– Я не собираюсь ничего комментировать в настоящий момент, – заявил Франклин Гейдж, – однако хочу заметить, что Диана Дуглас всегда была хорошим, преданным работником и у меня нет сомнений в ее честности. Мне очень жаль, что мистер Мейсон решил, что имела место дискредитация личности. Нам самим необходимо провести тщательную проверку перед тем, как говорить о какой-либо недостаче… Поймите, мистер Мейсон, суммы наличных у нас в сейфе иногда доходят до ста тысяч долларов.
Мейсон в удивлении приподнял брови.
– Да, конечно, вам они представляются крупными, – продолжал Франклин Гейдж. – Однако в нашем деле они не считаются таковыми, потому что мы занимаемся не совсем обычным бизнесом. Это не торговля автомашинами, где есть номерной знак, данные регистрации и все в таком роде. В нашем деле тот, у кого находятся предметы, по существу является владельцем, если, конечно, он их не украл. Разумеется, тут нам приходится рисковать. Правда, мы работаем с одной и той же клиентурой. Нам повезло: мы не торгуем крадеными вещами.
– Но это контрабанда? – спросил Мейсон.
– Я не знаю, – покачал головой Франклин Гейдж. – И, честно говоря, не хочу знать. Естественно, контрабанда не считается серьезным преступлением. Существует эмбарго на экспорт. Если хитрый делец вывезет из Мексики дюжину статуэток, не возбуждая излишнего интереса у мексиканских властей, и представит их на границе с США как подделки, купленные за умеренную цену в магазине сувениров в Тихуане, никто не станет его трясти, потому что в Тихуане на самом деле есть масса сувенирных магазинов, торгующих подделками. Затем, после того как изделия попадают в нашу страну, оказывается, что это подлинные артефакты. Естественно, мы не спрашиваем, как их выпустили из Мексики, если существует эмбарго на экспорт. Мы задаем один простой вопрос: «Сколько?» Если цена нас устраивает и мы находим качество товара удовлетворительным, мы заключаем сделку.
– Значит, статуэтки, выставленные у вас в конторе, – это копии? – поинтересовался Мейсон.
Франклин Гейдж покачал головой.
– Мы не занимаемся подделками, мистер Мейсон. Мы продаем настоящие, подлинные артефакты.
– Однако они пересекают границу как копии?
– Мы не знаем, как они пересекают границу, мистер Мейсон… А теперь я хочу сказать, что мы искренне соболезнуем Диане, потерявшей брата. Я знаю, что они были очень близки. Сейчас, конечно, не время обсуждать с ней какие-то вопросы, однако после похорон… Я надеюсь, вы согласны со мной, мистер Мейсон, что следует отложить обсуждение? Лично я не вижу ничего хорошего в том, чтобы еще больше усиливать горечь утраты, с одной стороны, и оскорбленные чувства – с другой. Я прошу вас, мистер Мейсон, в качестве одолжения компании и мне лично заморозить дело на несколько дней. Сегодня пятница, конец недели. У Дианы умер брат. Ей придется заняться организацией похорон. Бедняжка… Хоумер, созвонись с ней, пожалуйста, и спроси, не нужны ли ей деньги. Предложи ей аванс.
– Не звоните сегодня, – перебил Мейсон. – Я велел ей принять снотворное и отключить телефон.
– Да, да, я понимаю, – кивнул Франклин Гейдж. – Завтра суббота и… Думаю, Хоумер, тебе лучше попросить одну из девушек связаться с Дианой через несколько часов и выразить наши соболезнования. Кого-то, кто с ней дружит, из наших сотрудниц. Наверное, она с кем-то общалась не только на работе.
Хоумер Гейдж покачал головой.
– Только не Диана. Она держалась сама по себе, что касается секретарш. Однако я подумаю, что можно сделать.
Франклин Гейдж встал и снова протянул пухлую руку адвокату.
– Рад был познакомиться с вами, мистер Мейсон. Спасибо, что зашли и предупредили нас. Я не считаю необходимым для нас занимать положения противников на ринге. Я, конечно, не говорю, что во всем согласен с вами… Что-нибудь придумаем. Вопрос будет урегулирован. И, пожалуйста, мистер Мейсон, пусть у вас не складывается впечатление, что мы занимаемся чем-то особенным. Все экспортно-импортные компании в наши дни сталкиваются с одинаковыми проблемами, и, я думаю, у всех есть нужные связи.
– Что вы имеете в виду под связями?
– Брокеров, – ответил Франклин Гейдж, делая легкий жест рукой. – Вы же понимаете, мистер Мейсон, что мы не даем деньги первому встречному, появляющемуся с грузом. Есть определенные люди, с которыми мы торгуем, у них, в свою очередь, имеются свои контакты и… в общем, нет ничего странного в том, что я уехал из конторы, взяв с собой пять, десять или даже пятнадцать тысяч долларов наличными, связался с одним из наших брокеров, получившим груз антиквариата, который мы в состоянии перепродать с прибылью для себя, – мексиканские статуэтки, изделия из слоновой кости или нефрита. Мы знаем, что брокер – только посредник и, естественно, он тоже имеет прибыль со сделки. Мы, конечно, стараемся, чтобы его прибыль не оказалась чрезмерной, однако, с другой стороны, хотим, чтобы она была справедливой, потому что в делах подобного рода все должны получать достаточный доход… Ну, в общем, вы понимаете ситуацию.
– Понимаю, – сказал Мейсон.
Хоумер Гейдж не стал протягивать руку адвокату. Он стоял в стороне и старался держаться с достоинством. Франклин Гейдж открыл дверь Мейсону.
– Еще раз спасибо за то, что зашли. Я очень рад, что вы посчитали нужным объяснить нам положение вещей. Я уверен, что мы придем к какому-нибудь приемлемому для всех решению. До свидания, мистер Мейсон.
– До свидания, – попрощался адвокат.
Мейсон проследовал по коридору и, выходя, остановился на мгновение перед изделием из слоновой кости, привлекшим его внимание. Рядом с фигуркой лежал сложенный листок бумаги, на котором была напечатана фамилия «Мейсон».
Адвокат склонился вперед, чтобы повнимательнее изучить фигурку, одновременно подняв правую руку, и незаметно взял записку. Когда Мейсон выпрямился, он положил сложенный листок в правый карман пиджака. Затем он открыл дверь в первый выставочный зал и снова остановился, изучая фигурки в стеклянных шкафах.
– Они на самом деле очень красивы, – улыбнулась девушка, сидевшая за коммутатором.
– Несомненно. И нравятся мне все больше и больше.
Мейсон вышел из конторы и направился к лифту, на полпути он прочитал записку.
Текст оказался отпечатанным на машинке и гласил:
«Не позволяйте им пускать пыль вам в глаза. Диана – честная девушка. Здесь творятся темные дела, в которые они не хотят вас посвящать. Защитите Диану».
Подписи не было.
Мейсон снова сложил записку, опустил в карман, вернулся в гостиницу и выписался.
В понедельник утром Мейсон вставил ключ в дверь своего кабинета, выходящую прямо в общий коридор.
– О, здравствуйте, незнакомец! – воскликнула Делла Стрит.
– Неужели ты успела меня позабыть? – улыбнулся Мейсон.
– Конечно – летаете туда-сюда в Сан-Франциско, работаете вместе с частными детективами. Что нового?
– Ничего. Могу сказать только, что Диана Дуглас – одна большая ходячая проблема. Хочется выбросить ее за борт.
– Тогда почему ты этого не сделаешь?
– Ну, у меня есть профессиональные обязанности.
– Она врала вам с самого начала, – напомнила Делла Стрит. – А когда не врала, то что-то скрывала.
– Знаю, – кивнул адвокат, – но бедняжка страшно беспокоилась о брате.
– О том, что попал в автокатастрофу?
– Он умер в пятницу, – сообщил Мейсон. – Похороны, по-моему, сегодня утром. В пятницу я велел Диане принять снотворное, лечь спать и постараться забыть обо всем.
– Ты ходил в компанию «Эскобар»?
– Познакомился с двумя весьма интересными мужчинами. Хотелось бы поподробнее выяснить о том, как они ведут дела. Я встречался с Хоумером Гейджем и Франклином Гейджем.
– Вкрадчивые и льстивые?
– Ставящие в тупик… Время от времени Хоумеру Гейджу приходится с трудом сдерживать себя. Создается впечатление, что Франклин Гейдж всю жизнь пытается не показывать своих истинных чувств. Когда он жмет тебе руку, ты думаешь, что на нее надета подушка из плоти, какая-то губка или резина – используемый им изоляционный слой, не позволяющий проникать магнитным течениям.
– От него к тебе?
Мейсон подумал несколько секунд, улыбнулся и ответил:
– В обе стороны… Мы чересчур углубились в эту тему, Делла. Однако должен заметить, что о человеке можно многое сказать по тому, как он пожимает руку. Есть какой-то магнетизм, который ты ощущаешь.
– Знаю, – кивнула Делла Стрит. – Иногда рукопожатие твердое и искреннее, иногда – какое-то уклончивое, в общем, трудно поддающееся описанию.
Мейсон снова задумался.
– Жать руки – странный обычай, – продолжал он. – На какое-то время соединяются два тела. В результате происходит обмен энергетикой, или как это там называется… Ладно, пора приниматься за работу.
– У тебя на сегодняшнее утро были назначены две встречи, однако, когда от тебя до вечера пятницы не поступило никаких сведений, я их отменила, – сообщила Делла Стрит.
