— Я оказалась недостойна вас, Терри, и не сумела дать отпор этому полисмену.
— Этот полисмен — стреляный воробей, Соу Ха, его трудно провести. Что он хотел от вас?
— Я не поняла, когда он что-то заподозрил, возможно, с самого начала. Он повез меня по направлению к Чайнатауну. Я попросила его остановиться в одном месте, и когда я уже собиралась выйти из машины, он неожиданно попросил мой сверток. Я была против, но это только увеличило бы его подозрения, поэтому я с притворной легкостью отдала его ему, сказав, что он может его ощупать. «Здесь грязное белье. Я стирать белье». Но он не поверил мне на слово и стал его разворачивать.
— Вы были очень напуганы?
— Нет. Только они не разрешили мне говорить по-китайски по телефону.
— Они все же разрешили вам позвонить отцу?
— Я думаю, что они бы разрешили, но я не осмелилась говорить по-английски в их присутствии из-за художницы. Полисмен сообразил, что она вышла с моим отцом.
— Как же ваш отец узнал, где вы находитесь?
— Когда он увидел, что я не вернулась, он связался со своим адвокатом.
Чу Ки сидел неподвижно, сложив руки на груди и глядя прямо перед собой. Его лицо светилось доброй улыбкой, но было непонятно, доходил ли до него смысл разговора.
— А где сейчас Синтия Рентон? — спросил Клейн.
— Она в безопасности, и мы предупредили также ее сестру.
Клейн удобно откинулся на сиденье автомобиля, и Чу Ки сказал спокойно, словно обращал их внимание на мелькавший за окнами пейзаж:
— За нами следует машина.
— Неужели вы думаете, что я этого не заметила? — живо спросила Соу Ха.
Чу Ки сказал по-китайски:
— Тщеславие — это водопад, стремящийся возвыситься над течением, питающим его.
Соу Ха смущенно извинилась:
— Простите меня, отец. Слова сами слетели с моего языка. Я только хотела, чтобы вы не считали меня недостойной вас.
Видя, что Соу Ха направляется прямо в Чайнатаун, не пытаясь сбить со следа «хвост», Клейн спросил:
— Вы не хотите уйти от преследователей?
— Если бы я попыталась это сделать, они бы решили, что нам есть что скрывать, мы же продемонстрируем нашу невиновность, — ответила девушка смеясь.
— Но нам не следует приводить их в то место, где скрывается Синтия.
— Само собой разумеется, — сказала Соу Ха с оттенком легкого раздражения. — Я признаю, что сделала сегодня много промахов, но немного здравомыслия у меня все же осталось.
Чу Ки поднял брови, но затем снова погрузился в спокойное созерцание улицы.
— Мы поедем к жене Рикардо Таонона, — объяснила Соу Ха, стараясь сгладить впечатление, произведенное ее репликой.
— Вам известно, где она находится? — удивился Клейн. — Полиции так и не удалось ее найти.
— Она совершила ошибку, приехав в Чайнатаун, — заметила Соу Ха.
— Почему это была ошибка?
— Потому что моему отцу известно все, что происходит в Чайнатауне, — с гордостью сказала девушка.
— Даже истина должна быть скромной, — обронил Чу Ки.
— И что же привело ее в Чайнатаун? — продолжал расспрашивать Терри.
— Она скрывается здесь.
— От полиции?
— От полиции и прочих лиц.
— Каких прочих?
— Это мы и должны выяснить.
Они ехали по Чайнатауну. Через некоторое время Соу Ха повернула направо и остановила машину.
Преследующая их машина остановилась в начале улицы, и из нее вышли двое мужчин, всем своим видом напоминающее безобидных и любознательных туристов.
Соу Ха не удостоила их вниманием и проследовала в маленькую китайскую лавчонку.
При ее появлении сидевший за прилавком человек поднял глаза, затем снова уставился в книгу, в которой чертил китайские иероглифы при помощи кисточки из верблюжьей шерсти, зажатой перпендикулярно между большим и указательным пальцами.
В глубине лавки находилась дверь в виде арки, зашторенная выгоревшим зеленым занавесом. Соу Ха раздвинула шторы и в сопровождении отца и Клейна прошла в комнату, где играли в домино около дюжины китайцев, не проявивших к ним ни малейшего интереса. Они прошли через комнату в узкий коридор, выходивший в другую комнату, напоминающую кладовую, с той лишь разницей, что в ней не было ни пыли, ни паутины.
Соу Ха нажала на скрытую пружину, и деревянное панно сдвинулось в сторону. Когда трое посетителей прошли в образовавшееся отверстие, панно закрылось за ними. Они оказались в полной темноте. Неожиданно в руке Соу Ха появился маленький электрический фонарик, которым она осветила ступеньки ведущей вниз лестницы. Клейн догадался, что это был подземный ход. Они прошли еще около ста метров, поднялись по ступеням и уткнулись в толстую стену. Соу Ха живо отыскала в ней потайную дверь. Они снова оказались в узком коридоре, выведшем их к магазинчику, где продавались китайские лечебные травы.
Войдя в лавку, Соу Ха вопросительно посмотрела на своего отца. Чу Ки пересек лавку и открыл дверь, ведущую в еще один коридор.
— В конце этого коридора, — сказал он по-китайски, — находится отель с вывеской «Зеленый Дракон». Там сдают комнаты людям, не желающим записывать в регистрационную книгу свои настоящие имена. Женщина, которую вы ищете, снимает комнату двадцать три. Я покажу вам…
В холле отеля служащий просматривал колонки китайского календаря. Он приветствовал Чу Ки едва уловимым кивком головы и снова погрузился в чтение.
По коридору навстречу им шла вульгарно одетая женщина, из одной комнаты доносился раскатистый мужской хохот, но Чу Ки не обращал на это никакого внимания. Дойдя до конца коридора, он остановился перед дверью и постучал. Ответа не было.
Чу Ки снова постучал, затем повернул ручку двери. Дверь была заперта.
— Что вы хотите? — донесся из глубины комнаты женский голос.
Чу Ки сделал знак дочери, и она вежлив» ответила:
— Мне бы хотелось с вами поговорить.
С трудом ворочая языком, женщина грубо выкрикнула:
— Я накачалась и ни с кем не желаю говорить. Убирайтесь!
— Я по поводу регистрационной книги, — настаивала Соу Ха, подчеркивая китайский акцент. — Я не могу разобрать имя, оно написано нечетко, и у нас могут возникнуть проблемы с полицией.
— Браун, понятно?
— Но вы должны написать имя собственной рукой, иначе у нас будут неприятности.
— У вас журнал с собой?
— Да.
За дверью послышались шаги, затем щелкнул замок и дверь приоткрылась. Клейн тотчас просунул в образовавшуюся щель ногу.
— В чем дело? Что это значит? — спросила женщина.
Клейн отодвинул ее в сторону и вошел в комнату в сопровождении Чу Ки и Соу Ха.
Посередине комнаты стояла женщина, босая, в одной комбинации. Ее белокурые волосы были растрепаны, к нижней губе прилипла сигарета.
На комоде перед мутным зеркалом стояла наполовину опорожненная бутылка джина, на полу, возле комода, — еще одна пустая бутылка.
— Видите ли, — объяснила женщина, — время от времени мне нравится побыть наедине с джином, но это не устраивает моего мужа… Но я уплатила за номер… Когда я прикончу эту бутыль и хорошо посплю, я вернусь к посуде и глажке… Так что вам нужно?
Клейн обратил внимание на то, что запах джина был свежим. Обычно закоренелые пьяницы пахнут иначе.
— Весьма сожалею, миссис Таонон, — сказал он, — но вы напрасно разыгрываете перед нами эту комедию.
Во взгляде блондинки вспыхнула тревога. — Не стоит изображать из себя пьянчужку, давайте лучше перейдем сразу к серьезным вещам.
Она смерила Клейна недоверчивым взглядом, затем перевела хитрый и оценивающий взгляд на Чу Ки и Соу Ха.
Внезапно она повернулась, подошла к стенному шкафу, достала из него свое платье, надела его, открыла ящик комода, взяла чулки и туфли из крокодиловой кожи. Несколько взмахов щеткой по волосам окончательно превратили жалкую пьянчужку в элегантную и опасную женщину.
— Садитесь, пожалуйста, — предложила она. — Единственное, что я гарантирую, — это то, что здесь нет клопов, а в остальном… Джентльмены на кровать, а леди в кресло… Стул поломан… Так что вы хотели?
— От кого вы скрываетесь?
— Может быть, от людей, задающих много вопросов.
— Почему вы от них скрываетесь?
— Потому что я устала отвечать на их вопросы.
— Какие это вопросы?
— Например, ваши. Вы даже не представились и не объяснили мне, по какому праву позволяете себе допрашивать меня.
Несмотря на вызывающий тон, она была внутренне спокойна и уверена в себе.
— Меня зовут Терри Клейн, и я знаю вашего мужа.
— Так это вы Терри Клейн?
— Да.
— А кто эти люди?
— Мои друзья.
— А почему я должна отвечать на ваши вопросы?
— Потому что я вам их задаю и потому что у вас нет выбора. Если вы откажетесь отвечать мне, я буду вынужден пригласить сюда инспектора Мэллоу, и вам придется отвечать на его вопросы.
Объяснение оказалось убедительным.
— Хорошо… Я вас слушаю.
