Когда Мейсон и Пол Дрейк проходили по вестибюлю, портье стоял у телефона, пытаясь успокоить разгневанную мисс Ките. Он был так занят беседой, что даже не заметил, как двое спокойно подошли к его стойке.
— …Мне очень жаль, мисс Ките. Они просто прошли мимо меня. Я пробовал их остановить, но они не обратили на меня никакого внимания. Не успел я выйти из-за стола, как они уже были в лифте… Это лифтер виноват. Он не должен был поднимать их, пока я не подал ему знака. Но вы же знаете этих мальчиков, они такие небрежные. Я позабочусь, чтобы его как следует наказали… Да, оба… Да нет, я сказал не джентльмен, а джентльмены. К сожалению, вы неправильно меня поняли. А охранник не отвечал по телефону. Я рад, что они ушли. Полицию вызывать?.. Очень хорошо. Мне очень, очень жаль. Я не знал, конечно, в какую квартиру они идут. Но когда они остановились на третьем этаже, я стал обзванивать жильцов… Да, я видел, как вы входили за несколько минут до этого… Большое спасибо, мисс Ките. Вы очень добры. Мне очень жаль, что так получилось, но прошу вас понять, что это не моя вина… Да, конечно. Еще раз спасибо.
Портье с облегчением вздохнул, повесил трубку и, обернувшись, увидел ожидающих за стойкой Мейсона и Дрейка.
— А, это вы, — со злостью сказал он. — Да, попал я с вами в переплет!
Мейсон заметил:
— Не думаю, что она действительно так оскорблена в своих чувствах, как старается это показать. А вот вам остальные ценные бумаги, которые мы распределяем.
Портье взял банкнот с сердитым видом, не поблагодарив.
Мейсон достал еще двадцатидолларовый билет и стал крутить его пальцами.
Портье, сначала такой хмурый, вдруг заинтересовался, завороженно наблюдая за банкнотом в руке Мейсона.
— Вы неплохо выкрутились, так ведь? — спросил адвокат.
— Да, я еле спас свою шею, если вы это имеете в виду.
— Я не это имел в виду, ну да ладно.
— Доставили вы мне хлопот. А если бы она спустилась и увидела, как мы разговариваем…
— А вы можете начать ругать нас за нарушение порядка в этом доме, и это подтвердит то, что вы ей рассказали.
Портье задумался. Мейсон молчал.
— Ладно, что вы теперь хотите?
— Мы надеемся, что сможем распределить еще немного ценных бумаг.
— Ради Бога, кончайте эту комедию да переходите к делу. Не хочу я здесь стоять и разговаривать с вами. Вдруг кто-нибудь войдет… Так что вам надо?
— Вы по вечерам дежурите?
— Да. Я прихожу в два часа дня и дежурю до полуночи.
— А в прошлое воскресенье дежурили?
— Да.
— Мисс Ките — очень эффектная женщина, очень красивая. Сильная личность, прямо огонь.
— Ну и что?
— Такой мужчина, как вы, конечно, заметил бы такую женщину.
— Да к чему вы клоните?
Мейсон все вертел банкнот в руках.
— Так что же? — спросил портье.
— Я уверен, вы можете припомнить, была ли она здесь в воскресенье, во второй половине дня, и во сколько вышла.
— И тогда я получу двадцать долларов?
— Да еще все телефонные звонки, если она звонила.
— Я не тот человек, который дает информацию за взятки.
— Конечно нет, — мягко проговорил Мейсон, не переставая вертеть банкнот.
Наступило длительное молчание. Мейсон, не глядя даже на портье, сосредоточил все свое внимание на банкноте, все вертел и вертел его, но так, чтобы хорошо была видна цифра на нем.
— Ну так что? — спросил он наконец.
— Ладно, — сказал портье нетерпеливо. — Не знаю, зачем вам это, но вам придется меня прикрыть.
— Да, конечно.
— Как вы правильно заметили, мисс Ките — очень эффектная женщина. Я, конечно… Ну, я не тот человек, который доглядывает, как вы понимаете, но некоторые вещи я в силу своей работы замечаю. Нужно развивать наблюдательность и память.
— Безусловно, — проговорил Мейсон, бросив взгляд на Дрейка.
— В воскресенье, во второй половине дня, мисс Ките была чем-то очень расстроена. Она выходила и вновь входила по меньшей мере раз шесть, затем осталась в своей квартире, видимо ожидая телефонного звонка. Позвонили как раз перед половиной десятого вечера, через четверть часа она позвонила в гараж, чтобы подготовили ее машину. Она быстро спустилась, в руках — только маленький дамский чемоданчик, вскочила в автомобиль и была такова.
— А вы не знаете, куда она отправилась?
— Нет, конечно.
— Однако, — заметил Мейсон, все еще покручивая двадцать долларов, — вам известно, откуда звонили, близко или издалека, и кто звонил.
— Я не подслушиваю телефонные разговоры. Это противоречит закону, и меня можно было бы арестовать, выдай я какую-либо информацию об этом.
— Конечно, и вам этого не хотелось бы, не так ли?
— Именно так.
— Тогда, — заявил Мейсон, — лучше бы вам рассказать нам про звонок. Я думаю, что на будущее это будет для вас лучшей защитой.
— Ей звонили из Медвежьей долины, — сообщил портье в отчаянии.
— Мужчина или женщина?
— Женщина.
— И что она сказала?
— Я же говорю вам, что не подслушиваю.
Мейсон ухмыльнулся.
— А как же вы узнали, что звонила женщина?
Портье полуотвернулся в сторону, затем вновь обернулся к нему.
— Ладно. Это был самый короткий телефонный разговор, какой мне доводилось слышать. Позвонили по междугородной, спросили мисс Ките, сообщили, что звонят из Медвежьей долины. Я подключил номер мисс Ките и лишь подождал, чтобы убедиться, что она на проводе. Я никогда не подслушиваю разговоров, но я слушаю до тех пор, пока не смогу убедиться, что соединение произошло, слышимость хорошая, а потом я сразу же…
— Да, понимаю. Но на этот раз произошло иначе.
— Да нет. Я просто слушал, чтобы проверить контакт, и вдруг неожиданно услышал весь разговор.
— Что же за разговор?
— Это было всего одно слово. Телефонист вызвал мисс Ките, сообщив, что звонят из Медвежьей долины. Я знаю, что звонили с телефонной станции, потому что, когда мисс Ките подошла, телефонист, убедившись, что это она, проговорил: «Минуту, пожалуйста», — и я услышал, как на другом конце провода телефонистка сообщила: «С вас один доллар и пятнадцать центов за три минуты».
— Что случилось Потом?
— Потом я услышал звон опускаемых в аппарат монет, и на станции сообщили: «Все в порядке. Говорите». Я прошу вас понять, что я продолжал слушать, лишь чтобы убедиться, что связь есть, а затем я положил бы свою трубку.
Мейсон кивнул.
Портье продолжал:
— Это был глупейший телефонный разговор, какой я когда-либо слышал. Никто не спрашивал: «Это мисс Ките?», либо: «Хэлло. Мэрион!», или что-то в этом духе.
