Он долго сидел в теплой воде, пока жена готовила кофе. Около половины десятого он вышел, сел в такси и доехал до угла улицы Сент-Андре-дез-Арт. Дежурил Жанин, и комиссар пожал ему руку.
— Я иду увидеться с ней, и, возможно, после того, что она услышит, у нее появится охота исчезнуть.
— Не беспокойтесь. Мы договорились с Невю, что будем сменяться каждые три часа, а ночью нам поможет Лартю.
Мегрэ поднялся по лестнице, позвонил, и дверь открылась почти тотчас же. Анжела Луте была одета в черный костюм и как раз надевала шляпу.
— Снова вы! — вздохнула она. — Вы не мелеете оставить меня в покое хотя бы на один день?
— Вы уходите?
— Разве не видно? Я не надеваю шляпы, чтобы приняться за уборку.
— Я как раз из Тулона.
— Каким образом это касается меня?
— Вот именно, вас это очень касается. Ваш любовник поехал туда на машине, и мы встретились.
— Между нами уже нет ничего общего.
— Ну, разумеется! Об этом свидетельствует то, что именно он взял на себя переговоры с Джиованни. Она вздрогнула.
— Из этого ничего не вышло, говорю вам это сразу, ваша тетка умерла зря. Вы знаете, где сейчас находится револьвер? В Средиземном море, на глубине нескольких десятков или сотен метров. Марсель не звонил, чтобы сказать вам это?
— Если бы он звонил, что вы приедете, вы бы меня не застали.
— Куда вы сейчас направляетесь?
— Слушать мессу, если хотите знать.
— Я хотел бы вам кое-что передать. Завтра утром вы должны быть у меня в полиции. Советую также взять с собой чемоданчик с вещами и бельем.
— Значит, вы меня арестуете?
— Это следует принять во внимание. В конце концов все зависит не от меня, а от судебного следователя. Еще одно слово, и я позволю вам идти. Уже час как вы находитесь под наблюдением, и за вами будут следить до тех пор, пока вы завтра не окажетесь у меня в полиции.
— Я вас ненавижу!
— Ничего иного и не ждал.
Спускаясь по лестнице, Мегрэ слышал, как она меряет комнату быстрыми шагами, лихорадочно что-то выкрикивая.
Она вышла через десять минут и испугалась, увидев двух мужчин, стоящих на противоположной стороне улицы.
В это тихое солнечное воскресенье Мегрэ вернулся домой пешком. Он раздумывал, что будет делать после обеда. Иногда они выезжали куда-нибудь после обеда — за рулем была госпожа Мегрэ, но она боялась вести машину по воскресеньям, особенно в окрестностях Парижа.
Все равно, что они будут делать. Им никогда не было скучно вместе.
— Ты опоздал на пять минут — звонил твой друг Марелла. Просил, чтобы ты как можно быстрее позвонил ему домой.
— Я ждал этого.
Он позвонил в Тулон и минутой позже разговаривал с Марелла.
— Ты хорошо доехал?
— После твоего провансальского вина я спал как дитя.
— Ты догадался, почему я звоню?
— Что с ним случилось?
— Сегодня в семь утра его вытащили из воды в порту.
— Нож?
— Нет, пуля, калибр тридцать восемь, в середину лба. Они замолчали, погруженные в свои мысли.
— Ты дал ему хороший совет возвратиться в Париж вместе с тобою. Он хотел всех перехитрить. Думал, что ты его обманываешь, несмотря на все, он что-то вытянет из этой истории.
— Полагаю, Джиованни ни в чем не замешан.
— Он был осторожен. Я уверен, что убийца даже не знал, на кого работал. Инструкции он получил от доверенного посредника.
— Ты кого-нибудь подозреваешь?
— Да, на побережье есть человек двадцать, способных на такой номер. Возможно, что пригласили кого-то из Ниццы, или из Канн, или из Марселя. Этого типа, конечно, уже нет в Тулоне. Наверняка его никто не видел. Не сомневаюсь, что он когда-нибудь нам попадется, может быть, через четыре-пять лет, по совершенно иному делу.
— Что нашли в карманах?
— Ничего особенного. Две тысячи франков в бумажнике, паспорт, автомобильные права. В машине, стоящей перед гостиницей, ее технический паспорт. Мелочи… ключ…
— Пришли мне ключ.
— Сейчас это сделаю.
— Чемодан открыл?
— Второй костюм — в черно-белую клетку, белье. Никаких документов. Книга в пестрой обложке.
— Не было записной книжки с номерами телефонов?
— Нет. Но возможно, кто-то меня опередил. По мнению врача, смерть наступила в час ночи.
— Клаудин не сердится на меня?
— Почему она должна сердиться?
— Из-за меня было испорчено воскресное утро.
— Она на кухне. Говорит, чтобы я передал от нее привет тебе и жене.
— Ты видел Боба?
— Нет. Надеюсь, такая судьба его не постигает. Было бы жаль, ведь он вел себя очень порядочно.
— Мне кажется, что он очень нужен Джиованни.
— Я подумал о том же. Ему нужен человек, выполняющий роль связника с гангстерами.
— А Боб прекрасно для этого подходит, правда?
— Ну, всего хорошего!
— Тебе тоже. Ты мне очень помог. Мегрэ положил трубку.
— Плохие новости? — спросила госпожа Мегрэ, видя его нахмуренное лицо.
— Как профессионал, я должен сказать, что новость прекрасная. В Тулоне убрали одного типа, и благодаря этому не надо будет ставить его перед судом. Это альфонс, который жил за счет пятидесятилетней женщины. Он был, по крайней мере, соучастником преступления, если сам его не совершил.
— Ты имеешь в виду старую даму?
Старая дама в шляпке и белых перчатках. Да. Снова он увидел ее, когда она появилась внезапно перед ним на тротуаре набережной Орфевр, устремив на него глаза, полные восхищения и надежды.
Она мертва. Марсель тоже мертв, а предмет, который он так упорно искал, тот револьвер, лежавший попросту в ночном шкафчике, утрачен навсегда.
— Что у нас на обед?
— Телятина в белом соусе.
Они просидели дома до половины первого. Мегрэ включил радио, которое, конечно, ничего не сообщало о найденном в Тулоне трупе мужчины.
— Тебе не кажется, что на дворе слишком хорошо, чтобы слушать радио?
— У тебя есть какое-нибудь предложение?
— Пройдемся.
Она взяла его, как обычно, под руку, и они пошли в направлении Сены. Потом попали на набережную Межесери и увидели запертые ставни магазина птиц.
— На каком это этаже?
— На втором.
— Кого-то это осчастливит?
— О чем ты говоришь?
— О людях, которые снимут квартиру. Отсюда один из самых красивых видов на Париж.
Они пошли дальше и вскоре оказались перед парком Тюильри.
— Присядем на минутку? — предложил он.
Наконец он смог сделать то, о чем мечтал со вчерашнего вечера. Мегрэ никогда не сидел на скамейке в парке. Он склонен был думать, что скамейки служили лишь постелью бродягам и местом для влюбленных.
И все-таки им долго пришлось искать свободную скамейку. Все были заняты, и не только пожилыми людьми. Мужчина лет тридцати читал учебник биологии. Игрушечные яхты плавали по прозрачной воде небольшого пруда.
Старая дама приходила сюда ежедневно, если стояла хорошая погода. Так же, как и стоящая сейчас рядом с ним старушка, которая кормила крошками хлеба подлетающих все ближе птиц.
Разве это не поддерживало силы? Жизнь, видимая отсюда, казалась простой и несложной.
— Хорошо здесь, правда?
— Ты пришел сюда из-за нее?
— Да, — признался Мегрэ. — Мне хотелось хотя бы раз в жизни посидеть на скамейке, — и добавил поспешно: — Особенно вместе с тобою.
Домой они не пошли. Решили поужинать в своем любимом ресторане на площади Викторьез.
Они с аппетитом съели прекрасно приготовленную телятину под соусом, потом котлеты из ягненка, наконец, пирожное с земляникой.
— Это редко случается, — тихо сказала госпожа Мегрэ.
— Что?
— Чтобы ты посвятил мне почти весь день. Могу поспорить, ты завтра позвонишь и скажешь, что не придешь на обед.
— Возможно. Даже очень. Завтра у меня встреча с жандармом.
— Ты так называешь эту бедную женщину?
— Бедная женщина, которая скорее всего убила свою тетку.
— Это не было преднамеренным убийством?
— Хочешь ее защитить?
— Нет, но я много о ней думала. Ты говорил, что она некрасива. И такой была в молодости?
— Наверное.
— Если она не пользовалась успехом, ей пришлось завлекать мужчин по-иному.
— Из тебя получился бы хороший адвокат.
— Пятьдесят пять лет! Так ты говорил, правда? Изо всех сил держалась за Марселя, думая, что это последний.
— Они до сих пор цепляется за него, не зная, что с ним случилось.
— Тебе не кажется, что она попытается скрыться?
— Инспектор постоянно дежурит перед ее домом.
— Не хотелось бы мне быть на твоем месте завтра утром.
— Мне бы тоже хотелось быть в другом месте. Госпожа Мегрэ поняла ход мыслей своего мужа, когда он сказал:
— Сын Марелла ни за что на свете не хочет быть полицейским. Если бы у нас был сын, что бы мы ему посоветовали?
Держась за руки, они направились в сторону бульвара Ришар-Ленуар и долго шли молча.
Точно в девять старый Жозеф впустил Анжелу в кабинет Мегрэ. Комиссар посмотрел на нее иначе, чем обычно, с каким-то смущением, может быть, потому, что вспомнил вчерашние слова жены. Он даже поднялся, чтобы с нею поздороваться.
