Вулф налил пива в стакан.
– Но на другом фронте мы неожиданно добились успеха. Мистер Фарелл получил согласие двадцати человек. «Записку» подписали все, кроме доктора Элкаса, да еще кого-то в провинции. Мистер Скотт тоже исключен из списка, его доля смехотворно мала, но, как мне кажется, вам стоит с ним повидаться.
Он немного возбуждает мое любопытство в другом отношении. Было непло…
Зазвонил телефон. Я вздрогнул и чуть не опрокинул молоко, потянувшись за трубкой.
В трубке я услышал несколько слов и кивнул Вулфу.
– Это Фарелл.
Вулф взял трубку своего аппарата. Они разговаривали не более одной-двух минут. После того как мы одновременно опустили трубки, я сказал:
– Что такое? Фарелл ведет на ленч кого-то в Гарвард-клуб? Вы швыряетесь деньгами, как пьяный матрос.
Вулф потер нос.
– Это не я их расшвыриваю, а мистер Фарелл. Но правила приличия, разумеется, требуют, чтобы я их ему возместил. Я просил мистера Фарелла взять интервью у мистера Оглторна, я и не предполагал его подкармливать.
Мистер Оглторн – член фирмы, издающей книги мистера Чапина, ну, а мистер Фарелл с ним немного знаком. Сегодня наверху я потратил двадцать минут, размышляя, где мистер Чапин напечатает то, в чем не желает быть уличенным.
Предположение, высказанное в рапортах Баскома, что у Чапина имеется сменная каретка к его машинке, которую он ставит при необходимости, я посчитал несерьезным. Смена каретки дело сложное, трудоемкое и грязное.
Нужно считаться с тем фактом, что вторая каретка должна находиться где-то под рукой, а это уже опасно. Нет, это не так.
Затем он мог, по старому способу, обратиться в машинописное бюро и использовать одну из их машинок, выставленных для продажи. Но о визите Поля Чапина с его хромой ногой помнили бы долго. Не говоря уже о том, что все три «предупреждения» напечатаны на одной машинке.
Я обдумал и другие возможности, и одна, как мне кажется, вполне реальна. Мистер Чапин мог прийти в контору своего издателя и, попросив кое-что заменить в рукописи или просто напечатать письмо, воспользоваться одной из их машинок.
Я надеюсь, что мистеру Фареллу удастся это выяснить. Надеюсь также, что Фарелл сумеет заручиться согласием мистера Оглторна взять образец шрифта машинки, которой пользовался Чапин, если мое предположение окажется верным, если оно – неверно, тогда возьмем образцы у всех машинок в их конторе.
Я кивнул.
– Отметь, что сегодня я дал мистеру Фареллу двадцать долларов. И отметь также, что мы имеем еще одного члена «Лиги» – мисс Эвелин Хиббард. Я договорился с ней сегодня утром.
– Вы, вероятно, забыли, сэр, что не хотели брать ее своей клиенткой, потому что у вас в голове были другие планы, и она стала моей клиенткой. Так что любые шаги, предпринимаемые ею, могут быть сделаны только с моего совета и согласия. Я посоветую ей, как члену «Лиги», заплатить меньше, чем она предлагала вам как клиентка. В «Лиге» есть и более богатые люди, но никто из них не платит десять тысяч.
– Чудовищно! Ты не посмеешь так поступить.
Я вздохнул, постаравшись сделать этот вздох похожим на его собственный.
– Мне очень неприятно, но это единственный честный способ, которым я могу защитить интересы моей клиентки.
– Сколько же ты посоветуешь своей клиентке заплатить?
– Одну тысячу зеленых.
– Абсурд! Учитывая ее первоначальное предложение…
– Прекрасно. Я не буду торговаться. Мы поделим разницу пополам. Две тысячи долларов, я настаиваю на этом. Это все.
Вулф закрыл глаза.
– Договорились, черт бы тебя побрал! Теперь возьми блокнот…
В среду, довольно рано утром, я сидел на кухне, разложив перед собой номер «Таймс», но фактически не видя его, потому что мысленно планировал свой день, одновременно расправляясь со второй чашкой кофе, когда Фриц вернулся от входной двери и сказал, что Фред Даркин хочет меня видеть. Я терпеть не могу, когда мне мешают пить моих два последних и здоровых глотка утреннего кофе, поэтому я только кивнул и закончил завтракать.
Когда я вошел в контору, Фред сидел в кресле, грозно хмурясь на собственную шляпу, валявшуюся на полу, куда она свалилась при его неудачной попытке набросить ее на одну из шишечек на спинке моего стула. Фред вечно промахивался.
Я поднял шляпу и протянул ее ему со словами:
– Поспорим на доллар, что ты не сумеешь сделать это один раз из десяти возможных.
Он покачал своей большой ирландской головой.
– Нет времени. Я на работе. Могу ли я видеть Вулфа?
– Сам знаешь, что нет, черт возьми! До одиннадцати часов мистер Вулф является садоводом.
– Ух… но у меня особый случай.
– Недостаточно «особый», чтобы нарушить порядок дома. А что, наш хромушка насыпал тебе в глаза песку, почему ты у него не на хвосте?
– Я сменяю Джонни в девять часов.
Даркин схватил свою многострадальную шляпу за поля, зажмурил один глаз, прицелился и метнул ее на спинку моего стула. И опять шляпа пролетела мимо на целую милю. Он хрюкнул от огорчения.
– Послушай, Арчи. Это же пустая трата времени.
– Так в чем же дело?
– Вот в чем. Вы поручили нам втроем установить за ним круглосуточное наблюдение. Когда Вулф тратит деньги таким образом, значит, задание важное, и ему действительно надо знать жизненную программу этой птицы. Вы разрешили нам пользоваться такси и делать другие траты, если понадобится. Но повторяю: это бессмысленная трата времени и денег. Чапин живет на Перри-стрит в шестиэтажном доме с лифтом. Он на пятом этаже. За домом большой двор с деревьями и кустарником. Но дело в том, что во дворе стоит другой дом, фасад которого выходит на Одиннадцатую улицу. Дом этот построен тем же хозяином, так что каждый, кто хочет выйти из дома на Перри-стрит, может выйти черным ходом, пересечь двор и выйти на Одиннадцатую улицу, а затем вернуться тем же путем.
Вот и получается, что, расположившись в табачной лавке на противоположной стороне Перри-стрит, откуда мне прекрасно виден дом 203, я чувствую себя таким же полезным, как у одного из выходов с Янки-стадиона, где мне поручено было наблюдать за женщиной в черной шляпке.
Я пришел сюда не потому, что проштрафился. Мое единственное несчастье – мой честный характер. Я хочу повидать Вулфа и спросить его, за что он мне платит деньги?
– Хорошенькую ты обрисовал картину. По-моему, похоже, что нет иного выхода из этого положения, как поставить еще трех человек на Одиннадцатую улицу. Но придется оплачивать это. Шесть хвостов за одним калекой…
– Обожди минутку!
Фред махнул на меня рукой.
– Это еще не все. Вторая неприятность в том, что против нас ополчился полицейский регулировщик на углу. Мы загородили всю улицу. За этим калекой слишком много хвостов. Еще есть один человек из отдела и невысокий тип в коричневой шляпе и с розовым галстуком. Он может быть одним из людей Баскома, я его не знаю.
Вчера после полудня к дому 203 подъехало такси и остановилось перед входом. Через минуту появился Поль Чапин и сел в такси. Ты бы посмотрел, какой тут начался ажиотаж! Тут появилось второе свободное такси, я прыжком опередил городского дика, и ему пришлось бежать полквартала, пока он не нашел себе машину, а баскомский «галстук» сел в машину, которая его, по-видимому, ожидала.
Мне так и хотелось крикнуть Чапину, чтобы он минутку подождал, пока мы не выстроимся в почетный эскорт, но в этом не было нужды, так как его шофер ехал медленно, и никто из нас его не потерял. Он отправился в Гарвард-клуб, где оставался около двух часов, потом возвратился к себе домой, а мы все следовали за ним. Три машины!
– Звучит великолепно!
– У меня появилась идея, пока мы ехали в этой процессии. Почему бы нам не подружиться? Вы наймете еще одного человека, тогда он да Баском, да городской дик смогут взять на себя Одиннадцатую улицу, а мы втроем останемся на Перри-стрит и места будем занимать мало. Так, как идея?
– Не годится.
Я поднялся и в третий раз протянул ему его шляпу, – Вулф не станет пользоваться никакими данными из вторых рук. Я возьму трех человек из «Метрополитен», и мы перекроем Одиннадцатую улицу. Вулф хочет зажать Чапина кольцом так туго, как затягивают барабан. Ступай и не упусти его. Я свяжусь с Баскомом, может он отзовет своего наблюдателя.
Теперь топай!.. О, ну, ладно. Один бросок. Четвертак против дайма. Идет?
Фред кивнул, принял более удобную позу и метнул шляпу. На этот раз он был близок к цели, на десятую долю секунды шляпа повисла на верхушке кресла, потом слетела. Даркин выудил из кармана дайм, протянул его мне и ушел побежденный.
Сначала я было подумал подняться в спальню к Вулфу и получить его согласие на наблюдение за Одиннадцатой улицей, но было всего лишь восемь тридцать, а я становился полубольным при виде, как он, сидя в постели под черным шелковым одеялом, пьет шоколад, не говоря уже о том, что он наверняка подымет крик.
Поэтому я соединился с агентством «Метрополитен» по телефону и сообщил им суть задания. Я не представлял себе, зачем это Чапину было решаться на фокусы, подобные запасным выходам.
