— По-моему, на один легко сможете. Откуда вы, мистер Уоллес?
— Ах, — задумался безупречный мужчина. — Как раз на него, лейтенант, не могу.
— То есть не хотите?
— То есть не могу.
— Неужели не знаете?
— Именно.
— Если мистер Уоллес выбрал такую линию поведения, — вставил из своего угла Эллери, — думаю, можно закончить беседу.
— Вы неправильно меня поняли, мистер Квин. Я ничуть не желаю препятствовать следствию, — серьезно сказал Уоллес. — Не могу сообщить, джентльмены, поскольку в самом деле не знаю. Пал жертвой любопытного случая, о которых время от времени можно прочесть в газетах. Амнезия… потеря памяти.
Китc бросил взгляд на Эллери и поднялся:
— Хорошо, Уоллес. Все.
— Нет, не все, лейтенант. Я могу доказать. Собственно, раз зашла речь, настаиваю, чтобы вы выслушали доказательства. Наша беседа, естественно, будет записана? Хотелось бы зафиксировать.
Китc махнул рукой, глядя на Уоллеса с легким восхищением.
— Однажды, года полтора назад, точнее, 16 января прошлого года, я очнулся на углу улицы в Лас-Вегасе в штате Невада, — спокойно рассказывал Альфред Уоллес, — не имея понятия, как меня зовут, откуда я и как там очутился. На мне была грязная одежда не по размеру, я чувствовал себя совсем разбитым. Обшарил карманы, ничего не нашел — ни бумажника, ни бумаг, никаких документов, ни денег, даже мелочи. Подошел к полицейскому, объяснил, что со мной приключилось. Он отвел меня в участок, там выслушали мой рассказ, отправили к врачу на обследование. Доктор Джеймс В. Катбилл проживает в Лас-Вегасе на Северной Пятой улице, дом 515. Записываете, лейтенант?
Доктор Катбилл заключил, что я человек образованный, хорошего происхождения, лет пятидесяти, возможно, чуть старше… в отличном физическом состоянии, с североамериканским выговором. На теле, к сожалению, не обнаружилось ни особых отметин, ни послеоперационных шрамов, хотя доктор отметил, что, видимо, в детстве мне вырезали аденоиды и миндалины. Что, разумеется, пользы не принесло. Несколько зубных пломб высокого качества, но дантисты серьезно со мной не работали. В полиции меня сфотографировали, разослали снимки и описания во все розыскные бюро Соединенных Штатов. Один должен быть в лос-анджелесском архиве, лейтенант Китc.
Китc сердито побагровел и буркнул:
— Проверю… Вместе с прочим.
— Не сомневаюсь, — улыбнулся Уоллес. — В полиции Лас-Вегаса мне выдали чистую одежду, устроили на подсобную работу в мотеле за стол, ночлег и несколько долларов в неделю. Мотель стоит к северу от города на 91-м шоссе под номером 711. Я проработал там с месяц, сберегая зарплату. Когда полиция сообщила, что никто в стране не узнал меня по описанию и фотографии, бросил работу, добрался автостопом до Калифорнии.
В апреле прошлого года оказался в Лос-Анджелесе, остановился в отделении Ассоциации молодых христиан на Саут-Хоуп-стрит. Странно, что вы не заметили моей фамилии в регистрационных книгах, лейтенант, или не заглянули? Сразу начал искать место. Выяснилось, что я умею печатать на машинке, стенографировать, неплохо считаю… Видимо, получил специальное или просто широкое образование. Откликнулся на объявление, приглашавшее к инвалиду-бизнесмену секретаря, компаньона, помощника, камердинера… Рассказал мистеру Прайаму свою историю точно так же, как вам. У него в последнее время часто сменялись помощники, надолго не задерживались, возникла проблема… Он получил подтверждение моим словам, взял на месячный испытательный срок. С тех пор я у него служу, — заключил Уоллес с прежней улыбкой.
— Прайам принял вас без рекомендаций? — недоверчиво переспросил Китc. — Неужто был в таком затруднительном положении?
— В весьма затруднительном, лейтенант. Кроме того, он гордится умением разбираться в людях. Чему я поистине рад, ибо до сего момента не вполне уверен в собственной личности и характере.
Эллери закурил сигарету. Уоллес критически посмотрел на зажженную спичку. Эллери дунул — секретарь Прайама вновь улыбнулся. И сразу услышал вопрос:
— Почему вы назвались Альфредом Уоллесом, раз о прошлом ничего не помните? Или имя все-таки помнили?
— Нет, просто взял с потолка, мистер Квин. Альфред Уоллес — обычное имя… в любом случае лучше Джона Доу.[21] Будете проверять показания, лейтенант Китc?
— Обязательно, — заверил Китc. — Даты, адреса, фамилии наверняка подтвердятся. Только все это туфта, каждой косточкой чую. Между нами, костоправами, мистер Квин, как вам кажется?
— Врач в Лас-Вегасе расспрашивал вас под гипнозом? — спросил Эллери улыбчивого мужчину.
— Под гипнозом? Нет, мистер Квин. Он простой терапевт.
— После этого вы обращались к другому врачу? Например, к психиатру?
— Нет, не обращался.
— Не возражаете против обследования у психиатра, скажем… по выбору лейтенанта Китса?
— Пожалуй, возражу, мистер Квин, — пробормотал Уоллес. — Знаете, я не совсем уверен, что хочу выяснить, кто я такой. Вдруг, например, окажусь беглым грабителем, или где-нибудь найдется кривоногая жена с пятью слабоумными ребятишками… Мне и так хорошо. Разумеется, Роджер Прайам не лучший в мире работодатель, но имеются и свои преимущества. Живу в царских покоях, жалованье громадное… Щедрость — одна из немногих его добродетелей. Старушка-толстушка миссис Гуттьерес великолепная повариха, горничная Маггс, закоренелая старая дева, хотя и питает ко мне непонятную неприязнь, но делает уборку в комнате, регулярно чистит обувь… Даже сексуальные проблемы решились… или об этом говорить не следует? — Уоллес принял озабоченный вид, мягко махнул мускулистой рукой. — Язык без костей, джентльмены. Надеюсь, забудете мои слова.
Китc вскочил на ноги. Эллери услышал собственный голос:
— На что вы намекаете?
— По-моему, мистер Квин, джентльмену не следует отвечать на подобный вопрос.
— Во-первых, джентльмену не следует делать подобных признаний. Я еще раз спрашиваю: каким образом работа у Прайама решила ваши сексуальные проблемы?
Уоллес страдальчески сморщился, оглянулся на Китса:
— Я должен отвечать?
— Вы ни на что не должны отвечать, — медленно выдавил Китc. — Сами заговорили. Лично мне абсолютно плевать на вашу сексуальную жизнь, если это не относится к делу. А если относится, отвечайте.
— Не относится. Какая тут может быть связь?
— Не имею понятия.
— Говорите, — вежливо потребовал Эллери.
— Кажется, мистер Квин интересуется больше, чем вы, лейтенант.
— Ответьте на вопрос, — еще вежливей повторил Эллери.
— Хорошо, — пожал Уоллес плечами. — Только будьте свидетелем, лейтенант Китc, что я всеми силами старался оградить даму. — Он вдруг взглянул прямо на Эллери, причем тот заметил мелькнувшую в глазах холодную усмешку. — Мне посчастливилось, мистер Квин, делить постель с женой работодателя. Я никогда не видел такой красавицы, как миссис Прайам, плоть слаба… поддаюсь искушению несколько раз в неделю вот уже больше года. Я ответил на вопрос?
— Минуточку, Уоллес, — услышал Эллери голос Китса.
Лейтенант вклинился между ним и Уоллесом, поспешно шепча:
— Слушайте, Квин, дайте я разберусь. Уйдите!
— Почему? — не таясь, спросил он.
Китc выпрямился, отступил в сторону.
— Вы, разумеется, лжете, — сказал Эллери. — Рассчитываете, что ни один порядочный мужчина не станет расспрашивать порядочную женщину о подобных делах, значит, вас не уличат во лжи. Не знаю, с какой грязной целью вы лжете, но узнаю немедленно. Китc, дайте мне телефон.
Произнося такие слова, он знал — это правда. Понял, что правда, как только услышал признание из уст Уоллеса. История об амнезии только внешне правдива: Уоллес запасся надежным прибежищем, закрыв тупик с помощью полиции Лас-Вегаса и скромного терапевта. Но это правда. Он знал — это правда, и был готов задушить сидевшего напротив мужчину с застывшей улыбкой.
— Не знаю, чего мы добьемся, — возразил Китc. — Она будет все отрицать. Ничего не докажешь.
— Он лжет, Китc.
— Рад слышать подобное мнение, мистер Квин, — с тонкой насмешкой вставил Уоллес. — Разумеется, лгу. Мне можно идти, лейтенант?
— Нет. — Китc выпятил челюсть. — Я этого так не оставлю, пока все до конца не услышу. По вашему утверждению, вы уже почти год наставляете рога Прайаму. Делия Прайам вас любит?
— Я бы не сказал, — ответил секретарь. — По-моему, мы с ней относимся к этому одинаково. Просто удобно.
— Но ведь ваша любовная связь прекратилась, не так ли? — подмигнул лейтенант, говоря, как мужчина с мужчиной. — Больше не продолжается?
— Конечно, продолжается. Зачем прекращать?
Китc вздернул плечи:
— Наверно, вы очень собою гордитесь, Уоллес. Живете у человека в доме, едите его еду, попиваете его вина, берете его деньги, спите с его женой, пока он сидит этажом ниже, беспомощный, в инвалидном кресле, калека, который не может с вами расправиться по заслугам, даже если знает о происходящем.
