– И наверняка оставили на нем отпечатки пальцев, – со вздохом сказал адвокат.
– Но, мистер Мейсон! Ведь к тому времени человек был уже давно мертв.
– Это мы с вами знаем, – начал терпеливо объяснять Мейсон, – в какой момент и почему вы схватили этот револьвер. Но вся беда в том, что определить время появления отпечатков пальцев на предмете невозможно. Никто не может с уверенностью сказать, когда они были оставлены, до убийства или после… Теперь об инструкциях, полученных вами от Мовис Мид. Буду с вами совершенно откровенен, Глэдис. У меня сложилось твердое убеждение, что она ведет какую-то непонятную игру. Поэтому мне крайне важно, чтобы вы все хорошенько вспомнили. Куда она велела вам свернуть после развилки – направо или налево? Я не собираюсь этим воспользоваться, но должен сказать, что тот листок из вашей записной книжки, на котором вы сделали свои пометки о маршруте, уже в руках полиции. Согласно ему, вам полагалось свернуть направо.
Глэдис Дойл испуганно посмотрела на него.
– Это так? – спросил он.
– Да, мистер Мейсон, она действительно сказала мне, чтобы я свернула направо. Теперь я вспомнила. Но когда что-то стенографируешь, работаешь автоматически, не вдумываясь в то, что тебе говорят. Уже стоя в дверях, я внезапно обнаружила, что эта страничка исчезла из блокнота, ее кто-то вырвал, и страшно растерялась. А потом сообразила, что есть же план, с которого она диктовала мне маршрут. Я достала его из стола и восстановила свои заметки. И я готова поклясться, что на том плане стрелка показывала налево, поэтому я так и поехала.
– Вы говорите, что готовы поклясться, значит, вы совершенно в этом уверены?
– Все это время я очень много думала, мистер Мейсон, и старалась припомнить решительно все мелочи. И в отношении плана я ни капельки не сомневаюсь. Однако сейчас я ясно вспомнила, что мисс Мид говорила о правом повороте после развилки…
– Иными словами, ее устные инструкции не соответствовали плану?
– Выходит, так.
– Вы бы узнали этот план, если бы увидели его снова?
– Безусловно. Он был нарисован рукой мисс Мид. Чернилами. А красными стрелками было обозначено, как ехать из «Саммит-Инн» в город… Да, кстати, я припоминаю, что на обратной стороне этого листа был нарисован карандашом эскиз какого-то здания. Я особенно не приглядывалась, но, кажется, это был жилой дом.
– Так что вы непременно узнаете этот план, если его увидите?
– Я в этом уверена. Я же его перерисовывала. Правда, не со всеми деталями, помечала только расстояния и направления красных стрелок.
– И вы абсолютно убеждены, что на том плане, который вы достали из ее стола, стрелка указывала налево, то есть как раз на ту дорогу, которая привела вас к каньону Пайн-Глен и к коттеджу, где вы были вынуждены переночевать?
– Да, я в этом совершенно уверена.
– Хорошо. Это ясно. А теперь я вот что хочу у вас спросить. Как вы думаете, было ли что-нибудь в вашей комнате, что могло заинтересовать неизвестного? Что, по всей вероятности, относится к личной жизни мисс Мид? – Мейсон заметил, что девушка собирается возразить, и поспешно добавил: – Только не торопитесь с ответом. Убежден, что она часто давала вам всякие поручения. Может быть, среди ее бумаг или ваших записей было что-нибудь интересное?
– Поручения, конечно, она мне давала. Самые разные.
– Много?
– Довольно много. Всех я вспомнить не в состоянии.
– И все-таки попытайтесь. Меня также интересуют записи, которые вы делали в своих блокнотах. Мне кажется, что неизвестного, побывавшего в вашем доме, как раз интересовали какие-то бумаги. Сперва он попытался найти их в комнатах мисс Мид. Но после того, как он их не нашел, ему пришла в голову мысль заглянуть и к вам. Именно у вас он и нашел то, что искал.
– В таком случае он должен был знать стенографию… – начала она и внезапно замолчала.
Мейсон заметил, как изменилось выражение ее лица.
– В чем дело? – спросил он.
– Понимаете, мистер Мейсон, я не знаю, имеет ли это какое-нибудь значение, но на прошлой неделе… дайте подумать… Да, это было в среду. Так вот, в среду мисс Мид вручила мне запечатанный конверт. Он был адресован мне и надписан ее рукой: «Единоличная и частная собственность Глэдис Дойл».
– Завещание? – спросил он.
– Не знаю, она не сказала. Наверное, там говорилось, что я должна делать в случае… В общем, точно я ничего не знаю. Послушать ее, так она не верит ни в приметы, ни в дурные предчувствия… Из ее слов у меня сложилось впечатление, что она не то собирается куда-то сбежать, не то тайно обвенчаться. Что-то в этом роде.
– Что именно она сказала, отдавая этот конверт?
– Сказала, что я должна открыть его только в том случае, если произойдет нечто из ряда вон выходящее.
Мейсон ненадолго задумался, а потом спросил:
– Вы не видели этот конверт после возвращения из «Саммит-Инн»?
Глэдис покачала головой.
– А когда вернулись от меня, уже переодевшись в платье мисс Стрит?
– Нет, не видела, но я его и не искала. Я совершенно о нем забыла. Признаться, мне было не до него. В комнатах царил кавардак. Мисс Мид куда-то исчезла…
– Вы не рассказали о нем полиции?
– Нет, конечно. Говорю вам, я совершенно о нем забыла.
– Хорошо, в таком случае и не вспоминайте. Забудьте о нем совсем, и чтобы от вас никто не слышал о нем ни единого слова. Понятно?
Девушка кивнула.
– Хорошо, – повторил Мейсон, – это все, что мы можем сделать в настоящее время. Я потребую, чтобы было назначено предварительное слушание, а там сделаю все, чтобы дело было передано в высшие инстанции. Такая тактика вынудит обвинение раскрыть свои карты и показать, какими вещественными доказательствами против вас они располагают. Мне бы очень хотелось, чтобы вы правильно меня поняли и дали свое согласие.
– Я с самого начала сказала, что согласна на все, мистер Мейсон. И поступлю, как вы велите.
– Вот и прекрасно. Самое главное, чтобы вы держали язык за зубами. От этого многое зависит.
– А что мне отвечать репортерам?
– Улыбайтесь и говорите, что теперь, когда вам предъявили формальное обвинение, ваш адвокат советует не делать каких-либо заявлений и что вы будете давать показания только в зале суда, когда ваш адвокат посчитает это возможным и необходимым.
– И все?
– Вы можете говорить о чем угодно, кроме данного дела. Репортерам вы наверняка очень понравитесь, если расскажете им что-нибудь интересное. Поэтому не стесняйтесь, говорите, и чем больше, тем лучше. Дайте им пищу для статей. Например, опишите им, как вы проводите время в тюрьме, обрисуйте характер своей работы у Мовис Мид. Да и вообще всякие пустяки, которые способны заинтересовать публику. Такого рода популярность вам не помешает. Но при всем том необходимо строго придерживаться реальных фактов и не давать воли своей фантазии. Кое-кто из женщин-репортеров, которых принято называть сестрами-плакальщицами, наверняка захочет узнать о вашей прежней жизни, о детстве, школе и так далее. У вас нет никаких причин отказывать в такого рода информации.
– Я поняла, мистер Мейсон: говорить можно обо всем, кроме этого дела.
– Совершенно верно. До свидания. Не падайте духом, все будет хорошо.
Поднявшись, он сделал знак надзирательнице, что беседа закончена.
Поймав на улице такси, он вернулся в свою контору. Делла ждала его в страшном нетерпении.
– Тебе анонимное письмо, шеф! – сообщила она.
– Опять? Мне кажется, это уже стало традицией. Что-то я начал получать подобные письма слишком часто.
– И на этот раз, судя по всему, письмо будет особенно подленькое. Его доставил специальный посыльный.
Мейсон вопросительно поднял брови.
– В конверт вложен план. Мне кажется, он сделан рукой Мовис Мид. Да и все надписи, очевидно, тоже сделаны ее рукой. На плане обозначен путь к коттеджу, а с обратной стороны листа изображен сам коттедж.
Мейсон нахмурился.
– Дай-ка мне на это взглянуть.
Делла принесла конверт. Адрес был напечатан на пишущей машинке. К плану было приложено сопроводительное письмо:
«Уважаемый мистер Мейсон, если вы собираетесь защищать интересы Глэдис Дойл, вам, по всей видимости, пригодится этот план. Он был сделан рукой Мовис Мид более года назад, когда она впервые проявила интерес к коттеджу, расположенному у каньона Пайн-Глен. План самого коттеджа тоже сделан ею.
На этот коттедж она обратила внимание потому, что считала это местечко у каньона удобным, удаленным от всего мира, своеобразным и романтичным.
Мы посылаем вам этот план, чтобы вы смогли использовать его в суде. Нам он больше не нужен. Только не окажитесь жертвой ее стройных ножек, изогнутых бровей да крокодиловых слез.
Будьте решительны в этом поединке, который сулит вам много неожиданного».
Мейсон еще раз задумчиво посмотрел на конверт, на записку, после чего с явным любопытством развернул план.
