когда их оставили.
Если убитый находился в комнате вместе с Шейрон Баркер и Карлетоном Алленом, то мне следовало придерживаться в расследовании одного, и только одного направления.
Но что, если Ронли Фишер был в номере еще до них?
У некоторых мотелей вошло в практику сдавать номера по нескольку раз за ночь.
Данный мотель не относился к такой категории или не должен был бы относиться, но часто за фешенебельным фасадом скрывается неприглядная изнанка.
В какой степени можно полагаться на рекламу респектабельности, созданную этому мотелю?
В том случае, если бы номер сдавался дважды, для администрации отеля было бы вполне естественным аннулировать предыдущие записи в журнале регистрации постояльцев. Тогда начальству мотеля, как и мне, не позавидуешь.
Я прошел к телефонной будке, узнал номер телефона квартиры Карлоты Шелтон, набрал его и спросил у женщины, поднявшей трубку:
– Скажите, пожалуйста, миссис Шелтон на месте?
– Кто ее спрашивает?
– Человек, которому есть что сообщить о вечере в субботу.
– Ваше имя, пожалуйста?
– Мистер Рыцарь.
– А фамилия?
– Субботний.
– Боюсь, что не осмелюсь передать миссис Шелтон такого рода информацию. Вы сказали, мистер Субботний Рыцарь?
– Правильно, – подтвердил я. – Ры-ца-рь.
– Да, я это поняла, но фамилия?
– Фамилия – Субботний.
– Субботний Рыцарь? Боюсь, что…
Затем я услышал, как кто-то спросил:
– Роза, что за чушь ты там несешь?
Наступило молчание. Очевидно, Роза, прикрыв микрофон рукой, что-то объясняла Карлоте Шелтон.
Через несколько мгновений в трубке раздался голос другой женщины, сдержанный, настороженный и холодный.
– Не могли бы вы сказать несколько больше о вашем деле, мистер Рыцарь?
Я не преминул воспользоваться случаем.
– Передайте миссис Шелтон следующее. Скажите ей, что Дональд Лэм, частный детектив, остановился в мотеле «Эджемаунт» и занимается проверкой лиц, которые находились в известном ей месте в субботу вечером на предмет выявления среди них потенциальных свидетелей случившихся там событий.
– Кто это говорит? Вы сказали, что ваше имя – мистер Рыцарь?
– На самом деле, – ответил я, – мое имя – Санта-Клаус. Я пытаюсь передать некоторую информацию, которая может помочь Карлоте Шелтон. Лэм не дурак, и он собирается доложить обо всем своему клиенту, если кто-нибудь его не остановит. Я и так слишком далеко высунулся, чтобы оказать ей услугу. Полагаю, что вы секретарша Карлоты Шелтон. Вы могли бы проследить, чтобы сказанное мною дошло по назначению.
Повесив трубку, я вернулся в мотель «Эджемаунт» и лег в постель. Я не думал, что смогу заснуть, но тем не менее проспал всю ночь. Ничего не произошло.
На следующее утро в девять тридцать, изменив голос, я позвонил к нам в офис и, назвавшись оператору на коммутаторе Гарри Карсоном, сказал, что я свидетель, с которым пытался связаться Дональд Лэм, и спросил, можно ли позвать к телефону мистера Лэма.
Девица на коммутаторе ответила, что она свяжет меня с секретаршей мистера Лэма, и через несколько секунд я услышал голос Элси Бранд.
Некоторое время я выдавал себя за Гарри Карсона на тот случай, если меня подслушивают на коммутаторе, но мой измененный голос не смог одурачить Элси.
– Где же вы сейчас, мистер… Карсон? – спросила она.
– На работе.
– А где именно?
– Лучше тебе не знать этого.
– Берта вопит, как зарезанная.
– Пусть себе вопит.
– Но она уволит меня, если узнает, что я разговаривала с тобой и не сказала ей, где ты находишься.
– А где я нахожусь?
