– Вы изображаете все так, будто у нас был определенный сговор, – сказала Эдна. – Но я до недавних пор на самом деле ничего не знала о разводе.
Я взглянул на Роберту.
– Потому что вы не знали, куда ей сообщить?
Она кивнула.
– Это было очень, очень хитро! Ловкий способ превратить поражение в победу! Марко Катлер считал, что на редкость удачно развелся. Он отправился в Мексику, не имея еще окончательного постановления, и вновь женился. Вы ждали достаточно долго, чтобы это выглядело правдоподобно, затем написали Роберте Фенн письмо и попросили ее быть любезной с одним человеком – вашим приятелем. И тогда Роберта впервые узнала ваш адрес. Она ответила на это письмо, сообщив, что после вашего отъезда ей были вручены документы и что, поскольку она обещала вам при любых обстоятельствах выдавать себя за Эдну Катлер, она сказала тому, кто принес бумаги, что это ее имя. Вы немедленно ответили и попросили Роберту переслать бумаги вам. Она исполнила просьбу, и вы получили возможность поклясться, что впервые узнали о разводе. А до тех пор считали себя женой Марко Катлера, конечно живущей с ним раздельно, но все же его женой.
Итак, вы написали вашему мужу, требуя объяснения, как он умудрился жениться, не завершив дела о разводе, который недействителен, поскольку вам документы вручены не были. Иными словами, вы подцепили его на крючок и собирались заставить платить бешеную цену. Он не хотел допустить, чтобы его нынешняя жена узнала подлинное положение вещей. Короче, вы сделали с ним то, что хотели.
Я замолчал и смотрел на нее, ожидая объяснений.
Наконец она сказала:
– Вы изображаете все так, будто бы я выдумала невероятно хитрый ход. На самом деле я ни о чем подобном не помышляла. Мой муж оклеветал меня, выдвинув ложные обвинения, подверг всяческого рода унижениям. Не знаю, намеренно ли он вывалял меня в грязи, чтобы я не могла находиться среди своих друзей с поднятой головой, или был обманут сам. Он нанял частных детективов и заплатил им фантастические деньги. Эти детективы должны были представить свидетельства, чтобы заработать деньги, поэтому снабжали Марко всякого рода измышлениями, и Марко, ликуя, думал, что и в самом деле получил обо мне компрометирующие сведения. Он платил им огромные суммы.
Она замолчала на миг и прикусила губу, пытаясь взять себя в руки.
– И что тогда?
– Он сказал мне, какие факты у него против меня имеются, и показал отчеты детективов, а когда дал прочесть кучу лжи, я взбесилась.
– Вы признали эти факты?
– Признать! Я сказала ему, что это самая гнусная ложь, которую я когда-либо читала. У меня был настоящий нервный срыв. В течение двух недель меня лечил врач. Он и посоветовал мне отправиться в путешествие, уехать куда-нибудь, где мне ничто не будет напоминать о случившемся. Посоветовал просто исчезнуть.
– Симпатичный доктор? – спросил я, улыбаясь.
– Да, он был очень внимательным.
– Советы он давал вам в письменной форме?
– Откуда вы знаете?
– Просто спросил.
– По правде говоря, да. Я отправилась в Сан-Франциско и оттуда написала ему письмо. Писала, что мне не хочется возвращаться, просила совета. Он прислал мне ответ, утверждая, что, по его мнению, лучше всего полностью изменить обстановку.
– И вы, конечно, случайно сохранили это письмо. Продолжайте.
– Я отправилась в Новый Орлеан. В течение трех недель все было прекрасно. Жила в отеле, а тем временем подыскивала квартиру. Потом кое-что произошло.
– Что именно?
– Я встретила кое-кого на улице.
– Кого-то, кто знал вас раньше?
– Да.
– В Лос-Анджелесе?
– Да. И тогда я решила исчезнуть.
– Здесь что-то не сходится, – сказал я. – Если вы встретили знакомого на улице в Новом Орлеане, то с таким же успехом могли встретить кого-нибудь из прежних друзей на улицах Литл-Рок, Арканзаса, Шривпорта или Тимбукту.
– Нет, вы не поняли. Этот человек спросил, где я живу. Мне пришлось сказать. Я знала, что он сообщит мой адрес общим знакомым, все будут знать, что я в Новом Орлеане, и захотят меня при случае видеть. А у меня не было желания встречаться с людьми, которые хоть что-то знали о моей прежней жизни, но я предпочитала иметь в Новом Орлеане место, куда со временем могла бы вернуться. И тогда я встретила Роб. У нее были свои проблемы. Она тоже хотела скрыться так, чтобы ее не могли найти. Я спросила ее, не согласится ли она поменяться со мной именами. Она ответила, что эта идея очень ей нравится. Я попросила ее найти подходящую квартиру, где смогла бы жить позже, когда буду готова вернуться в Новый Орлеан, и сказала, что заплачу за нее.
– А какое имя вы взяли себе?
– Имя Роб.
– На какое время?
– Не более чем на два-три дня.
– А что потом?
– Внезапно я поняла, – ответила она, – что играю с огнем. Узнав о моей затее, адвокаты моего мужа могли обвинить меня в том, что я убежала и стала жить под чужим именем, а это равносильно признанию вины. Тогда я снова взяла свое имя, и появились как бы две Эдны Катлер. Одной из них стала Роб, живущая в Новом Орлеане, а другая была настоящая Эдна Катлер.
– Очень, очень интересно, – сказал я. – От такой истории мог бы расплакаться даже самый крутой судья, сидя над своими законами.
– Я прошу не о сочувствии, а только о справедливости.
– Хорошо, – кивнул я. – А теперь давайте покончим с комедией. Все это выдумали не вы.
– Что вы хотите этим сказать?
– Не вы выдумали план, призванный поставить вашего мужа в затруднительное положение: чтобы он сделал ставку на самый большой выигрыш, а затем обнаружил, что банк пуст.
– Я вас не понимаю.
– Я знаком с очень многими юристами, но существуют всего четыре-пять, которые могли бы придумать действительно ловкий трюк, но, чтобы придумать такое, нужен был чрезвычайно изобретательный юрист.
– Но я же вам говорю, что никакого плана не существовало. Я ничего не придумывала.
– Невольно приходит на память наш друг – Пол Нострэндер, – сказал я.
– А что он?
– Вы знали его?
Эдна Катлер умолкла на несколько секунд, обдумывая, как лучше ответить.
Пока она придумывала ответ, я улыбался, а затем сказал:
– Вы не ожидали, что вам может быть задан такой вопрос? Поэтому, Эдна, вы и не придумали заранее, как на него ответить.
Она сказала твердо:
– Нет. Я не знаю его.
Я видел, что на лице Роберты Фенн выразилось удивление.
– Вот здесь вы совершаете роковую ошибку, – сказал я.
– О чем вы?
– Секретарь Нострэндера может вспомнить, что вы приходили к нему в офис. В его книгах, возможно, даже есть запись на этот счет, по крайней мере вначале, когда он получил от вас гонорар. Люди в баре Джека О’Лири вспомнят, что вы приходили туда вместе с ним. Вас обвинят в даче ложных показаний. Ваш муж потратит состояние на частных детективов, чтобы установить все это. А когда все это всплывет на суде, судья поймет, что вы просто…
Она прервала меня:
– Ладно. Допустим, я знала его.
– Насколько хорошо?
– Я… я с ним консультировалась.
– И что он вам посоветовал?
– Он сказал, что единственное, что я могу сделать, – это перестать беспокоиться. – И она добавила торжествующе, сознавая силу своих доводов: – Он сказал, чтобы я не предпринимала ничего, пока мне не вручат соответствующие бумаги, а когда вручат, чтобы тотчас же известила его.
– Это прекрасная позиция, – заметил я. – Нострэндер мертв. Вы знаете, что он не может опровергнуть ваших слов.
Она не стала возражать, ограничилась тем, что сверкнула в мою сторону глазами.
Я повернулся к Роберте:
– А вы знали его?
– Да.
– Как вы познакомились?
– Он хочет заставить тебя сказать, будто я представила тебя ему, – быстро подсказала Эдна. – Вы ведь с ним познакомились в баре, правда, Роб?
Роберта ничего не ответила.
– Это еще одно слабое место в вашей истории, Эдна, – усмехнулся я. – Думаю, что вы уже рассказали Роберте слишком много.
– Я ничего ей не говорила.
– Вам не нужно лгать, – сказал я, обращаясь к Роберте, – и, если вы боитесь обидеть Эдну, можете просто промолчать и оставить все так, как есть. Ну а теперь, Роберта, скажите, почему вы избегали Нострэндера?
– Что вы имеете в виду?
– Вы поселились в той квартире, вы жили во Французском квартале и появлялись там повсюду в течение почти целого года. Вы обедали в «Бурбон-Хаус», вас довольно часто видели в баре Джека О’Лири. Согласно версии Эдны, вы должны были снять квартиру и оставаться там до тех пор, пока она не приедет жить в Новый Орлеан. Но вы внезапно уехали из Французского квартала, поселились вдали от центра. Изучили стенографию и никогда больше не появлялись в местах, которые часто посещали прежде во Французском квартале. Считали, что к этому времени вы уже в безопасности. Однако это было не так. Кто-то сказал Нострэндеру, что вас видели. Он провел небольшую розыскную работу. Не знаю, как он провел ее, но, возможно, он проделал то же самое, что и я. Во всяком случае, он искал вас в течение двух лет и нашел. А теперь скажите, почему вы внезапно уехали из Французского квартала?
