— Пожалуй.
— И обвиняемой необходимо было оставаться в машине, когда та падала с обрыва?
— Да.
— Но она ведь не могла знать заранее, что не будет при этом серьезно ранена или даже убита?
Свидетель заколебался, потом ответил:
— Разумеется, не могла.
— Ущелье было таким глубоким, что находиться в машине и не пострадать — это чистое везение, не правда ли?
— Просто чудо.
— Тогда зачем же было обвиняемой убивать Ферн Дрисколл и придавать ее телу какое-то определенное положение, если, скорее всего, она тоже должна была погибнуть?
— По-моему, это весьма спорный аргумент! — возразил Калверт.
Судья засмеялся:
— Может быть, он и спорный, но должен же был свидетель хоть как-то обосновать высказанное им предположение! Вот он и попал впросак. Так что ничем не могу помочь. Отвечайте на вопрос, доктор.
Тот стиснул зубы и заерзал на стуле, потом сказал:
— Боюсь, я не смогу воспроизвести мотивы поступков обвиняемой. Кто знает, вдруг она замыслила самоубийство!
— Тогда зачем ей было убивать Ферн Дрисколл? Доктор заерзал еще сильнее.
— Да, это было бы чудовищно.
— Если предположить, что во время падения автомобиля с обрыва Ферн Дрисколл до крайности перепугалась и попыталась выпрыгнуть, положение ее тела было бы таким, как на фотографиях?
— Да, пожалуй.
— Если события развивались именно так, могло ли случиться, что в момент приземления автомобиля она ударилась затылком о дверной косяк, результатом чего и была та самая рана на затылке?
— Да, могло… Не знаю…
— Конечно, вы не знаете, — подытожил Мейсон. — Ваши показания основаны на целой серии предположений и догадок. Скажите, разве описанная мною последовательность событий не более вероятна, чем то, что рана была нанесена монтировкой?
— Не знаю… Возможно…
— Да или нет?
— Да! — выпалил ошарашенный свидетель.
— Спасибо, — улыбнувшись, сказал Мейсон. — Вопросов больше нет.
Следующим свидетелем Калверта был менеджер компании «Консолидейтид Сэйлз», подтвердивший, что обвиняемая устроилась на работу под именем Ферн Дрисколл из Лансинга, Мичиган. Потом администратор отеля «Рэксмор» засвидетельствовал, что она сняла там номер, назвавшись Ферн Дрисколл и показав при этом страховой полис и водительские права на это имя. Мейсон не задал им ни одного вопроса.
— Пригласите в зал Джорджа Кинни, — распорядился Калверт.
Это был кассир, служивший в компании Бэйлора. Он сообщил, что Ферн Дрисколл работала у них два года. Девятого числа прошлого месяца она уволилась. За это время она получала только свою зарплату, никаких других выплат официальным путем сделано ей не было.
— Вы не спрашивали, почему она уходит с работы так неожиданно? — задал вопрос Калверт.
— Возражаю! — заявил Мейсон. — Вопрос неправомерный, несущественный и не относящийся к делу. По отношению к моей подзащитной это показания с чужих слов.
— Возражение принято! — провозгласил судья.
— Тогда ответьте, замечали ли вы что-нибудь необычное во внешнем облике Ферн Дрисколл перед тем, как она уволилась с работы?
— Возражаю! — снова заявил адвокат. — По той же причине.
— Нет, давайте послушаем, что скажет свидетель, — ответил судья Болтон. — Это может нам пригодиться. Возражение отклоняется. Отвечайте на вопрос.
— Ферн явно была чем-то потрясена. Видно, недавно ревела. Глаза красные, тушь потекла, а сама бледная-бледная, — сказал кассир.
— Не брал ли мистер Форрестер Бэйлор незадолго до ее ухода крупную сумму наличными из кассы?
— Возражаю! Вопрос неправомерный, несущественный и не относящийся к делу, — повторил стандартную формулировку Мейсон.
— Я хочу доказать логическим путем, что мисс Дрисколл уезжала из Мичигана с крупной суммой денег в кармане и что получила их она от Форрестера Бэйлора, — объяснил Калверт.
— Вы собираетесь доказывать это не с помощью фактов, а именно логическим путем? — осведомился судья Болтон.
— По-другому не получится, ваша честь. Судья покачал головой:
— Возражение принимается.
— Ну что ж, тогда у меня нет больше вопросов к свидетелю, — сказал помощник прокурора.
— У меня тоже, — отозвался Мейсон.
— Вызывайте следующего свидетеля, — скомандовал судья.
— Сержант Голкомб! — объявил Калверт.
Сержант подтвердил, что является сотрудником отдела по расследованию убийств и что второго числа его вызвали в отель «Диксикрат», в номер 218, который занимал Карл Хэррод. Звонила женщина, назвавшаяся миссис Хэррод. Прибыв туда, он нашел этого человека мертвым.
— Вы осмотрели номер, который занимала обвиняемая? — спросил Калверт.
— Осмотрел.
— Деньги там обнаружили?
— Да. Четыреста тридцать шесть долларов в купюрах различного достоинства и еще сорок новеньких банкнотов по сто долларов.
— Возможно, я еще вызову сержанта Голкомба, чтобы прояснить некоторые другие аспекты этого дела, — предупредил Калверт. — А сейчас вопросов больше нет.
— У меня тоже, — откликнулся Мейсон.
Когда Голкомб покинул зал, помощник прокурора сказал:
— С разрешения суда, представляю еще одного свидетеля. Думаю, мы успеем опросить его до обеденного перерыва.
— Хорошо, — согласился судья, взглянув на часы.
— Мисс Ирма Кэрнс, — объявил Калверт.
Вышла худощавая молодая женщина с длинным остреньким носом и тонкими губами. На ней были очки с толстыми линзами. Это была продавщица из универмага «Аркейд новелти».
— Вы работали второго вечером? — спросил помощник прокурора.
— Да. Универмаг открыт до половины двенадцатого.
— В каком отделе вы работаете?
— «Товары для кухни».
— В вашем ассортименте есть шпатели для мороженого?
— Есть. В тот день я продала несколько штук.
— Это было вечером?
— Да.
— Кому и сколько штук вы продали?
— Сначала в отдел зашла молодая женщина и купила три шпателя. После ее ухода я заглянула в новый каталог, пришедший днем, и обнаружила, что цена на них подскочила. Тогда я надписала новые ярлыки и приклеила их на оставшиеся шпатели.
— Кто-нибудь еще покупал их в тот вечер?
— Да, сэр.
— Кто же?
Продавщица вытянула длинный тонкий палец и показала на Милдред Крэст:
— Она.
— По новой цене?
— Да.
— Сколько?
— Три штуки.
— На них были ярлыки с новой ценой?
— Да. Я приклеила их клейкой лентой.
— Спасибо, — сказал Калверт. — Можете переходить к перекрестному допросу.
— Минуточку, — воскликнул судья. — Пора сделать перерыв на обед. Суд удаляется до двух часов. Обвиняемую проводить в камеру.
Мейсон, Делла Стрит и Пол Дрейк зашли в ресторанчик рядом со зданием суда и расположились в маленьком уютном кабинете.
Адвокат, поглощенный размышлениями, уставил взгляд в тарелку и почти не прикасался к еде.
— Они все перепутали, — медленно проговорил он.
— Вы имеете в виду шпатели? — спросила Делла. Мейсон кивнул.
— Их попытки доказать, что второй покупательницей была Милдред, означают, что они перепутали не только вас, но и сами шпатели.
— В конце концов, она немного на меня похожа, — задумчиво проговорила секретарша.
— М-да, вот вам типичный случай ложного опознания, — отозвался адвокат. — Кто полагается лишь на косвенные улики, рискует совершить судебную ошибку. При опознании человека подобные ошибки случаются довольно часто.
— Но почему вы так уверены, что они перепутали шпатели? — спросил Дрейк.
— Я подбросил один шпатель в номер Хэррода, когда думал, что тот намеревается нас шантажировать, — ответил Мейсон. — Надеялся хоть как-то его озадачить. Разумеется, тогда мне и в голову не приходило, что он смертельно ранен.
— А теперь вы хотите озадачить его жену? — осведомился детектив.
— Да нет, дело не в ней. В ловушку попалась полиция.
— Почему?
— Они выяснили, что некая молодая женщина купила три шпателя. На самом деле то была Китти Бэйлор. Не знаю, известно ли им это. Позже другая молодая женщина купила еще три. Шпатели можно различить — на них ярлыки с разной ценой.
— Ну и что? — не поняла Делла.
— Продавщица вспомнила, что продала шпатели два раза. Следствие решило: если будет доказано, что вторую партию покупала Милдред, это поможет им ее изобличить.
— И они, как говорится, форсировали это опознание? — спросил Дрейк.
— Скорее всего, это было сделано так: продавщице дали возможность увидеть Милдред, когда та не знала, что за ней наблюдают. Они не выстраивали перед ней нескольких женщин и не давали выбрать одну, как делается обычно. Когда она наблюдала за Милдред, они убеждали ее, что знают точно: это та самая девушка, что покупала шпатели. Потому она ее и «опознала».
— Представляю себе лицо этой продавщицы, когда она увидит меня! — весело сказала Делла.
