– Чего ради, Перри? Раз не было никакого убийства?
– Была кража более чем тридцати пяти тысяч долларов, – объяснил Мейсон. – Очень может быть, что тебе не удастся обнаружить место, где находятся деньги, но, черт возьми, мы обязаны указать, где их нет!
– Хорошо, – согласился Дрейк. – Я займусь этим.
– Немедленно!
– Немедленно так немедленно, – не стал спорить Дрейк и повесил трубку.
Мейсон и Делла одновременно опустили свои.
– И что ты думаешь? – спросила Делла Стрит.
Адвокат покачал головой.
– Разве мы можем на этом успокоиться, даже если власти удовлетворены? – спросил он.
– Почему нет?
– Нельзя же сбрасывать со счетов рассказ миссис Элмор, которая утверждает, что видела, как убивали Девитта.
– Но ведь на трупе нет и следа насилия, никаких признаков! Он умер естественной смертью.
– Я не подвергаю сомнению выводы властей, – сказал Мейсон. – Соедини меня с Дунканом Краудером, Делла.
Делла Стрит передала распоряжение Герти и через несколько минут кивнула Мейсону:
– Он на связи, шеф.
Мейсон поднял трубку и сразу услышал голос Краудера:
– Алло?
– Говорит Мейсон. Дункан, как у вас дела?
– Все прекрасно, Девитт умер естественной смертью. Полагаю, ваш детектив вам еще позвонит.
– Он уже звонил, – сказал Мейсон. – Что еще?
– Ничего особенного. Линда Кэлхаун в настоящий момент находится у меня в кабинете. А Джордж Летти с вами связался?
– Нет.
– Вроде бы он вернулся назад, в Лос-Анджелес, и хотел с вами увидеться.
– Непременно скажите Линде, что все свидетельствует о том, что ее тетушка была эмоционально подавлена. Я, конечно, не знаю причин такой реакции, но могу предположить, что она постучала в дверь номера Монтроза Девитта и вошла без приглашения. Увидев его на полу мертвым, испытала шок. Она бросилась назад к себе, раскидала свои вещи, потом вскочила в машину и помчалась куда глаза глядят… Я не врач, но знаю, что, если миссис Элмор принимала стимуляторы в больших дозах, а потом перенесла шок, она без труда могла домыслить сцену убийства своего приятеля.
– Допустим, это возможно, – сказал Краудер, – в конце концов, работа человеческого мозга остается малоисследованной областью.
– Вы можете рассказать о моих соображениях доктору Кеттлу?
– Нет, мистер Мейсон, доктор Кеттл поможет нам во всем, но ни за что на свете не будет искажать факты.
– Это не факты, а всего лишь версия, – возразил Мейсон. – Вы совершенно обоснованно можете ему заявить, что миссис Лоррейн Элмор в последнее время не могла заснуть без больших доз барбитуратов. У Девитта же начался сердечный приступ. Она могла услышать какой-то шум, или же Девитт позвал ее из соседней комнаты мотеля. Она побежала к нему, а он скончался у нее на глазах… Могло такое быть?
– Что ж, мне кажется, вы рассуждаете логично. Что же касается доктора Кеттла, то он согласится с вашими рассуждениями только в том случае, если они будут правдоподобны с медицинской точки зрения.
– Мне кажется, так оно и есть. Поговорите с Линдой.
– Я охотно поговорю с ней, она показалась мне умной и сообразительной.
– По-моему, то же самое можно сказать и о вас, – засмеялся Мейсон и повесил трубку.
Он не успел произнести ни слова, как на столе Деллы Стрит вновь зазвонил телефон.
– Да, Герти? Одну минутку! – Делла повернулась к Мейсону и сказала: – Пришла Белл Фраймэн и очень хотела бы тебя видеть.
– Белл Фраймэн? Это та особа, которая когда-то собиралась замуж за Девитта и даже получила брачную лицензию? Я думаю, интересно будет с ней познакомиться, – сказал Мейсон. – Пригласи ее, Делла, послушаем, что она скажет.
Делла Стрит вышла в приемную и через несколько минут вернулась с женщиной средних лет, фигура которой напоминала фигуру двадцатилетней девушки. Голубые глаза посетительницы блестели, шаги были легкими и пружинистыми.
– Здравствуйте, мистер Мейсон, – поздоровалась она. – Безусловно, я отнимаю у вас драгоценное время, но вчера вечером я разговаривала с Линдой Кэлхаун, и мне показалось, что вы – единственный человек, который, возможно, сумеет мне помочь.
– Подождите минутку, – улыбнулся ей Мейсон. – Во-первых, я рад, что вы пришли. Я сам намеревался связаться с вами. Но вот помочь я вам не смогу. В этом деле у меня уже имеется клиентка, и я бы никогда не согласился представлять кого-то еще, опасаясь разногласия в их интересах.
– В данном случае никакого разногласия не может быть, я только хочу вернуть свои деньги.
– К сожалению, мисс Фраймэн, по неписаным юридическим законам, ни один адвокат не возьмется сразу за два дела, которые могут хоть в чем-то пересекаться, – объяснил Мейсон. – При условии, что все рассказанное вами не будет конфиденциальным и что вы не обидитесь на меня за отказ представлять вас, я буду рад с вами поговорить, потому что вы располагаете необходимой мне информацией.
– Какой же, мистер Мейсон?
– Я бы хотел побольше узнать о Монтрозе Девитте.
– Этот мужчина – мерзавец и вымогатель.
– Ну, в этом-то я уже давно разобрался, – сказал адвокат. – Но сейчас я спрашиваю не о его характере, а о его происхождении, роде занятий и так далее.
– К сожалению, почти ничего не могу вам сказать. Я надеюсь, что вы сумеете упрятать его за решетку. Собственно говоря, ради этого я и приехала к вам. Мне бы хотелось…
– Его нельзя посадить в тюрьму.
– Нельзя? – На ее лице появилось разочарование. – Теперь, когда вы его нашли…
Мейсон покачал головой:
– Он мертв.
– Что?!
– Он мертв. Умер прошлой ночью в Калексико.
– Как? Почему?.. Как это могло случиться?
– Он просто умер от разрыва сердца, – объяснил Мейсон.
Она хотела что-то сказать, но удержалась, и адвокат вопросительно приподнял бровь.
– Очень сожалею, мистер Мейсон, я взяла за правило не говорить о покойных плохо… Я не знала.
– Надеюсь, это не помешает вам сообщить мне некоторые сведения, которые дали бы мне ключ к его прошлому.
– К сожалению, ничем не могу быть вам полезной, мистер Мейсон. Этот человек и вправду был загадочной личностью. Я ничего не знаю ни о его родных, ни о его занятиях… А потом он вдруг бесследно исчез.
– Он взял у вас деньги?
– Все, что у меня было.
– И сколько?
– Гораздо больше, чем я говорила. В то время я получила небольшое наследство, и он уехал со всеми деньгами.
– Вы обращались в полицию?
– Нет, мистер Мейсон. Не обращалась, и на то были причины. Полагаю, что для вас нет ничего нового в подобной ситуации, но я-то была настоящим младенцем в этом деле. Он мне внушал, что нам необходимо соединить наши сбережения, что он еще собирается одолжить денег у своих друзей. Ему якобы подвернулась великолепная, единственная в своем роде возможность заработать миллион долларов, и требуется только сравнительно небольшое капиталовложение.
– Он говорил убедительно? – спросил Мейсон.
– Не знаю, но меня он легко убедил.
– Одними разговорами?
– Как бы вам это объяснить? У него был очень умелый подход. Он знал, как польстить женщине, заставить ее чувствовать себя важной и значительной. И я клюнула.
– Как вы с ним познакомились?
– По переписке. Я написала письмо в газету, и его опубликовали. Мой адрес, конечно, там не был указан, но Девитт сумел его разыскать. Это было не так уж трудно узнать через редакцию. Он написал мне, какая я умная, принципиальная, как хорошо излагаю свои мысли, как они много дали ему, что он уже отчаялся встретиться со столь умным, рассудительным и тому подобное человеком… Я клюнула на это. Его адрес был написан на конверте, я в ответ написала короткую записочку, в которой поблагодарила его. После этого он мне еще что-то написал, прислал какую-то газетную вырезку, которая, по его мнению, должна была меня заинтересовать, и вскоре уже была назначена наша первая встреча. Мы вместе пообедали, потом… Ну, вы сами понимаете, мистер Мейсон.
– Что же он все-таки рассказывал вам о себе? – настаивал Мейсон. – Чем он, по его словам, занимался?
– Да ничем. Он тогда только что возвратился из Мексики, где выполнял какое-то особое задание, о котором ему не велено было распространяться, но там у него было много приключений.
– И сколько времени, по его словам, он находился в Мексике?
– Вроде бы больше года, но теперь-то я понимаю, что это было вранье. Он же не умел говорить по-испански!
– Не умел?
– Сомневаюсь, чтобы он знал больше десятка испанских слов. Он очень увлекательно рассказывал про свои приключения, и как-то я его познакомила с приятелем, который хорошо говорил по-испански. Я упомянула, что Монтроз больше года прожил в Мексике. Этот человек, естественно, заговорил по-испански.
– И что же произошло?
– Монтроз его остановил, сказав, что даже не пытался изучать испанский, так как считал, что ему это ни к чему. Куда спокойнее разговаривать через переводчика.
