– Вы его освободили?
– Да, я его освободил.
– Вы не перерезали веревку?
– Боюсь, что нет. Его связали очень туго. Я мог порезать его ножом.
– Вам пришлось долго возиться, чтобы развязать узлы?
– Не очень долго. У меня сильные пальцы, сеньор. Когда-то я был рыбаком. Я много работал и разбираюсь в узлах.
– Вы вытащили кляп?
– Кляп?
– Тряпку изо рта, – объяснил я.
– Seguro[5], конечно. Я вытащил тряпку, и он начал говорить, но ему было трудно.
– Что он сказал?
– Он сказал, что на него напали грабители.
– А потом?
– Этот человек был болен. Я предложил ему свой дом.
– Он сам сидел за рулем машины?
– Нет. Он ехал в машине со мной. Он не мог сесть за руль своей машины, потому что у него болели ребра, из носа шла кровь, а под глазом был синяк. Его сильно избили.
– Что было дальше?
– Потом мы приехали ко мне домой, и Мария приготовила горячую еду – кукурузные лепешки, фасоль чили, сыр… Он ел много, этот человек. У него все болело, и он очень хотел есть.
– Продолжайте.
– Потом мы уложили его в кровать. Он лежал неподвижно и спал. Потом он проснулся и уехал. Я отвез его к машине.
– Когда это было?
– У меня нет часов. – Хосе пожал плечами. – Может, час, может, два часа назад.
– И это все, что вам известно?
– Это все, что я знаю.
Я кивнул Хейлу.
– Хорошо, – сказал я. – Едем в Мехикали, и я устрою вас в хороший отель. Я достану вам спортивную рубашку и… Где ваша бритва?
– В сумке. Она лежала в багажнике. Господи, вы думаете, они забрали ее?
– Давайте проверим.
Он вытащил ключи от машины и открыл багажник. Там находилась туго набитая большая сумка и небольшой чемодан.
– Все цело? – спросил я.
– Похоже, да, – вздохнул он с облегчением. – Вам не придется доставать мне спортивную рубашку. Слава богу, у меня в сумке есть одежда.
– Хорошо, – сказал я. – Тогда поехали.
– Но все упирается в деньги, – сказал Хейл. – Я много поставил на эту статью…
– Пусть это вас не волнует, – сказал я. – Теперь расходы лягут на меня.
На его лице отразилось чувство облегчения, что никак не вязалось с подбитым глазом.
Мария продолжала возиться у плиты, улыбнувшись на прощание и просто сказав: «Adios»[6].
Я протянул ей десять долларов.
– Я хочу поблагодарить вас за помощь, которую вы оказали этому человеку, – сказал я.
Они не хотели брать, но было видно, что деньги им отнюдь не помешают. Наконец Мария взяла бумажку, рассыпаясь в благодарностях. Хосе Чапалла проводил нас до двери. Он пожал всем нам руку.
– Vaya con Dios![7] С Богом! – сказал он.
На автозаправке мы притормозили. Хейл смыл самые заметные пятна крови с рубашки и умыл лицо.
Нэннси не стала останавливаться и поехала дальше, помахав нам рукой и пару раз нажав клаксон.
Дальше поехали, не сигналя. Когда мы остановились, он вдруг спросил:
– Вас нанял Мильтон Колхаун?
– Я работаю на него.
– А я на него не работаю. Откровенно говоря, мне не нравится этот ублюдок.
– Я работаю на Колхауна, – повторил я.
– И я палец о палец не ударю, чтобы помочь ему, – сквозь зубы процедил Хейл. – У него есть деньги, он может нанять адвоката и…
– Он уже нанял адвоката. Я хочу, чтобы вы с ним поговорили.
– Не знаю, стану ли я с ним разговаривать.
– Делайте, как вам нравится, – сказал я ему. – Только не забывайте об одной вещи.
– О какой вещи?
– Я работаю на Колхауна.
– Ну и ладно, – сказал он. – Вы можете работать на кого угодно.
Мы вошли в отель и подошли к стойке портье. Глядя на Хейла, он вежливо улыбнулся и покачал головой, положив на стойку руки ладонями вверх.
– Мне очень жаль, сеньоры, но в отеле нет свободных мест. У нас все занято и…
– Это мой друг, – объяснил я. – Он попал в автомобильную аварию.
На лице клерка вежливую улыбку сменила заискивающая.
– О, в таком случае, конечно, мы о нем позаботимся.
Он протянул ручку и регистрационный листок, и Хейл заполнил его. Я заметил, что он указал свой адрес: 817, Биллинджер-стрит.
Я поднялся и посмотрел, как он устроился, отправил посыльного к машине за большой сумкой и чемоданом, а потом сказал:
– Я полагаю, вам больше не нужны веревки, которыми вас связали?
– Я не хочу их больше видеть, – ответил он.
– Я избавлю вас от них, – сказал я.
Я взял веревки и положил их в багажник своей машины. Из Калексико я позвонил в контору Антона Ньюберри и спросил у секретарши, на месте ли ее босс.
– Он как раз собрался уезжать, – ответила секретарша.
– Это Дональд Лэм, – сказал я. – Попросите его подождать до моего приезда. У меня есть для него новости.
– Какие новости?
– Возможно, хорошие.
Я слышал в трубке, как они что-то говорили друг другу. Потом секретарша сказала:
– Он будет ждать. Постарайтесь приехать как можно быстрее.
– Я не заставлю его долго ждать, – пообещал я. – Считайте, я уже в пути.
Я быстро добрался до Эль-Сентро и сразу нашел место для парковки. В офис Ньюберри я вбежал, прыгая через две ступеньки.
Секретарша провела меня внутрь, где ждал Ньюберри.
Он скривил губы в улыбке, выражавшей что угодно, но только не радость.
– Надеюсь, у вас действительно хорошие новости, Лэм, – сказал он. – Это может оказаться важным.
– У меня хорошие новости.
– Выкладывайте.
– Садитесь и приготовьте блокнот, – сказал я. – Кое-что вам захочется зафиксировать.
– У меня есть магнитофон, я могу записать наш разговор.
– Я бы предпочел, чтобы я рассказывал, а вы записывали в блокнот.
– Почему?
– На это есть различные причины.
– Согласен, – ответил он. – Скажите сначала, почему вы считаете свои новости хорошими?
– Они касаются оружия, из которого был произведен смертельный выстрел, – сказал я.
– Не спешите! Мы точно не знаем, из какого оружия был произведен смертельный выстрел.
– Но полиция нашла его – это револьвер 38-го калибра, зарегистрированный на имя Мильтона Кэрлинга Колхауна.
– Откуда вам известно, что это оружие убийства?
– Ставлю десять против одного.
– Я никогда не поддерживаю пари, если на кону интересы моего клиента. Полиция еще не провела баллистической экспертизы и… Полагаю, что они проверили регистрацию оружия. Револьвер был приобретен мистером Колхауном, но это еще ничего не решает.
– Я могу объяснить, как было дело с револьвером.
– И Колхаун здесь ни при чем?
– Колхаун здесь ни при чем.
Его лицо просветлело. На сей раз он искренне улыбнулся.
– Хорошо, хорошо, – сказал он. – Рассказывайте, как все произошло.
– Колхаун отдал свой револьвер девушке.
– Это не подходит, Лэм. – Ньюберри сделал резкий отрицательный жест. – В деле не должно быть женщин. Ни в коем случае, вы понимаете?
– Понимаю. Вам решать, что можно использовать в деле. Моя задача – предоставить вам факты, из которых вы отберете те, что сочтете нужными.
Он понимающе кивнул:
– Это здравый подход, Лэм. Вполне здравый. А теперь рассказывайте об оружии.
– В свою очередь девушка отдала этот револьвер приятелю по имени Колберн Хейл. Он работал над статьей о контрабанде наркотиков и…
– Да-да, – перебил Ньюберри. – Я разговаривал со своим клиентом. Мне известно все об этом Хейле.
– Отнюдь не все.
– Чего же я не знаю?
– Многого. Вот почему я здесь.
– Продолжайте.
– Хейлу дали оружие для самообороны, – сказал я. – Он отправился в Сан-Фелипе в надежде выследить шайку, перевозившую груз наркотиков. Но получилось наоборот. Я не знаю, когда они заметили «хвост», скорее всего, сразу по выезде из Сан-Фелипе. Они позволили ему следовать за ними почти до Ла-Пуэрты, а потом его зажали. Вторая машина…
– Вторая машина? – спросил он.
– У них было две машины, – объяснил я. – Наркотики находились в первой – пикапе с прицепом. По рации они могли держать связь с машиной, двигавшейся следом.
– Но почему следом? – спросил он.
– Это мощный джип.
– Понятно.
– В окрестностях Ла-Пуэрты они связались по радио с джипом и велели догонять.
– И что произошло?
– Хейла прижали к обочине, вытащили из машины и пытались припугнуть. Тот, на свою беду, достал револьвер и в результате едва остался жив. Здесь, в Мексике, люди, занимающиеся контрабандой наркотиков, предпочитают не оставлять за собой трупов. Контрабанда – это способ заработать, но убийство – нечто другое, мексиканские власти это не поощряют. Поэтому боссам ни к чему повышенное внимание.
– Продолжайте.
– Итак, машины остановились, и началась разборка. В результате Хейла избили, связали и заперли в его собственной машине.
– А револьвер? – спросил Ньюберри.
– Они забрали его. Но это был чужой револьвер – револьвер Колхауна, тот самый, что он отдал своей знакомой для самообороны. Та, посчитав, что Хейлу грозит большая опасность, чем ей, передала револьвер ему. Вот и все. Хотите верьте, хотите нет.
