выстрелила.
— Ну и что? — спросил Дрейк.
Мейсон покачал головой.
— Весьма похоже на то, что Артур Кашинг сосредоточил свое внимание на какой-то девушке, и она вполне могла запустить зеркалом в его голову. Я не могу согласиться с теорией следствия, что это он бросал зеркало.
— В этом что-то есть, — согласился Дрейк. — Женщина могла бы швыряться предметами, мужчина — нет.
— Допустим, что Мэрион Ките откажется обсуждать это? — спросила Делла Стрит.
— Это как раз отвечало бы моему замыслу. Я вызову ее в суд в качестве свидетеля и смогу отлично использовать для отвлечения внимания. Это один из тех случаев, когда клиенту лучше вообще не появляться в суде. Если она скажет правду, ее пригвоздят за противоречивость показаний, данных на следствии. Если она будет придерживаться сказанного следователям, то ее уличат в жалком, неумелом увиливании.
— А если она будет молчать? — спросил Дрейк.
— Если она будет молчать, это настроит присяжных против нее, и они заклеймят ее как виновную. Так что давайте искать, чем отвлечь внимание, а потом поднимем шум.
— Тебе нужна компания? — спросил Дрейк.
Мейсон взглянул на часы.
— Я не могу сказать, каким методом я воспользуюсь, пока не увижу ее. Предварительное слушание назначено на завтра. У меня есть незаполненная повестка в суд в качестве свидетеля, Пол. Ты обождешь перед дверью ее квартиры. Я подам тебе сигнал стуком в дверь. Как услышишь, звони в звонок и сообщи, что принес ей повестку в суд. Делай вид, что ты меня не знаешь.
— Ты хочешь, чтобы я встал и ждал у двери сразу же, как ты войдешь?
— Если я войду, — уточнил Мейсон.
— Пригрозите устроить сцену, шеф, — посоветовала Делла Стрит. — Ей это не понравится.
— Мой визит не понравится ей ни с какой стороны, — мрачно заметил Мейсон.
— Так что же у тебя есть против нее? — поинтересовался Дрейк.
Мейсон усмехнулся:
— Да совсем ничего, Пол.
— Тогда поосторожнее, как бы у нее не оказалось чего-нибудь против вас, — предупредила Делла Стрит.
Мейсон сказал нетерпеливо:
— Извини, Делла, но бывают случаи, когда осторожностью ничего не добьешься. Это один из таких случаев.
— Это осложняет дело, — уныло произнес Дрейк, осматривая роскошный многоквартирный дом. — Много будет волокиты. Портье наверняка захочет позвонить Мэрион Ките и сообщить, что мы хотим ее видеть. Она ответит, что слишком плохо себя чувствует и не хочет ни с кем встречаться.
— Ничего, — сказал Мейсон, — придумаем, как до нее добраться. А теперь запомни, что повестка всего лишь прикрытие. Никто не может заставить ее давать показания за пределами графства, где выдана повестка, без подтверждения судьи, рассматривающего дело. Получать такое подтверждение некогда. Я просто иду на блеф. Палку мы перегибать не можем. Так что не спорь с ней, вручай повестку и выходи.
Дрейк кивнул.
Портье взглянул на вошедших в подъезд Мейсона и Дрейка. На его лице застыла маска нарочитого превосходства.
— Класс невысокий, — тихо заметил Мейсон, — только доходы высокие. В доме высокого класса этого парня вышвырнули бы еще до первой зарплаты. Он воплощение сноба, и ставлю десять против одного, у него ладонь чешется.
— Какой подход изберем? — поинтересовался Дрейк.
— Слова и деньги, — решил Мейсон, направляясь вперед.
— Добрый день, — поприветствовал портье. — Кого вы хотели бы видеть, назначена ли у вас встреча?
— Мы представляем правительство.
Портье слегка поднял брови и принял еще более холодный вид.
— Налоговое управление?
— Нет, управление по распределению правительственных ценных бумаг. — Мейсон открыл бумажник, достал десятидолларовый банкнот. — В целях более справедливого распределения правительственных ценных бумаг мы делаем пожертвования. Вот ваша часть.
— Что я должен за это сделать? — спросил портье, украдкой оглядываясь через плечо, чтобы убедиться, что они одни.
— Абсолютно ничего. И если вы действительно ничего не сделаете, то получите еще десять долларов, когда мы спустимся.
— Боюсь, я вас не понимаю.
— Конечно, не понимаете. Да и не надо. Мы должны повидать одного жильца на третьем этаже, но не хотим, чтобы о нас докладывали. Если о нас доложат, то эти десять долларов — вся ваша доля. Если нет, то еще десять, когда мы спустимся.
— Я должен о вас доложить, иначе меня уволят, — сказал портье с сожалением.
Мейсон сохранял исполненное смысла молчание.
— Однако, если вам подходит, я могу доложить, когда вы уже будете у двери… объясню, что какие-то джентльмены прошли мимо меня к лифту; я увидел, что лифт остановился на третьем этаже, сообщил охраннику и теперь обзваниваю всех жильцов на этом этаже.
— Прекрасно. Только не говорите о джентльменах.
— Нет? — переспросил портье, еще выше поднимая брови.
— Скажите, что один джентльмен. Понимаете?
— Да.
— За двадцать долларов мы могли бы просить и о большем.
— Да, сэр. Но мне нужно знать, к кому вы идете. Не могу же я действительно обзванивать весь третий этаж. Переполох поднимется.
— Нам нужна квартира Мэрион Ките. Кажется, номер 314.
— Точно.
— Что точно?
— Точно, сэр.
— Так-то лучше, — заключил Мейсон.
Он пропустил Дрейка мимо стойки, назвал третий этаж лифтеру — мальчику-негру.
— Черт возьми, Мейсон, — сказал Дрейк, — вот не думал, что он так грубо клюнет.
— А я был уверен. Слишком он надменный, слишком строит из себя джентльмена. Снобы обычно лживы. Ему нравится играть роль, но если кто-нибудь меняет надменность на вежливость, то можешь действовать в открытую.
Мальчик-лифтер взглянул на Мейсона с живым интересом.
— Вроде вы говорите о ком-то, кого я знаю, — сказал он, просияв улыбкой.
— Да, — ответил Мейсон, когда лифт остановился, — это губернатор штата.
— Да, сэр. Мне показалось, сэр.
— Обожди сзади, — сказал Мейсон Дрейку, быстро прошел по коридору и нажал кнопку у двери с номером 314.
Секунду спустя дверь открылась.
Вопросительно смотревшая на него хорошо сложенная, спортивного вида брюнетка была, на взгляд Мейсона, очень привлекательной по всем статьям, несмотря на странное выражение глаз и нос, распухший, видимо, от слез.
— Хэлло. Кто вы?
В ней была какая-то спокойная уравновешенность, что заставило Мейсона пересмотреть весь свой план.
— Я мистер Мейсон, — представился он с улыбкой, — и я хотел поговорить с вами об Артуре Кашинге.
— Обычно о посетителях докладывают, мистер Мейсон.
— Я знаю, — сказал он, расплываясь в еще более дружеской улыбке. — Но при таких обстоятельствах так мне показалось лучше.
— Лучше?
— Вы все поймете, когда я объясню, — сказал он, уверенно шагнув вперед.
Она не отступила, чтобы пропустить его. Ее спокойствие не уступало уверенности адвоката. Путь Мейсону был закрыт.
— Что
