После некоторого размышления шериф произнес:
— Хорошо. Конференция начнется через десять минут в библиотеке суда.
— И проследите, пожалуйста, — заметил Мейсон, — чтобы там присутствовали только аккредитованные представители прессы. Иначе, моя клиентка будет молчать.
— Там также буду я со своими заместителями, — сказал шериф.
— Конечно, — улыбнулся Мейсон. — Мы вас ждем.
— Итак, через десять минут в библиотеке суда, — объявил шериф.
— Миссис Бэнкрофт, — произнес Мейсон, — садитесь за этот стол и изложите представителям прессы всю свою историю.
Бэнкрофт схватил Мейсона за рукав.
— Мейсон, — произнес он шепотом, — разумно ли это делать? Мне это кажется самоубийственным.
— Может быть, это и так, — ответил адвокат, — но это оправданный риск. — Он повернулся к Филлис Бэнкрофт. — Так, давайте начнем, миссис Бэнкрофт. Сперва я хочу задать вам несколько предварительных вопросов. Вас шантажировал Джилли?
— Да. Я заплатила ему тысячу долларов.
— Когда?
— Кажется, восьмого числа.
— Я не спрашиваю вас о мотивах шантажа. Меня только интересует: имело ли это какое-нибудь отношение к чему-нибудь, сделанному вами?
— Нет.
— Касалось ли это информации, которая могла повредить счастью других людей?
— Да.
— Когда вы увидели Джилли в следующий раз?
— Десятого, на борту моей яхты «Жинеса».
— Появлялись ли вы на яхте ранее, но с кем-нибудь другим?
— Да.
— С кем?
— С Ирвином Виктором Фордайсом.
— Вы отвезли его на яхту?
— Да.
— Именно этого молодого человека видел Дрю Керби с вами в тот вечер?
— Постойте, — вмешался Робли Хастингс. — Я, правда, здесь представляю прессу, но тем не менее не хочу, чтобы вы наводили свидетеля на такие заявления. Вы были не в состоянии этого сделать в суде, и не стоит этого делать сейчас. Теперь мне понятно, почему вы затеяли эту пресс-конференцию. Только так вы в состоянии вложить в уста свидетеля нужные вам слова.
— Вы здесь, — заметил Мейсон, — представитель прессы, а не заместитель окружного прокурора. Я веду интервью так, как мне нужно.
Сядьте и замолчите.
— Как представитель прессы, — возразил Хастингс, — я не собираюсь молчать.
— Хорошо, — сказал Мейсон. — Только на моих условиях миссис Бэнкрофт изложит всю свою историю. Господа, вы желаете, чтобы она продолжала свое повествование или чтобы интервью не состоялось только из-за того, что заместитель окружного прокурора, прикидывающийся здесь представителем прессы, мешает мне его вести?
— Нет, нет, — раздались голоса. — Продолжайте. Мы хотим все знать. А потом мы будем задавать ей вопросы.
— Вы сможете это сделать, но миссис Бэнкрофт изложит свою историю на условиях, для нее приемлемых. Заместитель прокурора не запугает ни ее, ни меня.
— Продолжайте, — попросил один из репортеров.
— Я протестую, — воскликнул Хастингс. — Я…
— Заткнитесь, — прервал его один из журналистов. — Вы все говорите и говорите. Помолчите!
— Как вы смеете так со мной разговаривать? — возмутился Хастингс.
— Смею, потому что я журналист. Я представляю здесь одну из газет штата. Она выступала против вас, когда вы выдвигали свою кандидатуру, и уверяю вас, мы будем бороться против вас, как только вы попытаетесь выдвинуть ее вновь. Ваше судебное крючкотворство не помешает нам все узнать и услышать.
Хастингс хотел что-то сказать, но сдержался.
— Тогда, — обратился Мейсон к Филлис Бэнкрофт, — расскажите нам, что произошло. Почему вы хотели встретиться с Фордайсом в яхт-клубе?
— Я хотела переправить его на яхту, а затем отвезти на Каталину.
— Зачем?
— Мне не хотелось, чтобы Джилли напал на его след.
— Почему?
— Потому что я была уверена, что Джилли нельзя доверять. Я знала, что он попытается найти Фордайса, выудить у него все и воспользоваться полученной информацией против меня и против людей, чья судьба меня волнует.
— И что же произошло? — спросил Мейсон.
— Я хотела достать деньги для Фордайса, поэтому отправилась к своим друзьям, которые одолжили мне три тысячи. Я не могу назвать их имен, потому что они хотят быть в стороне, и это вполне понятно.
— Почему?
— Потому что у них в доме постоянно хранятся крупные суммы денег, и, если об этом станет известно, они станут мишенью для бандитов.
— Понятно. Вы раздобыли деньги и вернулись на яхту. Что произошло, когда вы поднялись на борт?
— Двигатель работал. Я привязала шлюпку, поднялась на яхту и прошла в рубку. На носу судна я увидела фигуру, убиравшую якорную цепь. Я подумала, что это Фордайс, и включила в рубке свет. Человек на носу, увидев свет, зацепил цепь за кнехты, повернулся и двинулся по направлению ко мне. Яхта шла медленным ходом. И только тогда я поняла, что это Джилли. Я спросила его, где Фордайс, что он с ним сделал, но он не промолвил ни слова.
— Какая стояла погода? — перебил ее Мейсон.
— Был густой туман.
— По какому курсу шла яхта?
— Видимо, по курсу, выбранному Джилли.
— Что дальше произошло?
— Я испугалась, стала отступать назад, а он медленно продолжал приближаться ко мне, как будто собираясь задушить меня.
— Это только предположение, — вмешался Хастингс. — Вы не можете быть в этом уверены.
— Заткнитесь! — прервали его голоса. — Мы зададим ей всевозможные вопросы, когда она закончит свой рассказ.
— Но, — сказала миссис Бэнкрофт, — он явно собирался задушить меня.
Он расставил руки и, вообще, все его поведение было угрожающим.
— Что вы сделали? — спросил Мейсон.
— Я была очень напугана. Затем вспомнила, что в сумочке у меня есть револьвер.
— Чей револьвер?
— Моего мужа.
— Где вы его взяли?
— В ящике туалетного столика. Он всегда хранился там.
— Как вы им воспользовались?
— Я его выхватила, наставила на Джилли и приказала ему остановиться.
— Револьвер был заряжен?
— Да. Я сама его зарядила.
— Где вы научились этому?
— Муж хотел, чтобы я умела им пользоваться в случае необходимости. Он всегда учил меня стрелять, когда мы выезжали на виллу в горы.
— Муж учил вас стрелять именно из этого револьвера?
— Да.
— Что произошло, когда вы достали револьвер?
— Джилли сперва на какое-то мгновенье опешил, а потом вновь двинулся ко мне. Меня просто парализовало от страха. В этот самый момент якорь за что-то зацепился, яхта резко остановилась и, когда ее тряхнуло, я непроизвольно нажала на курок, потеряла равновесие и упала.
— И что произошло?
— Я выстрелила.
— Куда?
— Прямо ему в грудь.
— Откуда вам это известно?
— Но я ведь наставила оружие прямо ему в грудь!
— Что вы сделали потом?
— Я бросилась к борту яхты и прыгнула в воду.
— Но, если вы выстрелили в него и были уверены, что он мертв, почему же вы так его испугались?
— Я… не знаю. Я… Наверное, в этот момент я не была полностью уверена в его смерти. Я только хотела покинуть яхту.
— Что случилось с револьвером?
— Точно не знаю. У меня тряслись руки, я попыталась сунуть его в сумочку, но он выскользнул, упал на палубу, а затем я слышала всплеск воды.
— Где была сумочка?
— У меня на руке.
— Когда вы прыгали в воду, револьвер был у вас в руке?
— Я же сказала, что слышала, как он упал на палубу, а затем в воду.
— А сумочка?
— Во время падения в воду она соскользнула с моей руки.
— Что потом вы сделали?
— Я нырнула и поплыла к берегу.
— Долго вы плыли?
— Нет. Я сделала всего несколько гребков, затем встала на ноги и пошла к берегу.
— В каком месте?
— Поблизости от причала. Я узнала его.
— На каком расстоянии от него находилась яхта?
— Мне кажется, в это время был прилив, и она двигалась в направлении причала и была примерно в тридцати-сорока футах от него. В двадцати-тридцати футах от причала я встала на ноги и пошла к берегу.
— Что вы сделали потом?
— Я пошла к автостоянке, вынула из-под коврика в машине ключи — видите ли, я часто забываю сумочку или теряю ключи, поэтому и храню их под ковриком в машине — и поехала домой. Там я сняла мокрую одежду и рассказала мужу о происшедшем.
— Что он сделал?
— Он заявил, что я в истерике, что мне нельзя в таком состоянии обращаться в полицию, особенно, когда мы толком не знаем, что произошло; что он собирается съездить и поискать яхту и убедиться, что я в действительности убила Джилли; что только в таком случае он сообщит о происшедшем в полицию. Он заставил меня принять какие-то таблетки. Это было сильное успокоительное, которое Харлоу иногда принимал ночью во время болей в желудке. Он дал мне двойную дозу.
— Что произошло затем?
— Какое-то время я нервничала. Потом сказалось действие таблеток. Мне стало тепло и спокойно. Я заснула и проснулась только днем. Харлоу, стоявший у моей постели, сказал: «Филлис, прими эту таблетку».
