– Сказала, что выбросила его.
– Почему?
Адель с отчаянием посмотрела на Мейсона, но адвокат молчал. Нет, он не признавал поражения, просто молчал… И думал.
– Сказала мне, что она… боится, – выговорила Адель.
– Чего именно?
– Не знаю.
– Самой себя?
– Она мне не говорила, сэр.
– Но ведь это очевидно! Если бы она боялась своего мужа, разумнее было бы оставить пистолет при себе. Она выбросила оружие, это разве не свидетельствует о том, что она боялась самой себя? Разве не так?
Неторопливо поднялся со своего места Мейсон.
– Ваша честь, – обратился он к судье, – я решительно возражаю против данного вопроса как спорного. Нельзя требовать от свидетеля, чтобы он делал какие-то выводы и заключения.
– Возражение принято, – объявил судья Кенпильд и жестом отмел все протесты Мак-Ниира, – вопрос слишком спорный. Продолжайте.
– Что ваша сестра сделала дальше?
– Села в свою машину.
– Где стояла машина?
– На обочине шоссе.
– А не на боковой дороге, что ведет к домику?
– Нет, сэр.
– Что дальше?
– Поехала следом за мной в город.
– Это вы ей посоветовали?
– Да, сэр.
– Что случилось потом?
– В потоке машин, в городе, я ее потеряла.
– Или она умышленно отстала от вас?
– Не знаю. Домой я приехала одна.
– И что вы стали делать?
– Поехала в Роксбери.
– Ах вот как! Прямиком в Роксбери, ко второму обвиняемому, доктору Мейкому? Но там вы узнали, что он поехал по вызову. Так?
– Так.
– И вы стали ждать его?
– Да.
– Когда он вернулся?
– Примерно в девять часов.
– Что вы ему сказали?
– Спросила, не видел ли он Милисент.
– Что ответил доктор?
Адель еле удерживала слезы.
– Ответил, что не видел.
– Перекрестный допрос! – рявкнул прокурор, бросив грозный взгляд на Мейсона и насмешив своим поведением адвоката.
– Вопросов не имею, – сказал Мейсон с улыбкой.
Мак-Ниир отпустил Адель и занялся свидетелем, который видел, как Джек Хардисти работал лопатой на участке.
– Вы могли бы ее опознать?
– Проще простого, там на рукоятке инициалы – Д.Х.
Из соседнего помещения принесли лопату, свидетель подтвердил, что это именно она и есть. Вот и буквы.
Перекрестного допроса опять не последовало.
Мак-Ниир взглянул на часы: время приближалось к полуденному перерыву. Заметив его движение, Мейсон понял, что прокурору необходимо закончить первое заседание каким-нибудь эффектом.
– Чарльз Ренгрев! – многозначительно вызвал он еще одного свидетеля.
Это был медлительный человек, лет под восемьдесят, ничуть не напуганный, а, наоборот, польщенный своей ролью. Он работал в полиции Роксбери, и ему поручили осмотреть участок земли, примыкающий к дому доктора Мейкома.
– Посмотрите на лопату. Вы видели ее раньше?
– Так точно. Видел, сэр.
– Когда?
– Третьего октября, когда делал осмотр.
– Где она была?
– В недавно перекопанном садике за гаражом, на участке мистера Мейкома.
– И вы, конечно, не знаете, как она туда попала из горного домика.
– Возражаю, ваша честь, поскольку факт спорный, – поднялся Мейсон. – Ничто не говорит, что именно эта лопата была в домике.
Мак-Ниир согласился:
– Адвокат прав, ваша честь. А я докажу свою правоту завтра. Сегодня снимаю свой вопрос и вызываю следующего. – Обвинитель явно очень спешил.
Родней Витон показал, в какой позе он видел обвиняемую, – с рукой, отведенной назад. Но он не мог присягнуть, что видел, как она что-то бросила в каньон. Могла в последнюю секунду и передумать. Но на другое утро он и Лола Страг нашли пистолет тридцать восьмого калибра, утонувший в покрове сосновых игл.
Мейсон не посчитал нужным задавать вопросы.
Вызванная свидетелем Лола Страг подтвердила слова Роднея Витона. Затем прокурор представил жюри выписку из журнала: револьвер приобретен мистером Блейном.
Судья объявил перерыв.
Когда под щелканье фотоаппаратов прокурор выходил из зала, на его лице было написано довольство собой.
Мак-Ниир начал второй день процесса с наращивания трагических моментов, которые составили настолько живую картину злодеяния, что не привыкшие к такой красочности присяжные, да и члены суда, постепенно попали под гипноз его личности.
Первым вызвали одного из офицеров, осуществлявших арест доктора Мейкома, – мистера Уильяма Франклина. Он детально обрисовал все меры, принятые для наблюдения за домиком. И отметил последовательность появления каждого персонажа: сперва в хижину вместе с Раймондом вошли Адель Блейн и Мирна Пейсон, затем подъехали на машине Родней Витон и Лола Страг, а Адель Блейн спряталась в темной спальне, где недавно лежал труп Хардисти. Затем к двери подошел еще один человек – Берт Страг, его впустили. Потом прокрался доктор Мейком, но не стал задерживаться у двери, а полез в окно темной спальни.
Полицейские одновременно подошли к окну спальни и включили мощный фонарь, при свете которого увидели: из комнаты с воплем ужаса выбегает Адель, а доктор в это время вынимает пулю из тайника за картиной. Эту пулю удалось у него забрать, только надев на него наручники.
На пуле сделана отметка для идентификации. Здесь свидетель опознал пулю, предъявленную ему Нииром.
– Перекрестный допрос, – бросил прокурор Мейсону.
– В тот момент, когда вы осветили доктора фонариком, рука его была за картиной?
– Да, сэр.
– Значит, он доставал оттуда пулю. А нельзя ли предположить… – Тут Мейсон заметил в глазах Мак-Ниира торжествующий огонек и осекся. – Нет. Снимаю вопрос. У меня все.
Обвинитель пришел в неописуемую ярость. Он вскочил с места, хотел что-то выкрикнуть, но только закусил губу и сжал кулаки.
С нескрываемым любопытством Мейсон посмотрел на него, торопливо нацарапал на листочке: «Мак-Ниир явно хочет, чтобы я заставил Франклина признать, что доктор мог прятать, а не доставать пулю… Тут что-то не так, надо держать ухо востро» – и придвинул записку Делле.
– У доктора, подсудимого Мейкома, нет вопросов? – спросил судья.
– Вопросов нет.
– А у вас, мистер Мак-Ниир?
– Пока нет… это все, ваша честь. Продолжаю допрос свидетелей.
Был вызван доктор Клемент Прингл, эксперт по баллистике, лабораторной технике и токсикологии.
– Посмотрите пулю, – попросил Мак-Ниир, – вы исследовали ее раньше? И проделывали с ней все нужные эксперименты?
– Так точно.
– А вот вам пистолет. Скажите, делали вы из него пробные выстрелы?
– Да.
– И результат? Пуля выпущена из этого револьвера?
– Нет, сэр, – холодно сказал эксперт.
Судья недоумевающе взглянул на прокурора, на Мейсона, на безучастную ко всему Милисент Блейн и, перегнувшись через стол, переспросил:
– Нет?
– Нет, сэр.
Мейсон кратко сказал:
– У меня нет вопросов.
Мак-Ниир со слабой улыбкой поклонился ему:
– Благодарю вас, адвокат. Доктор Прингл, пока у меня к вам все. Приступаем к допросу следующего свидетеля, Фреда Хармана.
Фред тоже служил в полиции Роксбери. Это был толстый, флегматичный малый, досадующий на свою роль свидетеля, помешавшую ему заниматься своими нехитрыми делами. Отвечал он скучным голосом, вызывая зевоту.
– Вы были вместе со свидетелем Ренгревом, когда он нашел лопату?
– Да, сэр.
– Вы можете ее опознать?
– Да. Это она.
– Где она находилась?
– За гаражом.
– И что вы сделали?
– Начал копать.
– Нашли что-нибудь?
– Собаку. Ее застрелили. А пулю вынули.
– Есть вопросы, адвокат?
– Нет, – ответил Мейсон.
Объявили перерыв. В зале началось оживление. Пленка запечатлела торжествующую улыбку обвинителя. Только Мейсон оставался в стороне от шумихи.
Перри Мейсон и Делла Стрит сидели в отдельной кабинке небольшого ресторанчика.
– Не понимаю я этой собаки, – сказала Делла.
– Сейчас я обрисую тебе точку зрения прокурора. Милисент встречает Мейкома и рассказывает ему о новой растрате мужа, о тех девяноста тысячах, которыми он шантажирует отца. Доктор предлагает ехать в горный домик, где он делает Хардисти инъекцию скополамина, после чего тот рассказывает, куда спрятал уворованное.
Делла отпила чай.
– Насколько я поняла теорию обвинения, эти двое все так и сделали. А Джек впал в буйство, поэтому пришлось его пристрелить. Хорошо, а при чем тут собака?
– Собака при деле. Мейком не мог не понимать, что при вскрытии извлекут пулю, сверят ее с револьвером Милисент и все будет кончено. Поэтому он извлек пулю и спрятал ее.
– А собака?
– Погоди. Мак-Ниир уверен, Мейком раздобыл оружие того же калибра, застрелил бездомного пса, извлек пулю, животное зарыл у себя на участке, а пулю решил спрятать там, где ее рано или поздно найдут, потом лабораторные тесты докажут, что это не та пуля.
– Значит, доктор прятал пулю, а не доставал ее?
– Вот именно. И я чуть не сыграл обвинению на руку… Видела бы ты взгляд этого Цицерона! И как он потом разозлился!
