же холодно.
Буйный Омский ветер заполнял помещение запахом сероводорода и ничего более гнусного на голодный желудок и представить себе нельзя. Интересно, работает ли столовка? Нет, опоздала. Надо хоть булку купить.
– Алина Витальевна, Вам помочь?
Голос раздался где-то в районе, крайне непригодном для восприятия. В размышлениях об упущенной еде, она как раз забралась под стол в тщетной попытке унять буйство проводов оргтехники, которую кое-как приладили к ее приезду, так что наружу торчала только филейная часть туловища.
– Если Вам не трудно, – сказала Алина выбираясь.
Рядом с ней стоял мальчишка из соседнего отдела, чье помещение они как раз и оккупировали.
– Че спрашиваешь, разве не видно, что надо? – а это уже ее подчиненный, с которым они познакомились только вчера, но как то сразу спелись.
Макс, который «ее», с ухмылкой взирал на Стаса, так, кажется, зовут «помощника».
– А ты не командуй, убогий, присоединяйся, или руки не из того места растут?
– Ой, мальчики, только не ссорьтесь, сказала Алина, попытавшись погасить конфликт, сил на войну, по крайней мере, сегодня, совсем не осталось.
– А кто тут ссорится? – изумился Макс?
– И мы не мальчики – возмутился Стас.
– А потом пойдем есть, а то пока мы Вас дождались, чуть не окочурились, – почти синхронно произнесли они.
Уже сидя в буфете, улыбаясь и слушая их перебранку, она подумала, что как же здорово, когда тебя хоть кто – то ждет, даже если это просто едва знакомые мальчишки. Ах, да не мальчишки, мужчины, подумаешь, пятнадцать-двадцать лет разницы.
Ну, до чего чудная баба, вроде и башка варит и ждали ее все начальники как манну небесную не напрасно, и с деньгами проблем нет, но ходить в такую погоду в пальтишке не толще папиросной бумаги и в каких-то несерьезных тапочкам мехом внутрь…Стас не успел додумать мысль, как распахнулась дверь и на пороге появилась Алина Витальевна в несерьезных тапочках и дурацком пальто.
– Доброе утро, Стас, сказала, стуча зубами Алина.
– Доброе утро, Алина Витальевна, а Вам не холодно? – против воли вырвалось у него.
На кой черт полез, спрашивается, какое мне собственно дело, неожиданно разозлился он сам не себя.
– Если честно, то очень. Я мерзну каждый Божий день. Боюсь, что как ни – будь нос, так замерзнет по дороге на работу, что упадет сосулькой на асфальт.
– А почему не переоденетесь? – Стаса несло, но остановится, он почему-то не мог.
– Так не во что. Я вот как с одним чемоданом приехала, так и хожу в том, что додумалась туда положить, а додумалась, к сожалению, только до этого и Алина покрутила носком «тапочка». С нашим графиком я даже заехать никуда не успеваю. Все магазины здесь до шести, ухожу я не раньше восьми, в субботу тоже до обеда работаем, а в воскресенье я могу только спать – сил ни на что больше нет.
Алина улыбнулась, вымученной улыбкой и, наконец, раздевшись, села за компьютер.
– Если хотите, я могу в субботу отвезти Вас в магазин, хоть за сапогами, хоть за чем, мне не тяжело – сказал Стас спустя пять минут, не отрывая голову от монитора и не глядя в ее сторону.
Мерзкая, поганая баба, сволочь, выскочка. Слова клокотали где-то в районе кадыка, даже удивительно, как удавалось отвечать на ее дурацкие вопросы, а они не выпрыгивали вместо «Да, конечно, Вы правы».
Все перевернулось с ног на голову с ее появлением. На все совещания стали звать только ее, а она, даром, что только приехала, уже въезжает. Первое впечатление отмороженной дуры, как в прямом, так и в переносном смысле, оказались ошибочными. Гадина соображала, самое главное, что соображала быстро, схватывала как бульдог и уже не отпускала. Один раз она уже прошла по краю, хорошо, что отвлекли и она не успела вгрызться как следует, но надо бы поосторожнее. Контрактик поглубже зарыть, циферки в отчете подшаманить и крепко подумать, как быть дальше. Контрактик то такой не один и в следующий раз эта московская фря может не отвлечься…
Месяц пролетел буквально за день, казалось, еще вчера была середина марта, а уже сегодня заканчивается апрель. Алина проснулась, комнату заливал яркий солнечный свет. Боже, как же хорошо! Суббота, а она не работает. Начальство сжалилось и разрешило передохнуть.
Как же Омск отличается от Москвы, подумала она и улыбнулась. Здесь дует самый лучший в мире ветер и каждое утро светит солнце. Кажется, я влюбилась, влюбилась в Омск.
Огромная квартира, которую ей сняли, располагала к диким танцам, но Алина решила повременить, хотя бы до завтрака, но музыку включила. «Маршал» выдавал отменный звук и об стены забился омский «Грот».
«Где-то среди нами не названных мест
Мертвую деревню проглатывал лес..»
Даше душ не заглушил немыслимые децибелы, издаваемые усилителем. Выкинув последний кусок скукожившийся колбасы, она приняла мужественное решение заняться хозяйством. Перво-наперво – открывашка, нет сил уже пилить консервные банки ножом, надо же быть такой бестолочью, чтобы купить стратегический запас тушенки, горошка и ананасов дольками и все без «хлястиков». Второе – тряпка, веник и ведро. Квартира хоть и супер, но с орудиями труда – полный швах. Видимо, предполагалось, что все кто может позволить себе такое жилье в Омске сами ничего не моют и не трут. Третье – продукты. Много, много всего и разного. Сочетание ананасов с тушенкой и без хлеба немного утомило, хотя фигуре явно на пользу.
Четвертое. До четвертого она не додумалась поскольку вопрос куда ехать, на чем и кто все это потащит, обнулил все предыдущие планы.
Размышляя о собственной никчемности в быту и о том, как Омск все – таки уступает Москве, где в каждом приличном доме есть тряпки, веники и еда, а главное мама, которая всегда пожалеет, она машинально открыла пиликнувшее сообщение в ватсапе: «Алина Витальевна, я освободился и могу помочь, как и обещал. Если что – это Стас».
Ура, вскрикнула она и, наскоро настучав: «Спасибо большое, буду ждать», побежала собираться.
«Самый лучший день, заходил вчера» дурным голосом орала она поздно вечером в сияющей чистотой квартире. Холодильник уже не голодильник, а довольный, раздувшийся от запасов «пузырь». Новые сапоги стоят в коридоре, вместо скособоченной сковородки теперь нормальная – неподъёмная, с толстым дном, а на кровати свежее постельное белье.
Действительно, самый лучший день. Жаль, что прошел, а еще больше жаль, что Стас уехал.
Дура, как есть дура, подумала она засыпая. С чего ты решила, что он может остаться, разная жизнь, разные судьбы, случайное пересечение пути.
– Алина
