Судья Майлс снова задумчиво взглянул на Гамильтона Бергера.
— Верны ли мои предположения? Окружной прокурор намерен лично вести дело?
— Да, ваша честь. Моим помощником выступит Роберт Калверт Норрис, но преимущественно дело вести буду я сам.
На лице судьи невольно отразилось любопытство. Гамильтон Бергер продолжал:
— По причинам, которые раскроются в ходе процесса, данное дело должно стать чрезвычайно значимым, даже уникальным, и поэтому необходимо личное участие законно избранного в этом графстве прокурора… Некоторые юридические аспекты дела впоследствии наверняка послужат правовым прецедентом. А теперь, если уважаемый судья не возражает, мой коллега, мистер Норрис, обратится к жюри со вступительным словом.
— Не возражаю, — сказал судья Майлс.
Норрис, высокий, стройный субъект с волнистыми каштановыми волосами, большими голубыми глазами и тщательно отработанными жестами, занял место на кафедре напротив жюри.
— Если судье и вам, леди и джентльмены, члены жюри, угодно, мое вступительное слово будет предельно кратким. Я просто изложу факты и наш взгляд на происшедшее.
Он помолчал, расправил плечи, обвел торжественным взглядом присяжных и продолжил:
— Мы намерены доказать, что брат обвиняемой, Родни Бэнкс, был принят на работу Марвином Фремонтом и присвоил весьма солидную сумму денег. Большая ее часть использовалась для заключения пари на скачках… Фремонт обнаружил недостачу и последовал за Родни Бэнксом на ипподром. Последний поставил на лошадь по кличке Даф-Бой, которая победила в одном из заездов. Когда Бэнкс попытался получить выигрыш, Фремонт стал доказывать, что ставка была сделана на его деньги, а не Бэнкса, и потому выигрыш принадлежит ему, Фремонту. Бэнкса арестовали за растрату… Так, леди и джентльмены, была подготовлена сценическая площадка для убийства… Мы не утверждаем, будто покойный Марвин Фремонт был ангелом. Он не был таковым. Напротив, факты свидетельствуют об обратном… Фремонт заключал противозаконные сделки. Для этой цели он прятал в своей конторе крупную наличность… Родни Бэнкс, брат подсудимой, обнаружил тайник, в котором она хранили деньги. Когда Бэнкс понял, что его растрата раскрыта, он решил поступить согласно пословице: какая разница, кем умирать — овцой или козлом! Его освободили под залог, и тогда он пробрался в офис и забрал из тайника оставшиеся там деньги. Он знал, что Фремонт не сможет откровенно назвать сумму припрятанных денег, учитывая их предназначение. Он знал, что Фремонт пойдет на сделку, если его преступный служащий предложит таковую. И потому Бэнкс забрал все деньги, до последнего цента… По этой причине Марвин Фремонт принялся искать подсудимую и поехал в мотель Фоли, неподалеку от форелевой фермы Осгуда… Ферма представляет собой цепь озер, связанных протоками в единую систему. Озера или, вернее, пруды являются частной собственностью. Рыбаки получают там возможность заняться любимым промыслом, естественно, за плату. Работу на ферме хорошо освоила Лоррен Лаутон, подруга обвиняемой. Последняя иной раз ей помогала, появляясь на берегу в соблазнительном купальнике. Чтобы удачливые спортсмены могли сохранить свой улов, на ферме держали запасы сухого льда… У подсудимой был ключ от этого склада… Итак, подсудимая отправилась в мотель Фоли, намереваясь встретиться со своим братом. Фремонт за нею следил, так что ее местонахождение не являлось для него тайной… Сейчас мы вплотную приблизились к той главе нашего повествования, которую хотелось бы избежать, но, увы, леди и джентльмены, избежать невозможно… Мало того, что Родни Бэнкс ставит на бегах краденые деньги, часть из них он передает сестре, поручив сделать ставку на ту же лошадь, Даф-Боя. Сестра покупает пять стодолларовых билетов. Заметив, как арестовали ее брата при попытке получить выигрыш, она в панике покидает ипподром, отправляется к Пэрри Мэйсону и поручает ему получить выигрыш. На следующий день мистер Мейсон обменивает билеты на наличные и привозит деньги обвиняемой в мотель, невзирая на сделанное ему предупреждение, что билеты приобретены на ворованные деньги… В мотель приезжает и Марвин Фремонт. Ведет себя, по-видимому, нагло. Вскрытие показало: он был пьян. И обвиняемая стреляет в него. Тело впоследствии обнаружили в душе… Мы вплотную подошли к любопытной ситуации. Пытаясь скрыть свое преступление, Нэнси Бэнкс, зная, что полиция устанавливает время убийства по степени окоченения трупа, решает подтасовать обстоятельства, создать видимость, что убийство произошло на час раньше… Она едет на форелевую ферму, привозит в мотель сухой лед и обкладывает им труп. Выждав, пока температура тела упадет, она обращается к своему адвокату, Перри Мейсону, с просьбой поехать в мотель… Пока мистер Мейсон находился в пути, она снова съездила на своей машине на форелевую ферму и оставила там в мусорном баке коробки с остатками сухого льда… Мы представим доказательства того, что Нэнси Бэнкс, напуганная перспективой разоблачения своего фокуса со льдом, возвратилась к мусорному баку с целью, которая будет выявлена по ходу слушания и обнаружит наиболее важные стороны дела… На основании неопровержимых улик обвинение намерено просить присяжных признать убийство первой степени — предумышленное убийство, злокозненное, совершенное сознательно. Убийство с целью обогатиться и замести следы… Заключая свое выступление, выражаю надежду, что обвинение сумело обосновать свою позицию и не оставило повода для сомнений… Благодарю вас.
Роберт Норрис развернулся и прошел к столу, предназначенному для обвинения.
Гамильтон Бергер не мог скрыть своих эмоций. Обвинительная увертюра пришлась ему по душе. Он пожал руку помощнику с лучезарной улыбкой.
Судья Майлс обратился к Перри Мейсону:
— Намерена ли защита разъяснить свою позицию?
— Защита сохраняет за собой право высказаться позднее, — ответил Мейсон.
— Прекрасно, — произнес судья Майлс. — Пригласите первого свидетеля по делу.
Роберт Норрис вызвал топографа, который представил суду карту округа, показал, где находится форелевая ферма и мотель Фоли и какое между ними расстояние — не более полутора миль по шоссе. Карта была передана жюри в качестве обвинительной улики номер один.
Затем обвинение заслушало патологоанатома, который констатировал, что смерть наступила мгновенно и причиной ее послужила пуля тридцать восьмого калибра, угодившая прямо в сердце.
Пока из второго свидетеля вытягивали анатомические подробности, Мейсон, обернувшись к Нэнси Бэнкс, шепнул:
— Вы должны сказать мне правду. Участвовали вы в хищении денег вместе с братом?
— Нет.
— Что они откопали в этом чертовом мусорном ящике, чем хотят нас поразить?
— Коробки из-подо льда, — шепотом ответила она.
Мейсон покачал головой:
— Нет, это известно и им, и нам. На сей раз речь идет о чем-то таком, чего мы, по их мнению, не знаем.
— Там не было ничего такого, — возразила Нэнси.
— У обвинения вопросов больше нет, — провозгласил между тем Роберт Норрис с подчеркнутым драматизмом. — Предоставляем свидетеля защите.
Мейсон ободряюще потрепал Нэнси Бэнкс по плечу, встал и обратился к свидетелю:
— Доктор, согласно вашим показаниям, вы обнаружили •смертоносную пулю?
— Да, сэр.
— И передали полиции?
— Да, сэр.
— Где вы ее нашли?
— В углу душевой, где лежал труп.
— Пулю вы передали в баллистический отдел полиции?
— Да, сэр. Я отдал ее лейтенанту Трэггу из отдела по расследованию убийств и думаю, он передал ее дальше, баллистикам.
— Скажите, пожалуйста, откуда вы знаете, что смерть наступила именно из-за этой пули?
Доктор улыбнулся:
— В душевой не было других пуль.
— Откуда вы знаете, что покойного убили в душе?
— Потому что смерть наступила мгновенно, и он тут же упал.
— Откуда вы знаете, что он упал именно в душевой?
— Тело было обнаружено там.
— Пуля прошла навылет?
— Да, сэр.
— Итак, — подвел итог Мейсон, — вы в качестве эксперта утверждаете, что покойного убили в душе, где найден труп, и смерть наступила от пули, обнаруженной там же?
— Вполне закономерные умозаключения, не так ли?
— Иными словами, — уточнил Мейсон, — ваше свидетельство строится на умозаключениях, а не на фактах?
— Ну, умозаключения-то логичные.
— Ваши соображения никоим образом не относятся к делу. Судьба обвиняемой должна зависеть исключительно от фактов. Стало быть, вы настаиваете на том, что человек, чей труп обнаружен в душевой, был убит именно там?
— Ну, конечно, я мог… Нет, этого я не знаю. Когда стреляли, меня поблизости не было.
— Совершенно справедливо. Вполне возможен и такой вариант: Фремонта убили за пределами мотеля, привезли в мотель и затолкали в душевую.
