Ознакомительная версия.
Потом она уставилась в пол.
– Это случилось здесь? – произнесла она безжизненным шепотом.
– Совершенно верно, мисс Фрост, – кивнул Вульф. – Но если вы приехали только за тем, чтобы пролить слезу над местом, где скончался ваш лучший друг, то мы напрасно будем тратить время. – Он выпрямился. – Вы в кабинете сыщика, а не на кладбище. Да, мистер Макнейр умер здесь. В этом кресле проглотил отравленные таблетки, потом вскочил, попытался удержаться на ногах, опершись о мой стол, но забился в конвульсиях, упал и умер.
Елена в ужасе смотрела на Вульфа. Луэллин загорячился:
– Ради бога, Вульф, неужели вы думаете?..
Шеф поднял ладонь:
– Я думаю только о том, что именно мне пришлось наблюдать эту сцену. Арчи, возьми, пожалуйста, свои вчерашние записи. Прочти вслух после моих слов о том, что самое время сказать мисс Фрост кое-что важное.
Я взял блокнот, быстро перелистал страницы и нашел нужное место:
– «…Вы молоды, неопытны, ложная гордость мешает вам понять, что вы взяли на себя огромнейшую ответственность. Девять дней назад погибла Молли Лок. Очевидно, она невольно сорвала другое убийство и заплатила за это своей жизнью. С того момента все девять дней вы утаиваете важную информацию. А ведь эта информация могла бы не только помочь найти убийцу, но и позволила бы сделать нечто гораздо более важное – спасти чью-то жизнь, вероятнее всего жизнь ни в чем не повинного человека. Не слишком ли…»
– Достаточно, – остановил меня Вульф и повернулся к Елене Фрост: – Мадемуазель, я взывал к вашему благоразумию как мог, хоть и не люблю этого делать. Но взывал, увы, безуспешно. Вам причиняет боль напоминание о том, как самый близкий вам человек умер в страшных мучениях возле кресла, в котором вы сейчас сидите? А мне, думаете, было приятно присутствовать при его кончине? И вы, сэр, – Вульф перевел взгляд на Луэллина, – пригласив меня расследовать преступление, сразу начали ставить мне палки в колеса, и вы же первый упрекаете меня, будто я не щажу чувства вашей кузины, не сочувствую ее горю. Да, не щажу. Если я как деловой человек предлагаю услуги, за которые нужно платить, то это отнюдь не благодушие и не сентиментальное сочувствие двум испорченным и бестолковым недорослям, попавшим в отчаянное положение. – Вульф снова повернулся к Елене: – Вчера из-за своего упрямства вы ничего мне не рассказали. Пришлось прибегнуть к угрозе, чтобы выудить из вас хоть какие-то сведения. Зачем же вы еще раз приехали? Что вам теперь нужно?
Луэллин встал и подошел к мисс Фрост.
– Пойдем, Елена, – произнес он умоляюще. – Пойдем отсюда.
Она дотронулась до его рукава и, не поднимая взгляда, покачала головой:
– Сядь, Лу, сядь, пожалуйста. Мистер Вульф прав.
Я заметил, как на щеке у нее зарозовело пятнышко.
– Нет, пойдем, прошу тебя.
Она опять покачала головой:
– Я останусь.
– Как хочешь, я ухожу. – Подбородок его дернулся в сторону Вульфа: – Послушайте, я был обязан извиниться перед вами и сделал это. Но теперь хочу сказать, что та бумага, которую я подписал во вторник, больше не имеет силы. И я не собираюсь платить вам десять тысяч долларов. Во-первых, у меня нет таких денег, во-вторых, вы их не заработали. Пришлите счет на разумную сумму, он будет оплачен, и наши отношения прекратятся.
– Я этого ожидал, – проговорил Вульф, усмехаясь. – Вы пригласили меня расследовать причину гибели Молли Лок для того, чтобы я подтвердил ваши подозрения. Теперь эти подозрения рассеялись. Вашей кузине уже не грозят неприятности в связи с признанием, что она видела коробку конфет. Вторая часть вашего задания, можно сказать, выполнена: мисс Фрост больше не будет работать, во всяком случае у Макнейра. Что же касается первой части, то есть расследования обстоятельств смерти Молли Лок, то оно неизбежно повлечет за собой другое расследование – убийства мистера Макнейра, – которое, вы это поняли, может принести результаты, крайне нежелательные для вас как представителя семейства Фростов. Что ж, логика по-своему железная. Мне, очевидно, придется обратиться в суд, чтобы получить свой гонорар. – Он вздохнул, откинулся на спинку кресла. – И заставить меня тащиться на Пятьдесят Вторую улицу – нет, это слишком! Прощайте, сэр. Я не виню вас, однако ждите счет на десять тысяч долларов. Вы надеетесь, что я не предъявлю иск, ибо не поеду в суд давать показания? Вы абсолютно правы. Однако счет я все-таки вышлю.
– Вы можете поступать как вам угодно. Пошли, Елена.
Она не двинулась с места и спокойно сказала:
– Сядь, Лу.
– Зачем? Ты слышала, что мистер Вульф сказал о каких-то нежелательных результатах для Фростов? Разве не видишь, что он натравил на нас полицию? Как будто мы шайка убийц! Не понимаешь? Он же затеял новую махинацию – на основании того, что Макнейр якобы сказал ему… ну, до того, как это случилось. И папа, и тетя Кэлли правильно говорили, не надо тебе сюда одной ехать. Я ведь не знаю, чего именно наговорил Макнейр. Я только хочу сказать, что…
– Немедленно перестань! – одернула она его негромко и тут же снова положила руку ему на рукав. – Лу, ты ведь знаешь, что все наши ссоры были из-за дяди Бойда. К чему продолжать их сейчас, когда… когда он умер? Я вчера сказала мистеру Вульфу, что он был прекрасным человеком, другого такого я не встречала. Ты можешь не соглашаться со мной, но это правда. Я знаю, он не очень любил тебя, но это единственный его недостаток. – Елена встала, положила руки ему на плечи. – Лу, дорогой, ты тоже прекрасный человек. У тебя масса замечательных качеств. Но дядю Бойда я любила. Понимаешь? – Она сжала губы, потом, справившись со слезами, продолжила: – Он был благородный человек… да-да, благородный. Если и есть во мне что-то хорошее – только благодаря ему. – Она снова сжала губы и снова пересилила себя. – Помню, дядя Бойд говорил, что я… я…
Елена отвернулась, села и, уткнувшись лицом в ладони, зарыдала.
Луэллин кинулся к ней.
– Не надо, Елена, не плачь! Бога ради! Я же понимаю, как тебе…
– Заткнитесь же вы наконец! – не выдержал я. – Сядьте на место. – И поскольку Луэллин продолжал суетиться вокруг нее, я вскочил и, схватив его за плечо, повернул к себе. – Почему вы, собственно, вмешиваетесь? Сами же сказали: наши отношения прекращаются.
Он захлопал глазами, а я отошел к бару, чтобы плеснуть в бокал бренди и налить стакан холодной воды. Потом подождал, пока Елена немного успокоится, и, когда она, вытащив платок, стала прикладывать его к глазам, предложил:
– Бренди «Гарнье», розлив тысяча восемьсот девяностого года. Водой разбавить?
Елена Фрост мотнула головой и одним махом опрокинула бокал. Я подал стакан, она глотнула воды и сказала Вульфу:
– Извините. Мне, право же, неловко. А с тобой, – внезапно обратилась она к Луэллину, – я о дяде Бойде вообще разговаривать не хочу. Бесполезно и глупо. – Она снова повернулась к Вульфу: – Мне все равно, что дядя Бойд говорил вам о нас, о Фростах. Ничего особенного или оскорбительного он сказать не мог, потому что никогда не лгал. Мне все равно, сотрудничаете вы с полицией или нет. После того, что случилось, Фростам уже никакие неприятности не страшны. И не полиция разузнала что-то о Молли Лок, а вы.
Слезы у нашей гостьи высохли. Она продолжала:
– Я жалею, что не рассказала вам обо всем, очень жалею. Я ведь думала, что это какой-то секрет дяди Бойда. Не знаю, смогу ли что-нибудь добавить к тому, что вы знаете. Но одну вещь сделаю. Сейчас я впервые по-настоящему рада, что у меня много денег. Я заплачу вам любую сумму, чтобы узнать, кто отравил дядю Бойда. И вам не придется подавать на меня в суд.
Я взял ее бокал и пошел плеснуть туда еще бренди. Наливая «Гарнье», я подумал, до чего забавное складывается положение, мы меняем клиентов как перчатки, и усмехнулся.
Луэллин пытался отговорить Елену.
– Но это же дело полиции, – твердил он. – Я не говорю, что общаться с ней – большое удовольствие, но это ее дело. Да и отец с тетей Кэлли на стену полезут, сама прекрасно знаешь. Ты помнишь, как они набросились на меня, когда я во вторник…
– Пусть лезут, – ответила Елена. – Деньги-то мои, а не их. Я сама и решаю. Правда, формально я еще несовершеннолетняя. Это имеет значение, мистер Вульф?
– Нет.
– Ну так вы возьметесь?
– Возьмусь ли я за эту работу? Да. Несмотря на печальный опыт сотрудничества с другим клиентом из вашей семьи.
Она повернулась к брату:
– Делай как хочешь, Лу. Если хочешь, поезжай домой и скажи им… Но я бы предпочла, чтобы ты…
Он хмуро смотрел на нее:
– Ты твердо решила?
– Да, абсолютно.
– Хорошо. – Он откинулся на стуле. – Я остаюсь. Я, конечно, за Фростов, но прежде всего за тебя. – Он слегка покраснел. – Будь по-твоему.
Ознакомительная версия.
