– Прежде чем принять их к сведению, – заговорил Мейсон, – я хотел бы знать, сделал ли мистер Финдли хотя бы одну попытку встретиться с человеком, которому он сдал этот коттедж, я имею в виду Д. Ч. Чаллиса?
– Полагаю, что нет, – ответил Эллингтон.
– У него есть адрес этого Чаллиса?
– Он значится на конвертах с деньгами, которые присылала от имени мистера Чаллиса посредническая контора.
– Вы проверили этот адрес?
– Конечно. Полиция проверила.
– И разговаривали с арендатором? – настаивал Мейсон.
– Нет. Этого человека оказалось невозможно найти. Но не думаю, чтобы это имело какое-нибудь значение. Конечно, было бы хорошо поговорить с ним, тем более что он мог бы нам сообщить кое-какие сведения, но к настоящему моменту его все еще не смогли разыскать, что, повторяю, не так уж и существенно, тем более что данное слушание является всего лишь предварительным. И суд, и защита понимают, что сейчас нужно только констатировать, что преступление имело место и что оно было совершено обвиняемой. Второстепенные детали нас сегодня интересовать не могут.
– Я полагаю, что защита принимает это? – спросил судья.
– Пока я принимаю только тот факт, который представляется мне безусловным, а именно, что владельцем данного коттеджа является Моррисон Финдли, – заявил Мейсон.
– Это так и есть, – подтвердил Эллингтон.
– Я также готов признать, что мистер Финдли может быть приведен к присяге и дать свидетельские показания по тем фактам, которые содержатся в заявлении помощника районного прокурора.
На лице Эллингтона промелькнуло облегчение.
– Очень хорошо, – сказал он. – Во всем, что касается права собственности…
– Одну минуту, – прервал его Мейсон. – Боюсь, помощник районного прокурора неверно меня понял. Я сказал, что готов признать мистера Финдли в качестве достоверного свидетеля по сообщенным фактам. У меня, как известно, есть право подвергнуть мистера Финдли перекрестному допросу. Что я и намерен сейчас сделать.
Эллингтон нахмурился.
– Это не совсем обычно, – сказал он, – но выхода у меня нет. Я вынужден согласиться.
– Очень хорошо, – сказал судья. – Пусть мистер Финдли даст показания. Он здесь?
– Да.
– В таком случае попросите его занять место для свидетелей.
Моррисон Финдли, человек средних лет с проницательными глазами и густыми бровями, занял место для свидетелей и вопросительно посмотрел на Эллингтона.
– Мистер Мейсон желает задать вам несколько вопросов, – сказал тот. – Мы пришли к решению, что слушание дела надо начать непосредственно с вас.
Мейсон встал и посмотрел на свидетеля.
– Когда мистер Эллингтон упоминал имя Д. Ч. Чаллис, я так и не смог понять, шла речь о мужчине или о женщине. Поэтому мой первый вопрос, мистер Финдли, будет звучать приблизительно так: кто скрывается под этим именем – мужчина или женщина?
Финдли быстро взглянул на прокурора, потом ответил:
– Женщина.
– Она назвала свое имя полностью?
– Нет. Только инициалы и фамилию.
– Вы не считаете, что такого рода договоренность об аренде довольно необычна?
– Весьма необычна, мистер Мейсон.
– Почему же вы пошли на это?
– Откровенно говоря, за этот коттедж я не мог бы запросить более тридцати долларов в месяц. Он мне достался в доплату в результате одной сделки и в моих книгах числится лишь по своей номинальной стоимости. Правда, при нем имеется участок в пять акров, и земля сама по себе тоже представляет известную ценность, но этот коттедж расположен в очень неудобном месте в горах, и сто долларов в месяц показались мне упавшими с неба.
– Вы получали деньги каждый месяц?
– Да, сэр.
– Чеком?
– Нет, сэр.
Мейсон удивленно приподнял брови.
– Я получал их наличными, – пояснил Финдли.
– Каким образом?
– По почте. Каждый месяц мне приходило письмо, в которое были вложены стодолларовая ассигнация и записка, где сообщалось, что арендатор высылает плату за коттедж за следующий месяц – скажем, за сентябрь, октябрь, ноябрь…
– И плата всегда вносилась вперед?
– Да, сэр.
– Вы получали эти письма первого числа каждого месяца?
– Да, сэр.
– Вы не пытались вычислить, кто этот таинственный человек?
– Мое любопытство не простиралось дальше изучения адреса на конверте.
– Что это был за адрес?
– Адрес бюро обслуживания, которое выполняет разного рода поручения, в том числе доставку местной корреспонденции. Из этого я сделал вывод, что мисс Чаллис, или миссис Чаллис, или как там ее, не желала, чтобы я узнал хоть что-нибудь о ее личности. Ну, а поскольку плата вносилась регулярно каждый месяц, я и не делал никаких попыток узнать что-нибудь о ней. Тем более я понимал, что мое любопытство не понравится арендатору.
– В первом письме, полученном вами, было две стодолларовые бумажки?
– Совершенно верно. А в записке было сказано, что это плата за первый и последний месяцы. Плата вперед за последний месяц аренды.
– В каком месяце истекает срок аренды?
– Было просто сказано – «за последний месяц аренды».
– Насколько я понял, вы сдали свой коттедж в сентябре прошлого года?
– Нет, сэр, в позапрошлом.
Мейсон удивленно поднял брови.
– Иными словами, вы сдаете его уже второй год?
– Да, сэр.
– Как были написаны эти записки? От руки?
– Нет, на машинке.
– Вы их сохранили?
– Конечно. Я оформлял деньги, полученные таким образом, как почтовые переводы и прикалывал письма вместо подтверждения.
– А расписки в их получении вы посылали?
– Да, два первых месяца, но потом мне позвонили и сказали, что это необязательно, поскольку я бизнесмен, пользующийся безупречной репутацией. То есть мне доверяют и без расписки. Мне также сказали, что пересылка каждого письма через это бюро обслуживания обходится покупателю в двадцать центов, и нет смысла, так сказать, бросать деньги на ветер.
– Все это вам сказали по телефону?
– Да.
– А вы не можете сказать, откуда вам звонили? Звонок был местный или междугородный?
– Точно не знаю, но мне думается, что звонили из города, звонок не был похож на междугородный.
– Вам не кажется, что все это довольно необычно?
– Весьма необычно!
– И тем не менее вы не предприняли никаких шагов, чтобы выяснить, кому же все-таки вот уже два года вы сдаете свой коттедж?
Финдли улыбнулся. Едва заметно, но улыбнулся.
– Я рассуждал так: двадцать долларов в месяц мне платят за аренду помещения, а еще восемьдесят – за то, что я не вмешиваюсь не в свое дело.
– Откуда у вас такая уверенность?
– Вы же сами говорили: сделка носила необычный характер. Совсем нетрудно было догадаться, что к чему.
– Вы решили закрыть на все глаза и соблюдать собственные интересы?
– Да, сэр.
– Хорошо, поговорим о другом. Захватили ли вы с собой эти письма?
– Да, принес.
– Прошу вас показать их мне. Они меня интересуют в качестве вещественных доказательств.
– Возражений нет, – сказал Эллингтон.
Финдли вручил судебному клерку пачку писем, перетянутых резинкой.
Мейсон улучил минутку и шепнул Дрейку:
– Быстрее свяжись с экспертом по пишущим машинкам. Пусть выяснит, не напечатаны ли они на той же машинке, что и полученное мной анонимное письмо. И постарайся сделать это побыстрее. Позвони ему или смотайся за ним сам. – Затем он снова повернулся к свидетелю. – Вы когда-нибудь слышали голос моей подзащитной Глэдис Дойл?
Финдли с минуту оставался в нерешительности, потом сказал:
– Да, сэр.
– Эту возможность вам предоставила полиция?
– Да, сэр.
– Как вы считаете, не она ли разговаривала с вами по телефону?
– Думаю, нет, сэр.
– Это все, – сказал Мейсон. – В настоящий момент у меня больше нет вопросов к свидетелю. Однако я считаю своим долгом предупредить суд, что до окончания процесса я прошу мистера Финдли внимательно вслушиваться в голоса тех женщин, которые будут давать здесь свидетельские показания, ибо меня крайне интересует, не узнает ли он среди них голос той особы, которая договорилась с ним насчет аренды коттеджа.
– Если желаете, пусть мистер Финдли выступает в качестве свидетеля защиты, – предложил Эллингтон. – Тогда не придется тратить время на перекрестный допрос.
– В данных обстоятельствах предпочтителен именно перекрестный допрос, – заявил Мейсон. – Я еще раз прошу мистера Финдли внимательно прислушиваться ко всем голосам свидетельниц по делу. – Он повернулся к свидетелю. – Не могли бы вы остаться в помещении суда на то время, пока будет идти опрос свидетелей, и если услышите знакомый женский голос, сказать нам?
– Но это не отвечает правилам перекрестного допроса! – запротестовал Эллингтон.
– Возможно, – согласился Мейсон, – но даже если мистер Финдли и узнает голос, это все равно не будет доказательством. Меня больше интересует реакция свидетеля. И поэтому я настаиваю на своей просьбе.
