– Да, в бюро обслуживания.
– А сейчас что делает?
– Напивается.
– Прекрасно. Это мне подходит, – сказал Селлерс и, дернув головой в мою сторону, предложил: – Пошли, Лэм.
Мы поднялись в лифте на одиннадцатый этаж. Селлерс уверенно пошел по коридору, очевидно, он здесь уже бывал; костяшками пальцев он постучал в дверь номера 1110.
– Кто там? – раздался голос из-за двери.
– Давайте открывайте, – сказал Селлерс нетерпеливо.
Послышалось какое-то движение, потом дверь открылась, и на пороге появился высокий худой брюнет, широкоплечий, стройный, очень загорелый, с широко расставленными серыми глазами и узким упрямым ртом. Он был одет в элегантный костюм, который подчеркивал его красоту. И он знал об этом.
На столе стояли бутылки. У мужчины были красные глаза, но неясно от чего: от злоупотребления спиртным или по другой причине.
– А-а! Досточтимый сержант Селлерс! – сказал он. – Криминальная полиция собственной персоной! Входите, Селлерс. А кто это с вами?
Селлерс не заставил себя уговаривать, ввалился в комнату, а я последовал за ним. Он ногой закрыл дверь и спросил отрывисто:
– Знаете этого человека?
Мужчина оглядел меня с ног до головы и покачал головой.
– Кто это? – спросил он.
– Дональд Лэм, детектив.
– А что ему нужно?
– Ему – ничего. Это мне нужно.
– А вам что нужно?
– Я хочу знать о нем все.
– Спросите у кого-нибудь другого.
– Почему вы нас не представите друг другу? – спросил я Селлерса.
– Я Стэнвик Карлтон, – сказал мужчина.
– А-а, – протянул я.
Селлерс подошел к столу и уселся в самое удобное кресло.
Я протянул Карлтону руку и сказал:
– Рад познакомиться с вами, мистер Карлтон.
– Как, вы сказали, вас зовут?
– Дональд Лэм.
Мы пожали друг другу руки.
– Присаживайтесь к столу и выпейте чего-нибудь, Лэм. Пожалуй, я к вам присоединюсь. Все равно делать нечего. Ребята очень добры ко мне. Пожалуйста, делай что хочешь. Иди куда хочешь. Только не покидай город. Всякий раз, как я выхожу из этой проклятой гостиницы, какой-нибудь шпик обязательно следует за мной.
– Вы просто не понимаете, как вам повезло, – сказал Селлерс.
– Возможно, но мне бы хотелось, чтобы мне повезло гораздо меньше, если вы это называете везением.
– Вы могли бы быть за решеткой.
– За что?
Селлерс растерялся и никак не мог придумать за что.
– Я объект нездорового любопытства, – объявил Карлтон. – Я муж шлюхи. Шлюхи, запутавшейся в сетях недозволенной любовной интрижки и… убитой. Вы женаты, мистер Лэм?
– Нет.
– Тогда выпейте. И не женитесь никогда. Вы потеряете из-за нее голову. Посвятите ей всю жизнь. А потом выяснится, что ее убили в каком-то низкопробном мотеле. Выпейте. Бурбон? Виски с содовой? Пиво?
– Виски с содовой.
– А вам нельзя пить, – сказал Карлтон, обращаясь к Селлерсу. – Вы находитесь при исполнении служебных обязанностей. Как вам не повезло!
Нетвердой рукой он взял бутылку и плеснул виски в стаканы.
– Этот молодой человек вполне цивилизованный, – продолжал он. – Он пьет виски с содовой.
– Вы могли нанять его, чтобы он выслеживал вашу жену, – предположил Селлерс.
– Верно, – объявил Карлтон. – Я мог. Я мог сделать уйму всяческих вещей. И сейчас я могу сделать много чего. Я могу из простыни сделать парашют и выпрыгнуть в окошко. Хотите посмотреть?
Селлерс не ответил.
Карлтон усмехнулся и сказал:
– А у вас какая корысть в этом дельце, Лэм?
– Никакой, – сказал я. – Старая ищейка Селлерс таскает меня за собой и показывает людям. Наверное, хочет раскрыть какую-нибудь тайну.
– Не только хочу, но и могу, – сказал Селлерс, глядя на виски голодными глазами.
– Расслабься, Селлерс, и будь человеком! Хоть ненадолго, – сказал я. – В конце концов, нельзя же быть на посту двадцать четыре часа в сутки. А нынешнее расследование тебя совсем доконало.
– Кто сказал «доконало»?
– Я сказал. Перед тобой глухая стена.
Карлтон залпом выпил виски и заплетающимся языком сказал:
– Я не нуждаюсь в вашем сочувствии. Я хочу, чтоб меня оставили в покое. Я не знаю, за каким чертом я приехал в Калифорнию… нет, знаю… мне было грустно, я хотел увидеть свою жену… И я увидел ее… мертвую… в морге. Теперь все уже знают об этом. Прочли в газетах. Грязная, пошлая интрижка в каком-то дешевом мотеле… Боже мой! А я козел отпущения. Мне нужно устроить похороны, идти за гробом, слушать траурную музыку. Лучше бы я был…
– Успокойтесь, – сказал я. – И потише. У маленьких детей, вон там, большие уши.
– Ах вот как, – сказал Карлтон и, повернувшись к Селлерсу, добавил: – А я о вас совсем забыл.
– Когда-нибудь, Лэм, – сказал Селлерс, – я разорву тебя на куски, просто чтобы посмотреть – что там у тебя тикает внутри.
Селлерс тяжело поднялся, налил себе бурбона, потом добавил пива.
– Молодец! – сказал Карлтон. – Все-таки в вас есть что-то человеческое.
– За каким чертом вы приехали в Калифорнию? – спросил Селлерс.
– Я вам уже сказал. Я хотел повидаться с женой. Мне было так одиноко.
– Почему вы не предупредили ее, что собираетесь приехать. Она бы вас встретила.
– Черт меня знает, – сказал Карлтон. – Просто у меня было предчувствие, что что-то неладно, что она попала в какую-то переделку. – Он посмотрел на дно стакана и произнес насмешливо: – Подсознание. Телепатия. Давно известные явления. Думал, что у нее неприятности и ей необходима помощь мужа!
– Черт бы вас побрал! – сказал Селлерс. – Вы приехали сюда, потому что у вас было предчувствие! Вы сами признали, что подозревали Доувера Фултона. Вы начали за ним следить и обнаружили, что он не один. С ним была ваша жена. Вы последовали за ними в мотель. Потом вы ворвались в комнату, учинили скандал, сказали, что все, баста, с вас хватит, пусть теперь Фултон забирает ее себе, она вам больше не нужна… И крадучись вышли. Вашей жене вообще-то Фултон был безразличен. Ей просто хотелось пофлиртовать с кем-нибудь. А любила она только вас. Ну а немного разнообразия… Итак, она отправилась отдыхать и захотела немного поразвлечься. Она…
Карлтон вскочил на ноги.
– Замолчите! – закричал он. – Я не посмотрю, что вы полицейский! Я разобью этот стакан о вашу голову!
– Попробуй. И я из тебя лепешку сделаю. Пройдусь по тебе, как паровой каток, – пригрозил Селлерс.
Карлтон приутих.
– Думайте, что говорите! – сказал он. – Я вам не позволю говорить в таком тоне о моей малышке.
– Все равно, Карлтон, – сказал Селлерс примирительно. – Вы там были. Разумеется, вы там были.
Карлтон опять взбеленился:
– Черт бы вас побрал, сержант! Я хочу, чтобы вы меня правильно поняли. Если бы я был там и застал ее с этим сукиным сыном, я бы его убил…
– А потом убили свою жену, – вставил Селлерс.
В глазах Карлтона заблестели слезы.
– Только не малышку, – сказал он. – Я бы ее побил. Может быть, даже ногами. Поставил бы ей фонарь под глазом, а потом сказал бы: «Одевайся и поедем домой, шлюха!» А дома бы я б ее любил. Я всегда ее буду любить… А ты попридержи свой грязный язык, легавый!
– Да ты пьян!
– Ну да, я пьян. Ну и что?
Селлерс встал и подошел к Карлтону вплотную. Рядом с ним Карлтон казался совсем худеньким и хрупким.
– Не зарывайся! – сказал Селлерс. – Я тебе так могу врезать, то ты переломишься. Я тебя так могу встряхнуть, что у тебя зубы посыпятся. Я знаю, как ты себя чувствуешь, и делаю на это скидку. Но ты не напирай! Не испытывай мое терпение.
– Он знает, как я себя чувствую! – сказал Карлтон язвительно.
– Я хочу выяснить только одну деталь, – сказал Селлерс. – Вы нанимали этого человека?
– Нет.
– Вы когда-нибудь разговаривали с ним?
– Я его никогда в жизни не видел.
Селлерс допил свой бурбон, поставил пустой стакан на стол и сказал:
– Пойдем, Лэм.
– Пожалуйста, останьтесь, поговорите со мной, – сказал Карлтон, обращаясь ко мне. – Я так одинок. Не уходите.
В глазах Селлерса мгновенно вспыхнуло подозрение.
– Не надо, Карлтон. Этот человек пытается выяснить, кто меня нанял. Если ему покажется, что вы хотите остаться со мной наедине, он зачислит вас первым в список кандидатов.
– Нанял вас для чего? – спросил Карлтон.
– Для того, что хочет выяснить Селлерс.
Карлтон отступил на шаг, прищурил глаза, пытаясь сфокусировать зрение.
– Послушайте, – сказал он, – может быть, я просто хочу побеседовать с вами.
Я подошел к двери, открыл ее и вышел в холл.
– Ну и ладно, – крикнул нам вслед Карлтон, – идите к черту! Мне на вас наплевать!
Следом за мной неуклюжей походкой вышел Селлерс и захлопнул за собой дверь.
– У тебя дрожит подбородок, Фрэнк, – сказал я. – Разве можно так проводить воскресенье! Оставался бы дома, комиксы почитывал.
– Воскресенье еще не кончилось, – сказал Селлерс угрюмо. – Я еще не все сделал, что наметил.
– Что же это?
– Узнаешь.
Мы спустились в холл.
Селлерс подозвал полицейского в штатском и сказал:
