Мой второй обход в воскресенье утром был более обстоятелен. Когда, завершив его, я очутился в передней, меня там поджидал Стек.
– Может, я смогу быть вам чем-нибудь полезен, сэр? – поинтересовался он. – Вы что-то потеряли?
– Нет, – сказал я. – Просто я беспокойный человек. – И поблагодарил Стека за заботу. Увидев, что я собираюсь выйти на улицу, он распахнул передо мной дверь, изо всех сил стараясь подавить вздох облегчения.
Если есть возможность, я каждое утро между девятью и одиннадцатью, пока Вульф забавляется в своей оранжерее, отправляюсь размять ноги и освежить легкие выхлопными газами, но сейчас я вышел на улицу не в силу привычки. В одиннадцать к Джареллу должен был пожаловать помощник окружного прокурора, по-видимому, в сопровождении сыщика, вот я и решил не мешаться у них под ногами.
Пройдя пешком тридцать кварталов до редакции «Газетт», я зашел узнать у Лона Коэна, правда ли, что бейсбольная команда «Гиганты» теперь будет играть за Сан-Франциско. Кроме этого, я поинтересовался, нет ли каких-либо неофициальных сведений, касающихся убийства Ибера. А Лон, в свою очередь, попытался выведать у меня, кто же все-таки в настоящий момент является клиентом Вульфа. Мы оба расстались неудовлетворенными. Насколько ему было известно, полицейские из кожи вон лезли, чтобы найти убийцу и совершить правосудие, а насколько было известно мне, у Вульфа в настоящий момент клиентов не имелось, но я пообещал, что, если узнаю что-нибудь подходящее для первой полосы газеты, тут же сообщу.
Вульф уже спустился из оранжереи и теперь восседал за своим столом и что-то диктовал Орри, который устроился за моим. Оба оторвались от этого дела, чтобы поприветствовать меня (я это оценил), ибо эти два занятых человека корпели над важным посланием Льюису Хьюитту, в котором сообщали, что гибрид вот-вот зацветет, и приглашали его приехать и понаблюдать за цветением своими глазами. Не имея обычных сорока минут для детального ознакомления с утренней «Таймс», я быстро позавтракал прямо на кухне, устроился на кушетке и только успел ознакомиться с заголовками первой полосы и новостями спорта, как раздался звонок в дверь.
Одного взгляда на этого здоровенного детину в серой форме, широкоплечего и красномордого, было вполне достаточно. Я подошел к двери, накинул цепочку, приоткрыл дверь на два дюйма и сказал через щель:
– Доброе утро. Давненько мы не виделись. Вы прекрасно выглядите.
– Гудвин, открывай дверь.
– Я бы с удовольствием, но ведь вам известно, что сие не от меня зависит. Мистер Вульф занят – у него урок диктанта. Что ему передать?
– Передай ему, что я хочу знать, почему он переименовал тебя в Алена Грина и отправил в качестве секретаря к Отису Джареллу.
– Я и сам ломаю над этим голову. Устраивайтесь поудобнее, а я пока попробую у него это выяснять. Разумеется, если и сам мистер Вульф не в курсе, вам ни к чему заходить в дом.
Чтобы не показаться невежливым, я оставил дверь на цепочке.
– Прошу прощения, что прервал ваши занятия, – сказал я, приблизившись к столу Вульфа, – но инспектору Кремеру хочется знать, почему вы переименовали меня в Алена Грина и отправили в качестве секретаря к Отису Джареллу. Сказать ему?
– Откуда он это узнал? – рявкнул Вульф. – От этой девчонки, которая тебя вспомнила?
– Понятия не имею. Но если вам надо непременно свалить вину на женщину, пусть это лучше будет Нора Кент. Хотя, на мой взгляд, это тоже маловероятно.
– Черт возьми. Проведи инспектора ко мне.
Я вернулся в переднюю, откинул цепочку и распахнул дверь.
– Мистер Вульф восхищен, что вы к нам пожаловали. Я тоже.
Возможно, последних двух слов Кремер не расслышал, потому что швырнул шляпу на вешалку и рванул в сторону кабинета. Когда я, заперев входную дверь, вернулся туда, он уже восседал в красном кожаном кресле. Орри видно не было.
В холл он не выходил, значит, Вульф отослал его в приемную. Дверь туда была закрыта. Я занял место за своим столом и снова стал самим собой.
Кремер с ходу взял быка за рога:
– Хотите, чтобы я повторил свой вопрос?
– Это вовсе не обязательно. – Вульф был любезен, но не слишком. – Мне было бы небезынтересно узнать, откуда у вас эти сведения. Что, разве за мистером Гудвином установлена слежка?
– Нет, но с восьми утра сегодняшнего дня установлена слежка за одним домом на Пятой авеню. Было замечено, что в четверть десятого оттуда вышел Гудвин. От привратника в холле наши люди узнали, что человек, который только что вышел, называет себя Аленом Грином и работает у мистера Джарелла секретарем. О чем и было доложено мне, а я, в свою очередь, проявил к этому обстоятельству интерес. Причем не ограничился тем, чтобы приказать сержанту Стеббинсу связаться с вами по телефону. Я, как видите, приехал сам.
– Хвалю ваше рвение, мистер Кремер. К тому же мне приятно вас видеть. Однако, боюсь, сегодня утром мои мозги слегка притупились, и вам придется проявить снисходительность. Признаться, я не подозревал, что устройство на работу под вымышленным именем расценивается как уголовно наказуемое деяние, а следовательно, требует вмешательства полиции. Причем лично вашего, то есть главы отдела по расследованию убийств.
– Проявить снисходительность, говорите? Ну, положим, я с вами не в первый раз имею дело. И черт побери, не собираюсь…
Инспектор оборвал себя на полуслове, вытащил из кармана сигару, покатал ее между ладонями и засунул в рот. Я ни разу не видел, чтобы он курил сигары. Похоже, Кремер использовал их в качестве успокоительного, ведь общение с Вульфом всякий раз вызывало у бедняги стресс.
Он вынул сигару изо рта.
– С вами чрезвычайно трудно общаться, когда вы не склонны к сарказму. Когда же вы настроены саркастически, с вами и вовсе нет сладу, – сказал Кремер, очевидно несколько успокоившись. – Известно ли вам, что в четверг днем, то есть позавчера, некто Ибер был убит выстрелом из револьвера в собственной квартире на Сорок девятой авеню?
– Да, мне это известно.
– Известно ли вам, что он пять лет проработал секретарем у Отиса Джарелла и только недавно был уволен?
– Да, сей факт мне тоже известен. Это повторение пройденного характеризует вас не с самой лучшей стороны, инспектор. Я читаю газеты.
– О’кей, но это одна из деталей целого, которое вы хотите иметь перед глазами. В соответствии с имеющейся у меня информацией Гудвин впервые появился в доме Джарелла днем в понедельник, за три дня до убийства Ибера. Джарелл сказал привратнику в холле, что этого человека зовут Ален Грин и что он будет проживать у него. Гудвин на самом деле поселился у него в доме. Верно, Арчи? – повернулся ко мне Кремер.
– Верно, – сознался я.
– То есть ты с понедельника находишься там под вымышленной фамилией в качестве секретаря Джарелла?
– Да, если не считать отлучек по делам службы. Маленькая поправочка: я не нахожусь в доме Джарелла, а находился. В настоящий момент меня там нет.
– Тут ты, черт побери, прав. Ты смотался оттуда, как только пронюхал, что Джарелла собираются навестить ребята из конторы окружного прокурора, а тебе не улыбалось попадаться им на глаза. Угадал?
– Позвольте напомнить вам, инспектор, что, согласно, Пятой поправке к Конституции, никого нельзя принудить свидетельствовать против самого себя.
– Брось, Арчи. Эта отговорка хороша для коммуняк и гангстеров, а не для клоунов вроде тебя. – Кремер снова уставился на моего босса. Похоже, он решил, что ему опять требуется утихомирить кровь, а потому воткнул в рот сигару и зажал ее зубами. – Вот такие пироги, мистер Вульф. У нас нет ни единой стоящей улики, которая могла бы навести нас на след убийцы Ибера. Естественно, лучшим источником информации, касающейся потерпевшего и его положения в обществе, является Джарелл со своей компанией. Ведь Ибер у него не только работал, но и жил. Разумеется, мы про него много узнали, но из всего этого вряд ли какой-нибудь факт заслуживает внимания. Мы уже решили, что от Джарелла и его семейки ничего путного не добьешься, как вдруг на горизонте появляется Гудвин. Ну а, разумеется, где Гудвин, там и вы.
Глаза инспектора сузились, однако он тут же решил, что с позиции силы здесь вряд ли чего добьешься, и поспешил придать им обычное выражение.
– Так что теперь все выглядит иначе. Судите сами: Отис Джарелл нанимает вас для некоего дела, столь важного, что вы даже соглашаетесь некоторое время обходиться без Гудвина, который поселяется в доме клиента в качестве его секретаря. А человек, который занимал это место ранее, всего лишь через три дня отправляется на тот свет, – ничего себе совпадение! Я ни за что не поверю, что тут не существует связи.
– Не уверен, что понял вас, мистер Кремер. Связи между чем и чем?
– Черта с два я вам поверил! Между тем, что Джарелл вас нанял, и убийством!
