Свидетель, скажите, пожалуйста, на них изображен один и тот же человек?
— Да.
— Разрешите мне взглянуть на другую фотографию, — потребовал Хастингс.
— Пожалуйста, — произнес Мейсон и протянул ему обе фотографии.
— Но, — заявил заместитель окружного прокурора, — это не честно по отношению к свидетелю. Ведь это различные фотографии.
— Вы видите какую-нибудь разницу в этих фотографиях, мистер Керби?
Свидетель прищурился, вновь взглянул на фотографии и произнес:
— Для меня они одинаковы. Я плохо вижу без очков.
— Вы все время их носите?
— Конечно.
— Почему же у вас их нет сегодня?
— Я оставил их в клубе, в своей комнате.
— Кто-нибудь посоветовал вам сделать это?
— Заместитель окружного прокурора.
— Видимо, потому, — заметил Мейсон, — что вечером десятого вы были без них, не так ли?
— Нельзя же все время быть в очках, тем более что сгущался туман.
Лучше их совсем снять. Так и лучше видно и не нужно постоянно их протирать.
— Вы были без очков, когда увидели Джилли в первый раз?
— Да.
— А сейчас, если Высокий Суд позволит, я хотел бы предъявить вторую фотографию для опознания, а затем приобщить ее к вещественным доказательствам защиты под номером два.
— Принимается, — объявил судья Хобарт.
— Протестую против такого ведения допроса, — заявил Хастингс. — Обращаю внимание Высокого Суда на то, что это старые трюки адвоката.
Мейсон с улыбкой взглянул на судью Хобарта.
— Ваша Честь, не я советовал свидетелю оставить очки в яхт-клубе. Он опознал на фотографии, представленной обвинением, Уилмера Джилли как человека, бывшего с обвиняемой в яхт-клубе вечером десятого. Я показал ему две различные фотографии и спросил, не изображен ли на них один и тот же человек. Он признал это.
— Протокол говорит сам за себя, — объявил судья Хобарт. — Вторая фотография может быть приобщена к делу как вещественное доказательство защиты номер два.
— Я прекрасно вижу без очков, — возразил Керби. — Я не ношу их все время, особенно по вечерам, когда работаю на берегу.
— Понимаю, — сказал Мейсон. — Когда стекла постоянно запотевают это довольно неприятно.
— Конечно.
— Благодарю вас, — сказал Мейсон. — У защиты больше нет вопросов к свидетелю.
— Вызывайте следующего свидетеля, господин обвинитель, — предложил судья Хобарт.
— Вызывается мистер Орендж Джуит, шериф округа, — объявил Хастингс.
Шериф Джуит сказал, что от своего помощника получил сообщение о том, что в южной части залива на мель наскочила яхта и что на ней обнаружено тело убитого человека. Шериф заявил, что он прибыл на место происшествия в четыре часа дня, осмотрел яхту и тело, что с помощью катера береговой охраны яхту пришвартовали у пристани яхт-клуба «Голубое небо», где ее и осмотрели, сделали фотографии Уилмера Джилли, лежавшего лицом вниз с пулевым отверстием в груди, а затем тело перевезли в морг округа, где произвели вскрытие и извлекли пулю, которую отправили на экспертизу, и что данная пуля предъявлена Суду.
— Вы провели опознание тела? — спросил Хастингс.
— Да, сэр. Это был Уилмер Джилли.
— Вы узнали, где жил умерший?
— В «Аякс-Делси». Это меблированные комнаты. В каждой из них есть кухонные принадлежности.
— Вы осмотрели комнату покойного?
— Да.
— И что вы нашли?
— В ящике стола мы обнаружили алюминиевую сковородку, на которой явно подогревали бобы. Хотя она была пуста, на ней все-таки остались следы бобов. На столе лежала буханка хлеба.
— Эти фотографии делались под вашим наблюдением?
— Да, сэр.
— Мы просим приобщить их к делу и дать им соответствующий номер, — заявил Хастингс.
— Возражений нет, — произнес Мейсон.
— Тогда, — сказал заместитель окружного прокурора, — обратимся к так называемой «роковой» пуле, представленной Суду. Какого она калибра, мистер Джуит?
— Тридцать восьмого.
— По следам, оставленным ею, можете ли вы сказать, из какого оружия был произведен выстрел?
— Из револьвера системы «Смит и Вессон».
— Шериф, вы спрашивали обвиняемую, известен ли ей револьвер этой марки?
— Да.
— И каков был ее ответ?
— Она заявила, что ничего не скажет, что в нужное время и в нужном месте она все объяснит, а пока не получит соответствующих указаний не произнесет ни слова.
— Вы спрашивали о револьвере ее мужа, Харлоу Бэнкрофта?
— Да.
— И что он сказал?
— Он ответил то же самое.
— Вы проверяли в отделе регистрации огнестрельного оружия: есть ли у него револьвер?
— Да.
— И каков результат?
— Пятнадцатого июня прошлого года Харлоу Бэнкрофт купил револьвер «Смит и Вессон» тридцать восьмого калибра. Его регистрационный номер сто тридцать три триста сорок семь.
— Вы просили его предъявить вам оружие?
— Да.
— Что он сказал?
— Он ответил, что револьвера у него нет.
— Он объяснил, почему?
— Нет, сэр.
— Вы нашли что-нибудь под кроватью убитого?
— Да, сэр.
— Что именно?
— Портативную машинку марки «Монарх».
— Вы осмотрели ее?
— Да, и на отдельном листе бумаги отпечатали все буквы.
— А теперь, шериф, взгляните на это письмо. В нем выдвигается требование вложить три тысячи долларов в красную банку из-под кофе согласно инструкциям, полученным по телефону. Вам оно знакомо?
— Да, сэр.
— Когда вы увидели его в первый раз?
— Мне вручил его спасатель, работающий на пляже озера Мертисито. Он сказал, что это письмо он получил от молодой…
— Не имеет никакого значения, что он сказал, — спешно прервал свидетеля Хастингс. — Меня интересует, провели ли вы сравнение букв этого письма с шрифтом машинки, найденной в комнате убитого?
— Конечно.
— И каков результат?
— Судя по шрифту и наклонам букв, так называемое «письмо шантажистов» было, вне всяких сомнений, отпечатано на машинке, найденной под кроватью Уилмера Джилли.
— Вернемся к роковой пуле, — спросил Хастингс, — вы сравнивали ее с другими?
— Да, сэр.
— Как вы это сделали?
— У Харлоу Бэнкрофта в горах, в тридцати милях от Сан-Бернардино, есть вилла. Мы произвели ее тщательный осмотр и в глубине двора обнаружили мишень. Была произведена экспертиза найденных там пуль и выяснилось, что при выстрелах использовались пули тридцать восьмого калибров.
— У вас в конторе есть микроскоп?
— Да, сэр.
— Вы воспользовались им для сравнения с пулями, найденными на вилле?
— Да, конечно.
— И каков результат?
— Оказалось, что все выстрелы были сделаны из одного и того же оружия. Вот эти фотографии подтверждают наши заключения. Роковая пуля изображена на них в верхней части, а внизу — пули, найденные на вилле в горах.
— Мы просим Высокий Суд приложить эти снимки к вещественным доказательствам обвинения, — заявил Хастингс.
— Возражений нет, — произнес Мейсон.
Хастингс повернулся к адвокату и с улыбкой победителя спросил:
— Будете вести перекрестный допрос?
— О, — ответил Мейсон спокойным голосом, — у меня только несколько вопросов к свидетелю. — Он повернулся к шерифу. — Вы заявили, что так называемое «письмо шантажистов» было отпечатано на портативной машинке «Монарх», найденной в комнате убитого?
— Да, сэр.
— Все письмо было отпечатано на ней?
— Не могу утверждать это относительно каждого слова и каждой буквы, потому что я не эксперт в этой области, но простое сравнение шрифтов показало, что письмо было отпечатано именно на ней.
— Когда и в каком часу лично вы прибыли на яхту «Жинеса»? — спросил свидетеля Мейсон.
— В три часа пятьдесят пять минут дня одиннадцатого числа, — ответил шериф.
— Но до этого вам позвонили по телефону?
— Да, сэр.
— И вы сразу же поехали на то место, где была обнаружена яхта?
— Да, сэр.
— Яхта была на мели?
Шериф в задумчивости почесал подбородок.
— Откровенно говоря, — признался он, — точно не знаю. Думаю, что, когда ее обнаружили, она была на мели, но она была уже на плаву, когда прибыл я. Как раз тогда, насколько я помню, был прилив.
— Яхта была на якоре?
— Да.
— Куда вы переправили яхту?
— К причалу, где можно было ее должным образом осмотреть.
— Вы знаете точное место, где была обнаружена яхта?
— Нет, только приблизительно. Она была примерно в трехстах пятидесяти ярдах от…
— Вы измеряли расстояние? — прервал его Мейсон.
— Нет.
— Значит, это только ваше предположение?
— Да.
— Сколько времени она находилась на том месте?
— Не знаю. Она, вероятно, дрейфовала во время прилива, который начался предшествующей ночью.
— На чем основано ваше предположение, шериф?
— Нам почти точно известно время смерти Джилли. Его видели на автостоянке у клуба, видели и как его везли на яхту. Дома он ел консервированные бобы. Смерть наступила примерно в течение двух часов после последнего принятия пищи. Яхта, очевидно, все это время бесцельно качалась на волнах. Ветра фактически не было.
