– И впрямь! – проворчала старуха. – Ну, садись и расскажи что-нибудь интересное. Мне еще и скучно. Хотя мне было скучно с тех самых пор, как умер твой дедушка – да и некоторое время до этого. Твоя мать тоже скучает, хотя так и не научилась мириться с этим, как научилась я. Никаких навыков в этом деле. Вышивает плохо и невнимательно. Сама-то я уже слишком плохо вижу, чтоб заниматься вышивкой, но когда могла, то вышивала прекрасно.
– Давайте выпьем чаю. – Кэролайн улыбнулась Шарлотте через голову свекрови.
Подобные разговоры вот уже двадцать лет были неотъемлемой частью ее жизни, и она воспринимала их с должным смирением. Вообще-то ей редко бывало скучно; когда миновал первый период горя после того, как она овдовела, Кэролайн открыла для себя новые интересные занятия. Теперь она имела возможность свободно читать газеты – впервые за всю жизнь любые страницы по собственному выбору. Она стала немного разбираться в политике и в текущих делах, в социальных вопросах, о которых шли споры, и вступила в несколько обществ, в которых обсуждался самый широкий круг проблем. Сегодня ей приходилось трудновато, поскольку Кэролайн решила провести вечер дома, в компании старой леди, а до сего момента к ним не заехал ни один визитер.
– Да, давайте, – приняла предложение Шарлотта, усаживаясь в свое любимое кресло.
Ее мать позвонила горничной и приказала подать чай, сэндвичи, пирожные, свежие пшеничные лепешки и джем, а потом уселась слушать новости, которые могла привезти Шарлотта; еще ей хотелось рассказать той о философской группе, к которой она недавно присоединилась.
Принесли чай, разлили и раздали чашки, и горничная удалилась.
– Ты уже, несомненно, виделась с Эмили, – сделала заявление бабушка, и ее лицо выразило полное неодобрение. – В мое время вдовы не выходили замуж вторично, да еще и сразу же, едва их мужья оказывались в могиле. Неуместная спешка. Совершенно неуместная. И это даже не тот случай, когда она заняла более высокое положение в обществе. Глупая девчонка… Ладно, это я, по крайней мере, могу понять. Но Джек Рэдли! Кто они такие, эти Рэдли, я вас спрашиваю!
Шарлотта полностью проигнорировала эту вспышку. Она-то была уверена, что Джеку Рэдли удалось бы тут же без усилий так польстить старой леди, что та немедленно расплавилась бы, как масло на горячей сковородке. Так что не имело вообще никакого смысла пытаться спорить с нею по этому поводу. И, конечно, она раскритиковала бы все, что Эмили привезла ей из Европы, но все равно была бы страшно довольна и стала бы всем это без конца демонстрировать.
Словно вспомнив о том, что Шарлотта отлично умеет держать себя в руках, старая леди развернулась в своем кресле и уставилась на нее поверх очков.
– А ты чем теперь занимаешься, мисс? Все еще вмешиваешься в делишки своего мужа? Вот что есть в этом мире совершенно и непростительно вульгарного, так это любопытство по поводу семейных трагедий посторонних людей. Я тебе в свое время не раз говорила, что ничего хорошего из этого не выйдет. – Она снова неодобрительно засопела и поудобнее устроилась в кресле. – Тоже мне, детектив!
– Я не вмешиваюсь в нынешнее дело Томаса, бабушка. – Шарлотта принялась уже за пятый сэндвич с огурцом. Сэндвичи и впрямь был вкусные – тоненькие, как вафли, и хрустящие.
– Вот и хорошо, – с удовлетворением заметила старая леди. – Ты слишком много ешь. Это недостойно настоящей леди. Ты растеряла все манеры, которым тебя здесь учили. Это ты виновата, Кэролайн! Тебе никогда не следовало позволять, чтобы подобное случилось! Если бы это была моя дочь, я бы ни за что не разрешила ей выходить замуж за человека ниже ее по статусу!
Кэролайн уже давно перестала защищаться от подобных нападок, да ей и не хотелось ссориться, даже когда старуха ее на это провоцировала. На самом же деле это даже приносило ей некоторое удовлетворение – перехватить взгляд маленьких, как бусинки, глазок свекрови, нежно ей улыбнуться и видеть ее раздражение.
– К сожалению, я не обладала вашими способностями и не имела вашего опыта, – мягко сказала она. – Вот с Эмили мне удалось справиться, а с Шарлоттой – увы!
Старая леди временно отступила.
– Ха! – только и высказалась она – на большее ее не хватило.
Шарлотта спрятала улыбку и отпила еще чаю.
– Стало быть, ты перестала вмешиваться в чужие дела, не так ли? – возобновила старуха свои нападки. – Эмили будет ужасно разочарована!
Шарлотта отпила еще чаю.
– Опять эти воры и грабители, надо полагать, – продолжала бабушка. – Его еще не понизили, а?
Шарлотте поневоле пришлось вступить в разговор, несмотря на решение молчать.
– Нет. Он сейчас занимается делом о поджоге и убийстве. В Хайгейте был пожар, и в нем погибла весьма уважаемая женщина. Вообще-то ее дедушка был епископ, – добавила она тоном, в котором звучало нечто неприятно напоминающее торжество.
Старая леди осторожно посмотрела на нее.
– Это какой же епископ? Что-то мне не верится!
– Епископ Уорлингэм, – немедленно ответила Шарлотта.
– Епископ Уорлингэм! Огастес Уорлингэм, да? – Глаза старой леди загорелись неподдельным интересом; она наклонилась вперед и постучала по полу своей тростью. – Отвечай же, девочка! Огастес Уорлингэм?
– Кажется, да. – Шарлотта не помнила, чтобы Питт называл имя епископа. – Вряд ли их было двое.
– Не смей дерзить! – Но старая леди была слишком возбуждена, чтобы продолжать свои критические высказывания. – Я знавала его дочерей, Селесту и Анжелину. Значит, они по-прежнему живут в Хайгейте… Да почему бы и нет? Очень приличный район. Надо бы съездить навестить их, выразить соболезнования по поводу этой утраты.
– Вам не следует этого делать. – Кэролайн была крайне удивлена. – Вы же про них никогда раньше не вспоминали – вы их уже много лет не навещали!
– А разве это причина, чтобы не заехать и не утешить их в горе и несчастье? – требовательным тоном осведомилась старая леди, негодующе подняв брови, словно ища признаки разумного в этом неблагоразумном доме. – Я поеду сегодня же. Еще совсем рано. Можете составить мне компанию, если желаете. – Она с трудом поднялась на ноги. – При условии, что вы ни при каких обстоятельствах не станете проявлять вульгарное любопытство. – И она с топотом проследовала мимо передвижного столика с чайными принадлежностями и вышла из гостиной, даже не удосужившись оглянуться и посмотреть, какую реакцию вызвало ее заявление.
Шарлотта бросила взгляд на мать, не уверенная, стоит ли сообщать ей о своем намерении. Мысль о том, чтобы познакомиться с людьми, столь близко знавшими Клеменси Шоу, была крайне привлекательной, хотя она была уверена, что человек, который поджег портьеры в доме Шоу и таким образом подстроил ее смерть, боялся именно ее деятельности по выявлению владельцев трущоб, на которых те наживались, и обнародованию их имен.
Кэролайн вздохнула, потом недоверчивое выражение на ее лице уступило место задумчивости, сменившейся, в свою очередь, робкой заинтересованностью.
– Ах! – она снова вдохнула и медленно выдохнула. – Ну, я, право, не знаю, можем ли мы позволить ей ехать одной… А ты как считаешь? Понятия не имею, что она там может сказать… – Она прикусила нижнюю губу, подавляя улыбку. – А любопытство – это так вульгарно…
– Просто ужасно, – согласно кивнула Шарлотта, вставая и прихватывая свой ридикюль, готовая к выходу.
Довольно долгий путь до Хайгейта они проделали почти в полном молчании. Только раз Шарлотта спросила у старой леди, давно ли она знакома с сестрами Уорлингэм и что они нынче себой представляют, но ответ был короткий и выдан таким резким тоном, который отбивал всякую охоту к дальнейшим расспросам.
– Они не были ни красивее, ни уродливее большинства остальных, – сообщила старая леди, словно вопрос был бессмысленный и глупый. – Ни разу не слыхала ни о каких скандалах, связанных с ними, – а это может означать, что они либо весьма добродетельны, либо просто им никогда не представилась возможность дурно себя вести. В конце концов, они же были дочерьми епископа!
– Я не спрашиваю про скандалы. – Шарлотту чуть не взбесил намек старухи. – Меня просто интересует, что это за люди.
– Люди, потерявшие близкого человека, – последовал ответ. – Именно поэтому я и еду к ним с визитом. Подозреваю, что ты увязалась со мной просто из любопытства, что есть проявление слабохарактерности самого отвратительного свойства. Надеюсь, ты не поставишь меня у них в неловкое положение?
Шарлотта даже задохнулась от такой откровенной и грубой бесцеремонности. Ей было прекрасно известно, что старая леди не посещала Уорлингэмов уже лет тридцать и совершенно точно не поехала бы к ним сейчас, если бы Клеменси не погибла столь ужасным образом. Но в этот момент ей не пришел в голову никакой колкий или язвительный ответ, так что остальную часть пути они проделали в молчании.
