Агата Кристи - Слоны умеют помнить

– Как будто у нее все в порядке. Думаю, она собирается замуж. Во всяком случае, у нее есть…

– Дружок, – закончила миссис Бакл. – Ну что ж, у всех нас они когда-то были. Правда, девушки редко выходили замуж за первого, на кого положили глаз. В девяти случаях из десяти такого не бывало.

– Вы не знаете миссис Бертон-Кокс? – спросила миссис Оливер.

– Бертон-Кокс? Фамилия вроде знакомая… Она жила здесь или приезжала к кому-то в гости? Нет, не припоминаю. Может, старая приятельница генерала Рэвенскрофта, которую он знал в Малайе? – Женщина покачала головой.

– Ну, довольно сплетничать. – Миссис Оливер поднялась. – Было приятно повидать вас и Марлен.

– Вам звонила миссис Оливер, – сообщил Эркюлю Пуаро его слуга Джордж.

– Да-да, Джордж. И что она сказала?

– Миссис Оливер спрашивала, сэр, не могла бы она прийти повидать вас сегодня вечером, после обеда.

– Это было бы превосходно, – отозвался Пуаро. – Встреча с миссис Оливер – хорошее стимулирующее средство после утомительного дня. Ее непредсказуемость иногда очень забавляет. Между прочим, она не упоминала «слонов»?

– Слонов, сэр? Не думаю.

– Возможно, «слоны» ее разочаровали.

Джордж с сомнением посмотрел на своего хозяина. Временами он не вполне понимал смысл его замечаний.

– Позвоните ей, – велел Пуаро, – и скажите, что я буду рад принять ее.

Джордж удалился выполнять поручение и вернулся, сообщив, что миссис Оливер придет около без четверти девять.

– Приготовьте кофе и petits-fours[14], – распорядился Пуаро. – Кажется, я заказывал его недавно у Фортнама и Мейсона.

– А ликер, сэр?

– Пожалуй, не стоит. Сам я буду пить sirop de cassis.

– Да, сэр.

Миссис Оливер явилась точно к назначенному времени. Пуаро радостно приветствовал ее:

– Как поживаете, chère madame?

– Очень устала. – Миссис Оливер опустилась в кресло, на которое указал Пуаро. – Совсем без сил.

– Еще бы! Qui va à la chasse… забыл эту поговорку.

– Я помню ее с детства, – сказала миссис Оливер. – Qui va à la chasse perd sa place[15].

– Уверен, что это неприменимо к той охоте, которой вы занимались. Я имею в виду поиски «слонов», если это не было всего лишь риторической фигурой.

– Конечно, не было, – отозвалась миссис Оливер. – Я гонялась за «слонами» как безумная. Только подумать о том, сколько бензина я израсходовала, на скольких ездила поездах, сколько отправила писем и телеграмм… Вы не представляете, как все это утомительно.

– Тогда отдохните и выпейте кофе.

– Хороший, крепкий черный кофе – как раз то, что мне нужно.

– Могу я узнать, добились ли вы каких-либо результатов?

– Результатов великое множество, – ответила миссис Оливер. – Беда в том, что я не знаю, есть ли от них какая-то польза.

– Но вы выяснили факты?

– В общем, нет. Я узнала немало вещей, которые люди, сообщавшие их мне, считали фактами, но сильно сомневаюсь, являются ли они таковыми в действительности.

– Значит, это слухи?

– Скорее воспоминания. Но, к сожалению, люди не всегда правильно помнят события прошлого.

– Все же это можно считать какими-то результатами, не так ли?

– А чем занимались вы? – осведомилась миссис Оливер.

– Вы всегда так строги, мадам, – улыбнулся Пуаро. – Требуете, чтобы я бегал взад-вперед и что-то предпринимал.

– Ну так вы бегали?

– Нет, но провел несколько консультаций с представителями моей профессии.

– Звучит куда менее хлопотно, чем то, что проделывала я, – заметила миссис Оливер. – Кофе великолепный… Вы не поверите, как я измучилась и какой сумбур у меня в голове.

– Ну-ну, давайте надеяться на лучшее. Вы ведь многое узнали.

– Только сплетни и предположения. Не уверена, что какие-либо из них правдивы.

– Они могут не быть правдивыми, но тем не менее оказаться полезными, – промолвил Пуаро.

– Да, я знаю, что вы имеете в виду, – кивнула миссис Оливер. – Я сама так думаю. Когда люди что-то вспоминают и рассказывают вам, то это часто не соответствует действительности, но им кажется, что все именно так и было.

– Но у них для этого должны иметься какие-то основания, – указал Пуаро.

– Я принесла вам целый перечень. Не стану вдаваться в подробности, где я побывала, что говорила и почему. Я старалась получить информацию от людей, которым что-то было известно о Рэвенскрофтах, даже если они знали их не слишком хорошо.

– Вы имеете в виду сведения из-за границы?

– Некоторые из-за границы, а некоторые от людей, знакомых с Рэвенскрофтами или чьи тети и кузины были с ними знакомы.

– И каждый из них рассказывал вам какую-то историю о трагедии или о людях, замешанных в нее?

– Да, – подтвердила миссис Оливер. – Конечно, я буду передавать вам их сообщения приблизительно.

– Хорошо. Возьмите petit-four.

– Благодарю вас. – Миссис Оливер взяла сладкое печенье и стала энергично его грызть. – Я всегда считала, что сладости придают жизненных сил, – сказала она. – Так вот, все мои собеседники обычно начинали рассказ словами: «Какая печальная история», «Думаю, все знают, что произошло на самом деле» – и тому подобное. Эти люди полагают, будто им известны причины трагедии. Но никаких весомых аргументов у них нет. Некоторые говорят, что генерал Рэвенскрофт писал мемуары о своей жизни в Малайе, диктовал их миловидной молодой женщине, которая была у него за секретаршу, и между ними наверняка что-то было. Якобы он хотел жениться на этой девушке и поэтому убил свою жену, но сразу же ужаснулся содеянному и застрелился.

– Понятно, – кивнул Пуаро. – Романтическое объяснение.

– Другая версия касается красивого молодого репетитора, дававшего уроки сыну Рэвенскрофтов, который болел и не посещал подготовительную школу около полугода…

– Да-да, и жена влюбилась в молодого наставника. Между ними существовала связь?

– Снова романтическое предположение без всяких доказательств, – ответила миссис Оливер.

– И следовательно?

– Следовательно, генерал застрелил жену из ревности и покончил с собой в припадке угрызений совести. Другой вариант – что связь была у генерала, его жена узнала об этом и застрелила его и себя. Но в действительности никто ничего не знает. Конечно, у генерала могла быть связь с одной или несколькими девушками, а может, с замужней женщиной. Столь же вероятно, что у его жены была связь с каким-то мужчиной. Но нет доказательств ни того, ни другого. Это всего лишь сплетни двенадцати– или тринадцатилетней давности, о которых многие уже забыли. Но у некоторых память получше – они называют имена и рассказывают о случившемся без особых ошибок. В доме жили садовник с сомнительной репутацией и глуховатая и подслеповатая кухарка-экономка, но ее вроде бы никто не подозревает. Я записала все имена и версии. Трудно было разобраться, какие имена названы верно, а какие нет. Насколько я поняла, жена генерала какое-то время болела – нервы или что-то еще. У нее выпадали волосы, поэтому она приобрела парики. Среди ее вещей обнаружили по меньшей мере четыре новых парика.

– Да, я тоже об этом слышал, – кивнул Пуаро.

– От кого?

– От одного моего друга из полиции. Он просмотрел отчеты о расследовании и вещах, найденных в доме. Четыре парика! Я бы хотел выслушать ваше мнение об этом, мадам. Четыре парика кажутся вам излишеством?

– Пожалуй, – согласилась миссис Оливер. – У меня была тетя, которая носила парик и имела запасной, которым пользовалась, когда отдавала первый перечесывать. Но я никогда не слышала, чтобы у кого-нибудь было четыре парика. – Она вытащила из сумки записную книжку и стала листать страницы. – Миссис Карстерс – ей семьдесят семь лет, и она уже впадает в слабоумие – предположила, что кто-то из Рэвенскрофтов был болен раком, но не знала, кто именно. Она припомнила, что леди Рэвенскрофт ездила в Лондон на консультацию с врачом и собиралась оперироваться, но вернулась домой и что муж очень за нее волновался. Конечно, из-за этого он застрелил ее и себя!

– Это была ее теория или она что-то знала?

– Думаю, что только теория. Насколько я понимаю по опыту моих расследований, – миссис Оливер подчеркнула последнее слово, – когда люди слышат, что кто-то из их не очень близких знакомых внезапно заболевает или консультируется у врача, они всегда считают, что это рак. Впрочем, люди и о себе часто так думают. Кто-то еще – не могу разобрать фамилию, вроде бы начинается на «Т» – сказал, что рак якобы был у мужа. Генерал и его жена очень переживали, обсудили это друг с другом и решили покончить с собой.

– Печально и романтично, – заметил Пуаро.

– Да, но я не думаю, что это правда, – отозвалась миссис Оливер. – Люди начинают вспоминать и при этом многое придумывают сами.

– Они придумывают объяснения известных им фактов, – сказал Пуаро. – Допустим, им известно, что кто-то ездил в Лондон консультироваться с врачом или провел некоторое время в больнице…