– Нет, – сказал я. – Ставлю на кон любую сумму, что это бесполезно. Конечно, с врачом я поговорю для очистки совести, но вы можете уже смело выкинуть его из головы.
– А как насчет мистера Макгрея?
Я ухмыльнулся.
– Я целиком на вашей стороне, – сказал я. – Мне это тоже пришло в голову в ту самую минуту, когда я выпроваживал Джаррета-младшего. Только благодаря ему мы узнали, что чеки оплачивал Сайрус М. Джаррет. А ведь доказательств он не представил. С таким же успехом чеки мог оплачивать сам мистер Макгрей. Была ли у него возможность сделать Карлотту Воэн матерью тем летом? Безусловно. Правда, в таком случае Джаррет не должен был знать про чеки и мог просто смело спустить меня с лестницы, не вступая в пререкания.
Я махнул рукой.
– Процитирую. Джаррет сказал: «Эти чеки лежат в архиве „Сиборд Бэнк энд Транс компани“. Кто вам про них рассказал? И почему на следующий день у него были уже заготовлены все цифры и даты? Нет, не выходит, – я потряс головой. – Чеки определенно посылал сам Сайрус М. Джаррет. У вас было целых две минуты, чтобы обмозговать кандидатуру Макгрея, и я удивлен, что вы ее не отвергли.
– Ты говорил с мистером Джарретом, а я нет.
– Я не испытываю желания встречаться с ним снова. Выкиньте Макгрея из головы.
– Тогда мы в тупике.
– У нас есть еще Сол, Фред и Орри. И я. И, извиняюсь, конечно, в некотором роде – вы.
Вульф метнул взгляд на свою текущую книгу, как всегда лежавшую на столе, раскрыл ее, потом швырнул на стол и злобно воззрился на меня.
Шестьдесят восемь часов спустя, в четверг в три часа пополудни мы с Вульфом в самом мрачном настроении сидели в кабинете. С понедельника мы не продвинулись вперед ни на дюйм – кроме пяти сыщиков, включая нас самих, у нас по-прежнему не было ровным счетом ничего.
Но сперва о том, как закончилась история с Юджином Джарретом. Во вторник без десяти девять утра я вышел из лифта на десятом этаже здания на Парк-авеню, назвал свою фамилию сидящей за столиком женщине и прошел в просторную приемную, вдоль стен которой стояли двадцать кресел. Девять из этих кресел были уже заняты людьми, которые выглядели довольно мрачновато. Да и чего веселиться, когда сидишь перед дверью с табличкой, на которой начертаны фамилии сразу четырех врачей. В девять двадцать ко мне подошла другая женщина и проводила по коридору до кабинета Уортингтона.
Войдя, я увидел сидевшего за письменным столом седовласого мужчину со щетинистыми черными бровями и широким ртом с опущенными краями. Закончив строчить в блокноте, он кивнул мне и поинтересовался, я ли Арчи Гудвин. Я ответил, что да, а он добавил, что поскольку дело очень щекотливое и личное, то он хотел бы получить доказательства…
Я не стал спорить, вытащил из кармана бумажник и предъявил ему мою лицензию и водительские права. Уортингтон снова кивнул и посмотрел на наручные часы.
– Я согласился вас принять только потому, что мистер Джаррет сказал мне, что дело очень срочное. Он попросил меня подтвердить вам, что он стерилен и не мог зачать ребенка. Вот я вам это и подтверждаю. Это правда.
– Если позволите, – попросил я, – я бы хотел сам в этом убедиться. Вы это знаете из своего личного опыта, а не понаслышке?
– Я бы не стал так категорично заявлять, если бы знал об этом понаслышке, – отрезал Уортингтон. – В течение семнадцати лет я четыре раза осматривал Юджина Джаррета и делал соответствующие анализы. Могу сообщить вам следующее: сперматозоидов в его семейной жидкости крайне мало, они практически нежизнеспособны и среди них очень много аномальных форм. Это совершенно точно.
– Спасибо. Но семнадцать лет назад был еще только пятидесятый год, А как насчет сорок четвертого?
Уортингтон помотал головой.
– Чрезвычайно маловероятно. Я слежу за этой семьей с тысяча девятьсот сорокового года. Если в сорок четвертом году Юджин Джаррет был еще здоров, то вызвать стерильность могло только такое инфекционное заболевание, как паротит или свинка, а он ими не болел.
Он метнул взгляд на часы.
– Мистер Джаррет сказал, что это все, что вам требуется. Если речь идет о том, мог ли он быть отцом, то это совершенно нелепо, и я готов подтвердить свои показания в суде.
Я поблагодарил его и вышел.
Итак, Юджин Джаррет больше нас не интересует. И все же на обратном пути я заскочил к доктору Волмеру, дом которого стоит невдалеке от нашего, и порасспросил его насчет репутации Джеймса Одела Уортингтона, жизнеспособности сперматозоидов и так далее; после этого я решил окончательно забыть про Юджина Джаррета.
С Сайрусом М. Джарретом тоже было покончено, когда в среду из Вашингтона прилетел Орри с тремя блокнотами, исписанными подробностями пребывания Джаррета в Европе и Африке летом сорок четвертого. Все даты и события, о которых рассказывал Джаррет, полностью подтвердились.
В понедельник вечером после ужина я прошвырнулся к Эми Деново и провел с ней два часа. То, что ее мать на самом деле звали Карлотта Воэн и она была родом из Висконсина, не произвело на Эми впечатления. Не слишком заинтересовало ее и то, что мы исключили обоих Джарретов из числа ее возможных отцов; ее не интересовали мужчины, которые не были ее отцами, – ей нужен был только тот из них, который был ее отцом. Я честно признался, что мы уже больше не роемся в биографиях подозреваемых, а занимаемся только поисками такого подозреваемого, и еще неизвестно, сколько времени могут занять такие поиски. Эми выразила сожаление, что не побилась со мной об заклад, когда я похвастал, что мы в три дня отыщем ее отца.
Сол и Фред продолжали заниматься безнадежными поисками вплоть до вторника. Во вторник же я получил еще семь откликов, из которых три решено было проверить, и Вульф отозвал наших ищеек.
Отправившись по одному из указанных адресов на Западную Пятьдесят четвертую улицу, Сол побеседовал с владельцем обувной лавки, который написал, что в сорок четвертом году Карлотта Воэн в течение нескольких месяцев была его клиентом. Сол предъявил ему для опознания фото Карлотты вместе с фотографиями еще шести молодых женщин, и обувщик без колебаний указал на Карлотту. Ни про какую Элинор Деново он не знал, но зато вспомнил, что Карлотта посещала его лавку тем самым летом, поскольку в августе во Франции погиб его сын. Адреса ее обувщик никогда не знал и больше ничего припомнить не мог. Сол уплатил ему пятьсот долларов и принялся ходить по близлежащим домам.
Письмо, которое досталось Фреду, было от женщины, которая в тысяча девятьсот сорок четвертом году работала в «Олтмане». Она также опознала Карлотту Воэн по фотографии, заработав свои полтыщи, но даже не смогла вспомнить, приходила ли Карлотта одна или с кем-нибудь.
Наконец, третий отклик, пришедший в «Газетт», был от Салваторе Манцони, который в течение последних пятнадцати лет работал официантом в «Сарди». В сорок четвертом году он был официантом в «Туфитти», ресторане на Восточной Сорок шестой улице, который закрылся в сорок девятом году. Как выяснилось, в сорок четвертом году в течение нескольких месяцев Карлотта два или три раза в неделю ужинала за одним из столиков, которые он обслуживал. Он мигом выбрал ее фотографию из десятка предложенных ему на выбор, и он знал, что девушку звали Карлотта Воэн, поскольку она часто бронировала себе столик. Самое же главное заключалось в том, что Сальваторе Манцони, судя по всему, видел воочию отца Эми, и не один, а много раз, поскольку Карлотта Воэн всегда ужинала с одним и тем же мужчиной. Когда я впервые об этом услышал, у меня похолодела спина – я даже представил, что в следующую секунду узнаю его имя. Но увы. Не то чтобы Сальваторе Манцони забыл имя спутника Карлотты, но он даже не знал, как его зовут. Карлотта всегда звонила сама. Впрочем, Сальваторе не исключал, что мне может помочь кто-то другой, например, Джузеппе Туфитти, бывший владелец и управляющий ресторана. Если он еще жив, конечно.
От описания спутника Карлотты толку было немного, и не только потому, что прошло уже двадцать три года. Вот что я узнал. Возраст лет тридцать с небольшим. Рост: около шести футов. Вес: примерно сто семьдесят фунтов. Плечи: довольно широкие, возможно, чуть сутуловатые. Голова чуть крупнее обычного. Лицо: не круглое, возможно, немного удлиненное: не бледное, немного смуглое. Волосы: темно-русые. Глаза: карие (предположительно). Нос, рот, уши и подбородок: да, они у него были.
Если вам удалось предоставить его себе, то с воображением у вас обстоит получше, чем у меня. Конечно, ни Джарретам, ни Макгрею такое описание не подошло бы, но мы уже и так списали их со счета.
Следующие сорок восемь часов мы посвятили поискам ресторанного спутника Карлотты Воэн. Найди мы его – и двадцать против одного, что отец Эми оказался бы в наших руках. Сол, Фред, Орри и я буквально сбились с ног, но безрезультатно.
