— Вы, видимо, очень нервная женщина, миссис Миссал, и очень осторожная. С вами был мистер Куодрент, вы не отходили от машины, и тем не менее вы боялись, что кто-то может попытаться украсть вашу сумочку прямо у вас на глазах.
Теперь она испугалась, и Вексфорд убедился в том, что она недоговаривает.
— Ну, вот так вышло. Я же не ожидала, что придется отчитываться за каждый шаг.
— Боюсь, теперь придется, мадам. Полагаю, вы сохранили ваш билет в кино?
— О господи! Когда же вы отстанете от меня? Конечно же, я не храню билеты в кино!
— Вы очень недальновидны, мадам. Было бы благоразумно сохранить его на тот случай, если ваш муж захочет его увидеть. Возможно, вы все же поищете билет, и когда найдете его, я бы хотел забрать его в участок. Билеты пронумерованы, и будет легко определить, был ваш билет отпечатан во вторник или в среду.
Куодрент ждал его в столовой. Он стоял возле серванта и рассматривал этикетки на двух бутылках белого вина. Барден по-прежнему сидел за столом.
— А, старший инспектор, — сказал Куодрент тоном, от которого таяли сердца мировых судей. — «Да, видно, тот, кто начал лгать, не обойдется ложью малой!»[18]
— Мне хотелось бы, чтобы вы убедили миссис Миссал в правдивости этого афоризма, сэр. Вам очень не повезло, что вы выбрали именно эту дорогу для вашего… разговора вечером в среду.
— Смею вас заверить, главный инспектор, что это просто несчастливое стечение обстоятельств. — Он продолжал рассматривать бутылки вина «Барсак»[19], запотевшие и холодные, как лед. — Если бы я знал, что в этом лесу находится труп миссис Парсонс, то я, естественно, сразу бы пришел к вам. В моем положении — моем особом положении — я всегда оказываю всевозможную помощь хорошим парням.
— Значит, особое положение, сэр? Я бы назвал это недоброй усмешкой судьбы.
В гостиной молча сидели Миссал и миссис Куодрент. Выглядели они так, подумал Барден, будто говорить им не о чем. Хелен Миссал и адвокат вошли друг за другом, весело улыбаясь, будто бы все они играли в какую-то салонную игру, в шараду. Теперь они могли поужинать.
— Можем мы теперь поужинать? — сказал мистер Миссал.
Вексфорд посмотрел на него.
— Ведь вы были в Кингсмаркхэме днем во вторник, мистер Миссал? Возможно, вы будете так любезны сказать мне, где конкретно вы были и кто вас видел.
— Нет, — ответил Миссал. — Черта с два! Вы послали вашего прихвостня…
— О Питер, — вмешалась Фабия Куодрент. — Прихвостень… Фу.
Барден с непроницаемым лицом стоял и ждал.
— Вы послали вашего подчиненного, чтобы поставить меня в неловкое положение перед клиентами и персоналом! Вы преследуете мою жену. Да чтоб я провалился, если буду рассказывать вам поминутно, что делал!
— Ну мне-то пришлось, — сказала Хелен Миссал. Казалось, она довольна собою и просто наслаждается тем, что фокус внимания перешел с нее на мужа.
— Я хотел бы взять пробу почвы с шин вашей машины, — сказал Вексфорд, и Барден уныло подумал, что им придется соскребать грязь со всех машин в Кингсмаркхэме.
— «Мерс» в гараже, — сказал Миссал. — Будьте как дома. Вы все равно уже здесь, так что руки у вас развязаны. Можете вообще тут на газоне полицейский теннис устроить!
Фабия Куодрент еле заметно улыбнулась, ее муж поджал губы и опустил взгляд. Но Хелен Миссал не смеялась. Она бросила быстрый взгляд на Куодрента, и Бардену показалось, что женщина еле заметно вздрогнула. Затем она подняла стакан и выпила шерри одним глотком.
Вексфорд сидел за своим столом, чертя что-то на листке бумаги. Пора было идти домой — уже поздно, — но они все еще анализировали события дня, случайные замечания, уклончивые ответы. Барден видел, что главный инспектор почти машинально пишет те самые две фамилии, что и утром, когда миссис Миссал приходила к нему: Миссал, Парсонс, Парсонс, Миссал…
— Но где же связь, Майк? Должна быть связь. — Вексфорд вздохнул и перечеркнул фамилии жирной черной линией. — Знаете, иногда мне хочется, чтобы мы были в Мексике. Там мы могли бы держать в участке ящик самогона, текилы или еще какой-нибудь хрени… От этого вечного чая меня уже тошнит.
— Куодрент и миссис Миссал… — медленно начал Барден.
— Да, они оторвались по полной, — перебил его Вексфорд, — на заднем сиденье его «Ягуара».
Барден был потрясен.
— С такой женщиной? — сказал он. — Но почему они не поехали в отель?
— В лучшие спальни в «Оливе и голубке»? Да не дурите. Он не мог приближаться к ее дому из-за Инге, а она — из-за его жены.
— Где он живет?
— Вы знаете, где миссис Миссал держит свою машину? Ну так вот, на той стороне, на углу того, что наша дорожная братия называет перекрестком с верхней Кингсбрук-роуд. В том доме с башенками. Она не могла туда ходить из-за милой Фабии. Мне кажется, они поехали на тот проселок, поскольку Дуги Куодрент хорошо это место знает — возит туда всех своих баб. Там спокойно, темно и грязно. То, что нужно ему и миссис Миссал. Как следует поразвлекавшись на заднем сиденье машины, они пошли в лес…
— Возможно, миссис Миссал увидела кролика, сэр, — с невинным видом сказал Барден.
— Да черт бы вас побрал! — взревел Вексфорд. — Я не знаю, почему их понесло в лес. Вдруг миссис Миссал захотелось еще немного поразвлечься в сени ветвей на свежем воздухе… Возможно, она заметила тело…
— Куодрент пришел бы к нам.
— Нет, если миссис Миссал уговорила его этого не делать, если бы сказала ему, что это раскроет Питеру и Фабии глаза на их делишки. Она взялась за него, и наш куртуазный Дуги, не привыкший отказывать просительницам[20] — я тоже читал книжки, Майк, — наш любезный Дуги соглашается молчать.
Барден был озадачен. Наконец, он сказал:
— Куодрент был испуган, сэр. Он жутко струхнул, когда мы вошли.
— Полагаю, он догадался, что правда всплывет. Там была его жена. Все вполне естественно.
— Тогда он должен был бы вести себя более скрытно, не так ли? Но нет — он был даже слишком откровенен.
— Возможно, — сказал Вексфорд, — его пугало не то, что мы начнем расспрашивать. Он боялся того, о чем именно мы спросим его.
— Или что может рассказать миссис Миссал.
— Как бы то ни было, либо мы не задали нужного вопроса, либо она дала верный ответ. С его точки зрения, конечно.
— Я спрашивал его насчет вторника. Он сообщил, что весь день был в суде. Говорит, что я сам его видел. Это да — он то входил, то выходил.
Вексфорд застонал.
— То же самое, — сказал он. — Видеть я его видел, но не следил, а это две большие разницы. Я был в суде первой инстанции. Он являлся защитником по делу о вождении в пьяном виде в зале внизу. Дайте подумать… Они объявили перерыв в час, возобновили в два…
— Мы ходили на ланч в «Карусель»…
— Он тоже. Я его видел. Но мы поднялись наверх, Майк. Может, и он тоже, не знаю. Он вернулся в суд к двум, и не на машине. Он ходит пешком, когда идти до дома недалеко.
— Миссал мог бы последовать его примеру, — сказал Барден. — Чтобы жир спустить. Отвратительный тип, сэр. «Прихвостень»! — с отвращением добавил он.
— Подчиненный, Майк, — ухмыльнулся Вексфорд.
— Что мешает ему сказать нам, где он был во вторник?
— Черт его знает, но шины у него чистые, как стеклышко.
— Он мог оставить машину на помфретской дороге.
— Верно.
— Думаю, в голову миссис Миссал могла прийти мысль, что Куодрент путается с миссис Парсонс…
Вексфорд начал раздражаться.
— Да перестаньте, — сказал он. — Дуги Куодрент и миссис Парсонс? Он гуляет на стороне уже много лет, это всем известно. Но вы видели, что ему по вкусу? Так вот, в субботу утром на Хай-стрит полно его огрызков, которые утешают свою печаль по потерянной девственности или разрушенному браку, хвастаясь новенькими «мини-майнорами». Миссис Парсонс была не в его вкусе. В любом случае миссис Миссал из-за него на убийство не пошла бы. Он для нее — просто способ скрасить унылый вечер, чуть лучше телевизора.
Я думал, что только мужчины смотрят на дело под таким углом. — Бардена всегда ошарашивали периодические живописные откровения его шефа. Вексфорд, всегда чуткий, порой лирический, бывал и грубым. — Она очень рисковала, чтобы это было случайной связью.
— Вы всегда слишком подозрительны, Майк, — отрезал Вексфорд. — Так что «Оксфордская книга викторианской поэзии» Минны как раз для вас. Я намерен выдать ее вам для чтения на ночь.
Барден взял книгу и пролистал: Уолтер Сэвидж Лэндор, Ковентри Пэтмор, Кэролайн Элизабет Сара Нортон… Имена из былых времен. Эти поэты давно стали прахом. Какую они могут иметь связь с мертвой, оскверненной Минной, с этими парвеню Миссалами? Любовь, грех, боль — эти слова всплывали почти в каждой строке. После фривольностей Куодрента они казались нелепыми и устаревшими.
