Женщина ошеломленно оглядела себя.
— Извините, лейтенант. Я загорала в солярии, потом пошла по дороге обратно, и… Пожалуйста, простите, — огорченно, слегка озадаченно повторяла она.
— Ничего страшного, — сказал Эллери. — Для зрителя такие вещи — главное.
Делия быстро на него взглянула, между густыми бровями залегла морщина.
— Эллери, что случилось?
Он посмотрел на нее.
Краска схлынула с ее лица. Она обхватила руками голые плечи, бросилась мимо них в гардеробную, хлопнув дверью.
— Вот сучка, — добродушно проворчал Китc, вытащил из кармана сигарету, сунул в рот. Кончик оторвался, он его выплюнул в сторону.
Эллери огляделся.
Комната заставлена темной испанской мебелью, на обоях и шторах цветет масса огромных тропических цветов. Красный шерстяной полинезийский ковер с двухдюймовым ворсом. Пуфы и подушки необычных форм и расцветок. Гигантские вазы из майолики, полные лилий. На стене героическая репродукция Гогена, над кроватью большое черное железное распятие, на вид очень старое. Ниши забиты керамикой, резными деревянными статуэтками, экзотическими металлическими фигурками, главным образом модернистскими; среди них немало изображений обнаженных мужчин. Книжная полка подвешена на цепях. Эллери подошел к ней, задев ногой кровать. Фома Аквинский, Кинси, епископ Беркли, Пьер Лоти, Хавлок Эллис, «Жития святых», «Фанни Хилл» в парижском издании. Остальное — детективы, включая и его, последний. Широкая, массивная, очень низкая кровать застелена покрывалом из золотой парчи, расшитой сверкающими металлическими нитями, с изображением ветвистого Древа жизни. На потолке прямо над кроватью поблескивает зеркало аналогичных размеров в обрамлении флуоресцентных трубок.
— Мне это почему-то напоминает, — прервал лейтенант Китc молчание, — одного киноактера, забыл, как его, старого, из немого кино. У него на стенке рядом с унитазом висела вместо туалетной бумаги перфорированная кроличья шкурка. — Дверь гардеробной открылась. — Ну вот, гораздо легче стало, миссис Прайам. Большое спасибо. Где коробка?
Она направилась к тиковому сундуку величиной с дорожный кофр, с медными накладками сложного переплетения в ост-индском стиле, стоявшему в футе от кровати. Переоделась в строгое полотняное коричневое платье, надела чулки, туфли без каблука, волосы зачесала назад и собрала в пучок. Вид бледный, бесстрастный, на обоих мужчин не взглянула.
Вытащила из ящика белую картонную коробку дюймов пять на девять и в дюйм высотой, перевязанную обычной белой бечевкой, протянула Китсу.
— Вы открывали ее, миссис Прайам?
— Нет.
— И не знаете, что в ней находится?
— Нет.
— Расскажите подробно и точно, где и как вы ее обнаружили.
— В нашем почтовом ящике у дороги. Я пошла за цветами к обеденному столу, заметила, что ящик открыт. Заглянула, увидела, принесла сюда, заперла в сундук, позвонила.
Коробочка оказалась дешевая, без всяких пометок. На бечевке простая адресная карточка из плотной желтой бумаги. На ней черным карандашом намеренно безликими печатными буквами выведено имя Роджера Прайама.
— Дешевка, — объявил Китc, постучав по коробочке ногтем. Исследовал карточку. — То же самое.
— Послушайте! — Делия оглянулась на голос Эллери, но, разглядев выражение его лица, отвела глаза. — Вы видели коробку, полученную вашим мужем в то утро, когда Хиллу подбросили дохлого пса. Она похожа на эту по качеству, по бечевке, по карточке?
— Да. Просто та была больше, и все. — В мурлычущем тоне послышалась резкость.
— Никаких следов посыльного?
— Нет.
— Надпись на этой карточке такая же, как на той?
— Похоже. — Она вдруг взяла его за руку, но взглянула на Китса. — Лейтенант, мне нужно минуту поговорить с мистером Квином наедине.
— У меня нет никаких секретов от Китса. — Эллери опустил глаза на свою руку.
— Прошу вас.
Китc отошел с коробкой к окну, поднял жалюзи, щурясь на посылку.
— Эллери, дело в том, что случилось в тот вечер? — Снова тихий гортанный рокот.
— В тот вечер ничего не случилось.
— Может быть, именно в том и проблема. — Она рассмеялась.
— Но с тех пор много чего случилось.
Смех оборвался.
— А именно?
Он пожал плечами.
— Кто меня оболгал перед вами?
Он вновь посмотрел на ее руку.
— Опыт научил меня, Делия, что когда кто-то заранее, даже не выслушав, объявляет что-нибудь ложью, то тем самым признает это истинной правдой.
Эллери взял ее за руку двумя пальцами, как нечто грязное, и стряхнул со своей. Потом повернулся спиной.
Китc поднес коробочку к уху, сосредоточенно встряхнул.
Внутри что-то слабо шуршало. Он взвесил ее в руке.
— Ничего не громыхает. Похоже на цельный твердый предмет, завернутый в упаковочную бумагу. И не слишком тяжелый. — Он оглянулся на женщину. — Я не имею права вскрывать, миссис Прайам. А вам никакие законы не запрещают открыть ее… здесь и сейчас.
— Как бы дурно вы обо мне ни думали, я не стану развязывать бечевку, лейтенант Китc, — дрожащим голосом заявила Делия Прайам.
— Что поделаешь! — Китc поднял рыжеватые брови, передавая коробочку Эллери. — Решайте, как быть, мистер Квин.
— Оба можете убираться из моей спальни!
— Я ее вскрою, Китc, — сказал Эллери. — Но не здесь и не сейчас. По-моему, ее надо вскрыть перед Роджером Прайамом в присутствии миссис Прайам и Лорел Хилл.
— Без меня обойдетесь, — шепнула Делия. — Уходите.
— Ваше присутствие необходимо, — возразил Эллери.
— Не имеете права мною командовать.
— В таком случае попрошу помочь того, кто имеет.
— Никто не имеет.
— Даже Уоллес? — улыбнулся Эллери. — Или кто-нибудь из его многочисленных предшественников?
Делия Прайам села на сундук, широко открыв глаза.
— Пошли, Китc. Мы и так потеряли достаточно времени на этом пастбище для жеребцов.
* * *
Лорел явилась через десять минут, преисполненная любопытства. За ней в сумрачном, словно пещера, доме топал человек будущего. Юный Макгоуэн вернулся в постатомную эпоху.
— Чего еще стряслось? — жалобно спросил он.
Никто не ответил.
Повинуясь некоему инстинкту, он обнял мать длинной рукой, поцеловал ее. Делия беспокойно ему улыбнулась, по-прежнему цепляясь за локоть, когда он распрямился. Видимо, обстановка его озадачила. Он признал Китса причиной напряженности атмосферы, переводя убийственный взгляд с детектива на нераспечатанную коробочку.
— Тихо, парень, — предупредил Китc. — Жизнь на дереве тебя доконает. Все готово, мистер Квин?
— Да.
Юный Макгоуэн ничего не знает. Лорел знает — давно знала, но сын Делии завернулся в овечью шкуру обожания матери. Не хотел бы я первым его просветить, думал Эллери.
Что касается Лорел, та бросила единственный взгляд на Делию, единственный на Эллери и притихла, как мышка.
Эллери ждал на пороге холла, пока Китc рассказывал про коробочку.
— Такая же карточка с такой же карандашной надписью, как на мертвой собаке, — заметила Лорел, мрачно глядя на коробку. — Что внутри?
— Прямо сейчас собираемся выяснить. — Эллери взял у Китса коробочку, и все последовали за ним к двери Прайама.
— Опустить паруса! — прозвучал голос. В дверях напротив стоял старик Кольер.
— Мистер Кольер, не желаете присоединиться? Есть кое-что новое.
— Лучше посижу на мачте, — отказался отец Делии. — Разве мало уже неприятностей?
— Мы стараемся предотвратить неприятности, — спокойно ответил Китc.
— И отправляетесь их искать на свою голову. По-моему, нет смысла, — покачал старик головой. — Живи и давай жить другим. Или умирай и давай умирать. Если одно справедливо, то и другое тоже. — Он шагнул назад, демонстративно хлопнув дверью библиотеки.
Эллери толкнул дверь на половину Прайама. Та была заперта. Он громко постучал.
— Кто там? — невнятно прозвучал грубый голос.
— Отвечайте, Делия, — велел он.
Она автоматически кивнула.
— Роджер, открой, пожалуйста. — Тон равнодушный, почти скучный.
— Делия? Чего тебе? — Послышался грохот кресла, звон стекла. — Проклятый ковер! Десять раз велел Альфреду его убрать… — Дверь открылась, выкатившийся Роджер выпучил глаза на компанию. На откинутой перед ним полочке стоял графин с виски, сифон, наполовину опустошенный стакан. Глаза налились кровью. — Это еще что такое? — рявкнул он на Эллери. — Я, кажется, вам обоим велел выметаться из дома, держаться подальше. — Горящие глаза сверкнули на коробочку в руках Эллери. Их взгляды встретились, Прайам оглядел всех вокруг, кроме жены и пасынка, словно их тут вовсе не было. На мгновение взгляд его задержался на Лорел, полный такой ненависти, что Кроув Макгоуэн бессознательно зарычал. Девушка поджала губы.
