— Какой резинки?
— Желательно потолще.
— Я посмотрю. Но зачем?
— Я хочу выбраться из ловушки, — улыбнулся Мейсон.
Резинка нашлась. Мейсон привязал ее к двум перекладинам в спинке стула, соорудил вполне приличную рогатку и открыл окно.
— Когда-то я был неплохим стрелком из таких орудий, — сказал адвокат.
Он тщательно вытер с гильзы отпечатки пальцев, которые могли бы остаться на ней, и натянул резинку. Сверкающая гильза с шумом рассекла воздух. Остальные пять штук последовали вслед за ней.
Мейсон ходил по кабинету из угла в угол.
— Нет, Пол, мать Вероники должна найтись, — сказал адвокат. — Кстати, чек, который она оставила, оказался фальшивым. Я звонил в банк, чтобы узнать ее адрес. Она не открывала никакого счета, и в банке никогда не слышали ни о какой Лауре Мэй Дейл.
— Я не смог ее найти, — пожал плечами Дрейк.
Мейсон промолчал.
— А что с Вероникой? — спросил Дрейк.
— Наш разговор с ней оборвался на самом интересном месте.
Зазвонил телефон. Мейсон взял трубку и услышал голос Деллы Стрит:
— Шеф, я видела в окно, что они все куда-то направились. Вероника была со своей сумкой. Они уехали на полицейской машине.
— К тебе никто из них не приходил?
— Пока нет.
— Хорошо. Делла, я буду в офисе, если что случится, звони, — сказал Мейсон и повесил трубку. — Они увезли Веронику. Теперь мы увидим ее только на месте дачи свидетельских показаний в Суде, — сообщил он Дрейку.
— А как с Эдисоном? Он им все расскажет? — спросил Дрейк.
— Не знаю.
— Скверно.
— Да.
— Ты попробуешь потянуть время? — спросил Дрейк.
— Боюсь, что из этого не выйдет. На Эдисона надежды мало. Он так или иначе расколется.
— И что он может сообщить?
— Да ему толком нечего сказать.
— Может быть, он уже заговорил?
— Нет.
— А почему он не может сказать правду?
— По многим причинам.
Снова зазвонил телефон, Мейсон поднял трубку.
— Алло… Да, здесь. Тебя, Пол, — он протянул трубку детективу.
— Алло! — сказал Дрейк. Несколько секунд он слушал молча, потом заговорил: — Как же так?.. Да… Что?.. Проклятье!.. Дай я поговорю с ним… Алло, Фрэнк… Как же так?.. И что?.. Ну ладно.
Дрейк повесил трубку и посмотрел на Мейсона.
— Интересные вещи проясняются, — заметил он.
— Что именно?
— Полиция нашла еще одного свидетеля, который живет в полумиле от того дома. Ему было известно, что дом продан. Во вторник вечером он слышал шесть выстрелов со стороны дома. Впрочем, он подумал, что это грузовик идет под горку. Но его жена утверждала, что это кто-то стрелял. Он заметил время.
— Когда это было?
— Ровно без десяти минут девять.
— Интервалы между выстрелами?
— Один, почти тут же второй, потом через две-три секунды еще четыре.
Мейсон закурил и задумался.
— Еще одна новость, — продолжал Дрейк. — В универмаге работает одна хорошенькая продавщица. Эдгар Фэррел просил ее в пятницу вечером приехать к нему в тот загородный дом. Говорил, что это для нее может оказаться очень важным.
— В пятницу вечером? — воскликнул Мейсон.
— Да.
— Как ее имя?
— Мерна Рейли.
— Мне нужно поговорить с ней.
— Это невозможно, Мейсон. Она говорила с моими людьми, потом с полицейскими. Полиция забрала ее. Хочешь повидать моего сотрудника, который разговаривал с ней?
— Разумеется, — ответил Мейсон.
— Сейчас я его приведу. Он в моей конторе.
Через минуту Дрейк вернулся с представительным молодым человеком. Мужчины такого типа весьма нравятся женщинам.
— Фрэнк Саммервилл, — представил его Дрейк. — Я использую его, когда требуется поговорить с женщинами. Он бродил по универмагу просто как покупатель. Фрэнк, расскажи, что ты выяснил?
Саммервилл театральным жестом провел ладонью по своим темным вьющимся волосам.
— Мистер Дрейк приказал мне потолкаться по универмагу, покупая всякую мелочь, задавать вопросы, так, чтобы девушки могли мне что-нибудь рассказать. Естественно, я все больше держался тех прилавков, где покупателей немного, где продавщицы могли свободно поговорить со мной. Когда я задал одной девушке вопрос о смерти Фэррела — правда ли, мол, газеты пишут, что его смерть отразится на работе универмага, она, фыркнув, заметила, что с этим вопросом лучше обратиться к Мерне Рейли, которая работает в отделе авторучек. Я направился в отдел авторучек, прикинулся, что никак не решу, какую выбрать, болтал о том, о сем, потом задал ей тот же вопрос. Стыдно сознаться, но она меня раскусила, Видимо, она видела, как я толкался у других прилавков. Она напрямую спросила меня, не детектив ли я. Я рассмеялся, сначала сказал, что нет, но потом увидел, что все же лучше сказать, что да, и перестал отнекиваться. Когда я подтвердил ее догадку, она призналась, что все время думает об этом деле и никак не может решить, идти ли ей в полицию, а так как я детектив, то она может все рассказать мне.
— И что же она рассказала?
— Что Фэррел подошел к ней в понедельник утром и выглядел он несколько нервозно, да и вел себя посмелее, чем всегда. Он частенько подходил к ее прилавку. В то утро он зашел к ней за прилавок, положил ей руку на плечо, потом его рука скользнула вниз по спине, и он похлопал ее по бедрам — это мне уже рассказали другие продавщицы.
— Продолжайте, пожалуйста, — попросил Мейсон.
— Он немного поболтал с нею, потом спросил, не хочет ли она получить прибавку. Она, естественно, ответила, что хочет. Как она мне честно призналась, ей самой было интересно, насколько далеко он может зайти в ухаживании.
— Он нравился ей?
— Видимо, не очень. Но он был одним из хозяев магазина. Ее мать была старослужащей универмага и имела несколько акций магазина. Мать ее умерла два года тому назад. Девушка решила выяснить чего хочет Фэррел и вовремя остановиться.
— Что именно он обещал?
— Он сказал, что назначит ее начальником отдела кадров с большой прибавкой в жалованье. Она должна в пятницу вечером выехать за город, но никому об этом не говорить ни слова. Она спросила, где это место, и он дал ей карту.
— Карта у вас?
— Была у меня, но сейчас нет. Мерна дала ее мне, но перед тем как расстаться с ней, я сказал, что я частный детектив, а не из полиции, и она потребовала карту назад. Сказала, что хочет иметь дело только с полицией. Мне пришлось отдать карту, но я хорошо запомнил ее. Девушка вряд ли лгала мне.
— Почему вы так думаете?
— По разным причинам. Из-за карты. Это не карта, а скорее схема. Она сделана на той же бумаге, на которой покупатели пробуют авторучки, и сделана явно не женской рукой. Похоже, что это рука Фэррела. Он любит точность, а весь чертеж очень аккуратный, везде расставлены цифры.
— Что за цифры?
— Километраж, расстояние, номера дорог. Он подробно нарисовал все повороты, даже обозначил место, где через высохший ручей переброшен деревянный мостик.
— Значит, он просил ее быть в пятницу вечером?
— Да.
— В какое время?
— Он сказал, что между девятью и десятью.
— Она не подумала, что это несколько поздновато?
— Она вовсе не ребенок и прекрасно понимает, что к чему, — усмехнулся Саммервилл. — Она знала, что без этого она не получит обещанного. Фэррелу было около тридцати, ей — двадцать. Она бы на многое решилась, если бы знала, что риск оправдан. Я не думаю, что она хотела сама окрутить его, но когда он начал заигрывать, ей это понравилось. Друге девушки заметили, что Фэррел заходит к ней, а он ведь один из владельцев, ей это льстит.
— Очень интересно, но не понимаю, как мы можем это использовать, — заметил Мейсон.
— Сейчас поймете. Кадрами в универмаге заведует Миртел К. Нортран. Она из команды Эдисона, обожает его, думает, что он лучший владелец и управляющий универмага во всем мире. Ей около сорока пяти, Эдисону сорок восемь. Понятно, она уже не очень привлекательна, но энергична и опытна. Фэррелу она совсем не нравится. А работает она на этом месте со во времен отца Фэррела. Кроме того, она казначей компании.
— Да? — поднял брови адвокат.
— Да. Она самая крупная из всех мелких держателей акций и посещает все собрания. Насколько я понял, она была предана старому Фэррелу, но молодого не выносит.
— И он хотел убрать ее? — наморщил лоб Мейсон.
— Он предложил этой рыженькой продавщице ее место. Но эта девчонка все же не до конца поверила, она знала, что Фэррелу не удастся скинуть Нортран. Эдисон через нее контролирует все кадровые перемещения в компании. А Фэррел все время возился со своими графиками и таблицами, вычисляя подъемы и спады производства. По универмагу ходит слушок, что его предсказания ни разу еще не сбылись.
— Ну так что же произошло с этой продавщицей?
— Она позвонила в полицию. Они приехали и забрали ее.
— Они не дают мне и шагу сделать, — раздраженно сказал Мейсон. — Они забрали всех, кто хоть что-нибудь знал.
