Агата Кристи - Слоны умеют помнить

– Да, – кивнула девушка. – Мадам кого-то ожидает.

Она проводила миссис Оливер вниз по лестнице и толкнула вращающуюся дверь. Очевидно, они перешли из салона причесок в жилище миссис Розенталь. Пухлая девушка постучала в дверь и сказала:

– К вам леди. – Заглянув внутрь, она нервно осведомилась: – Как ваше имя?

– Миссис Оливер.

На окнах комнаты висели занавески из розового тюля, стены были оклеены обоями, разрисованными розами. Миссис Розенталь, показавшаяся миссис Оливер приблизительно одного с ней возраста или немного старше, очевидно, допивала утренний кофе.

– Миссис Розенталь? – осведомилась миссис Оливер.

– Да.

– Вы меня ожидали?

– Да, хотя не вполне поняла, в чем дело. Телефон работает так скверно. У меня есть около получаса. Хотите кофе?

– Нет, благодарю вас, – ответила миссис Оливер. – Я не задержу вас надолго. Просто мне нужно спросить вас о том, что вы, возможно, помните. Насколько я поняла, вы давно занимаетесь парикмахерским делом?

– О да. Теперь, слава богу, мне не приходится работать своими руками – я только отдаю распоряжения девушкам.

– Но возможно, вы все еще консультируете клиентов?

– Пока что да, – улыбнулась миссис Розенталь. У нее было приятное, умное лицо и аккуратно причесанные каштановые волосы с седыми прядями. – Я по-прежнему не понимаю, о чем идет речь.

– Ну, я хотела расспросить вас о париках.

– Париками мы занимаемся гораздо реже, чем занимались прежде.

– Раньше у вас был бизнес в Лондоне, не так ли?

– Да. Сначала на Бонд-стрит, потом на Слоун-стрит, но сейчас нам с мужем нравится жить в сельской местности. Парики мы не делаем, но муж консультирует по поводу их фасона лысых джентльменов. Для многих людей важно не выглядеть слишком старыми – это важно для бизнеса, а кроме того, часто помогает получить работу.

– Могу себе представить, – кивнула миссис Оливер.

От нервного напряжения она потратила время на пустую болтовню и теперь не знала, как приступить к делу.

– Вы ведь Ариадна Оливер, не так ли? – внезапно осведомилась миссис Розенталь. – Автор детективных романов?

– Вообще-то да, – ответила миссис Оливер, как всегда, с таким выражением лица, будто признавалась в чем-то постыдном.

– Я так люблю ваши книги. Прочитала их великое множество. Ну, чем я могу вам помочь?

– Я хотела поговорить о париках и о том, что произошло много лет назад, так что вы, возможно, ничего об этом не помните.

– Вы имеете в виду старые моды?

– Не совсем. Одна моя школьная подруга вышла замуж, уехала в Малайю, а потом вернулась в Англию. С ней произошла трагедия, и у нее обнаружили много париков, которыми ее вроде бы снабжала ваша фирма.

– Говорите, трагедия? Как звали эту женщину?

– Когда мы с ней дружили, ее фамилия была Престон-Грей, а после замужества ее звали леди Рэвенскрофт.

– Да, я хорошо помню леди Рэвенскрофт. Она была симпатичной и очень красивой женщиной. Ее муж был полковником или генералом, а когда он ушел в отставку, они поселились… забыла, в каком графстве.

– И там произошло двойное самоубийство, – подсказала миссис Оливер.

– Да, да. Помню, я прочитала об этом и сказала: «Наверное, это наша леди Рэвенскрофт», а потом увидела их фотографии в газетах и поняла, что это она. Конечно, я никогда не видела ее мужа, но леди Рэвенскрофт узнала сразу. Какое несчастье! Я слышала, что у нее был рак, поэтому они решили покончить с собой. Но подробностей я не знаю.

– Вы снабжали ее париками, и, насколько я поняла, полиция сочла четыре парика некоторым излишеством, хотя, возможно, некоторые приобретают такое количество.

– Ну, думаю, большинство покупает по крайней мере два парика, – сказала миссис Розенталь. – Когда один посылают перечесывать, то в это время носят другой.

– Вы не помните, леди Рэвенскрофт заказывала два дополнительных парика?

– Сама она не приезжала делать заказ – кажется, болела или лежала в больнице. Вместо нее приехала молодая симпатичная француженка – очевидно, ее компаньонка. Она хорошо говорила по-английски и объяснила все насчет размера, цвета и фасона двух дополнительных париков. Забавно, что я это помню. Очевидно, потому что через месяц или полтора я прочитала о самоубийстве. Боюсь, в больнице бедняжке сообщили дурные известия, после которых ни она, ни ее муж просто не могли продолжать жить.

Миссис Оливер печально покачала головой.

– Полагаю, все четыре парика были разными? – продолжала допытываться она.

– Да, один был с проседью, другой с пробором, третий для вечерних туалетов, а четвертый с локонами – его можно было носить под шляпой, и он не мялся. Жаль, что я больше не видела леди Рэвенскрофт. Помимо ее болезни, она очень горевала из-за смерти сестры. Они были близнецами.

– Да, близнецы всегда привязаны друг к другу, – кивнула миссис Оливер.

– Раньше она казалась такой счастливой.

Обе женщины вздохнули. Миссис Оливер переменила тему.

– Как вы думаете, мне нужен парик? – спросила она.

Миссис Розенталь протянула руку и задумчиво положила ее на голову собеседницы.

– Я бы вам не советовала – у вас такие прекрасные, густые волосы. – На ее губах мелькнула улыбка. – Вам нравится с ними экспериментировать, верно?

– Как вы догадались? Я вообще обожаю экспериментировать – так забавно не знать, что может произойти дальше.

– Да, но именно это чувство заставляет многих людей постоянно беспокоиться, – заметила миссис Розенталь.

Мистер Гоби вошел в комнату, опустился по знаку Пуаро в свое любимое кресло, огляделся вокруг в поисках предмета мебели или детали помещения, к которой мог бы обратиться, и выбрал, как часто бывало ранее, электрокамин, отключенный в это время года. Мистер Гоби никогда не обращался непосредственно к человеку, на которого работал, предпочитая карниз, радиатор, телевизор, часы, а иногда ковер или циновку.

– Ну? – осведомился Эркюль Пуаро. – У вас есть что-нибудь для меня?

– Я собрал кое-какие сведения, – ответил мистер Гоби, вынимая из портфеля несколько листов бумаги.

Мистер Гоби был известен всему Лондону, а может быть, всей Англии и даже за ее пределами как великий добытчик информации. Для этого он использовал весьма скромный штат сотрудников, и хотя жаловался, что его «ноги», как он их называл, не так хороши, как прежде, но все еще удивлял работодателей достигнутыми результатами.

– Миссис Бертон-Кокс, – начал мистер Гоби, объявляя это имя, как церковный староста очередной фрагмент Священного Писания. С таким же успехом он мог произнести: «Книга Исайи, глава четвертая, стих третий». – Миссис Бертон-Кокс в первом браке была замужем за мистером Сесилом Олдбери, крупным пуговичным фабрикантом и состоятельным человеком. Она занималась политикой, была членом парламента от Литл-Стэнсмира. Мистер Сесил Олдбери погиб в автомобильной катастрофе спустя четыре года после женитьбы. Вскоре после этого их единственный ребенок умер в результате несчастного случая. Состояние мистера Олдбери унаследовала его супруга, однако оно оказалось не таким большим, как ожидали, так как в последние годы дела фирмы шли не слишком хорошо. Мистер Олдбери также оставил солидную сумму денег некоей мисс Кэтлин Фенн, с которой у него, по-видимому, была интимная связь, неизвестная его жене. Миссис Бертон-Кокс продолжила свою политическую карьеру. Спустя три года она усыновила ребенка мисс Кэтлин Фенн, настаивавшей, что это сын покойного мистера Олдбери. Судя по полученным мною сведениям, этот пункт вызывает большие сомнения. У мисс Фенн было много связей, как правило с состоятельными и щедрыми джентльменами, но, в конце концов, многие люди готовы поделиться информацией за хорошую цену. Боюсь, мне придется представить вам солидный счет.

– Продолжайте, – сказал Эркюль Пуаро.

– Миссис Олдбери, как ее тогда звали, согласилась усыновить ребенка. Вскоре после этого она вышла замуж за майора Бертон-Кокса. Мисс Кэтлин Фенн добилась успеха в качестве эстрадной артистки и поп-певицы, заработав немало денег. Она написала миссис Бертон-Кокс, что хочет забрать ребенка назад, но миссис Бертон-Кокс отказалась. Майор Бертон-Кокс был убит в Малайе и оставил ее достаточно обеспеченной. Мисс Кэтлин Фенн, скончавшаяся восемнадцать месяцев тому назад, завещала свое довольно солидное состояние родному сыну Дезмонду, известному в настоящее время под именем Дезмонд Бертон-Кокс.

– Весьма великодушно, – заметил Пуаро. – От чего умерла мисс Фенн?

– Мой информатор сообщил, что она страдала лейкемией.

– И мальчик действительно унаследовал деньги матери?

– Деньги находятся под опекой вплоть до достижения им возраста двадцати пяти лет.

– Выходит, он будет полностью независим финансово. А миссис Бертон-Кокс?

– Насколько я понял, ей не повезло с капиталовложениями. На жизнь ей хватает, но не более того.