– Вы будете задавать вопросы, касающиеся его показаний? – осведомился судья Бэйтон.
– Как его показаний, так и их правдоподобия, – ответил Мейсон.
– Но это абсурдно! – запротестовал Карсон. – Это офицер полиции. Когда он вешал штрафной талон на машину Лоринга Ламонта за неправильную стоянку, то не имел ни малейшего представления, что делает что-либо особенное. Талон, который он использовал, был так называемый незакрепляемый талон, и это зафиксировано. Записи говорят сами за себя. Я лично разговаривал с Питером Лайонсом довольно длительное время. Все, что знает о ситуации Питер Лайонс, записано в протоколе. В то время машина Лоринга Ламонта была просто еще одной машиной, стоявшей перед пожарным краном. Каждый месяц он видит сотни таких машин.
Судья Бэйтон вопросительно взглянул на Мейсона.
– И все-таки я хочу допросить этого свидетеля, – заупрямился Мейсон.
– Хорошо, – раздраженно согласился судья Бэйтон, – по закону вы имеете на это право. И если вы так настаиваете, у нас нет иного выхода, как продлить предварительное слушание дела. Продолжим завтра в десять часов утра. Однако я должен напомнить обеим сторонам, что у суда есть еще множество других дел и по инструкции судебной коллегии мы должны стараться не затягивать каждое слушание. Предполагалось, что данное дело займет у нас не более чем полдня, затем его продлили на вторую половину, а теперь уже очевидно, что сегодня мы не закончим и придется возобновить слушание завтра утром.
– Очень жаль, – сказал Мейсон, – но это не моя вина. Я специально выдвинул условие, на котором принимал пересказ показаний.
– Обвинитель должен был учесть это условие и обеспечить присутствие свидетеля в суде, – резко возразил судья Бэйтон. – Суд объявляет перерыв до десяти часов завтрашнего утра. Обвиняемая остается под стражей. Должен предупредить представителя защиты: если допрос офицера полиции Питера Лайонса покажет, что у защитника нет определенной теории, которую он собирается подтвердить, суд будет рассматривать все происшедшее как выпад против суда. Итак, суд распущен до десяти часов утра завтрашнего дня.
– Есть у вас что сказать мне? – обратился Мейсон к Арлине Феррис.
Едва сдерживая слезы, она, не разжимая губ, отрицательно покачала головой.
– Хорошо, – сказал Мейсон, – увидимся завтра утром.
Мейсон молча сидел в своем кабинете и задумчиво барабанил пальцами по пресс-папье. В пепельнице справа от него дымилась забытая сигарета, тоненькая струйка дыма поднималась к потолку сначала прямым столбиком, потом сворачивалась в небольшую спираль, а выше превращалась в бледно-голубое облако.
Делла Стрит, хорошо понимая его состояние, сидела по другую сторону стола наготове с карандашом в руке и тетрадью для стенографирования и боялась пошевельнуться, чтобы не помешать ходу его мыслей.
Глаза Мейсона были полузакрыты от напряженного размышления. Наконец он произнес:
– Записывай, Делла. Давай начнем с предположения, что Арлина лжет нам. Все вещественные доказательства противоречат ее версии. Почему она лжет? Черт ее знает. Потому что она виновна? Опять же непонятно. Если дело именно так, то она могла бы придумать ложь, а потом подогнать под нее факты. Девушка достаточно умна. Почему же тогда она говорит ложь, которая не соответствует фактам?
Делла Стрит закончила писать и ждала. Спустя несколько минут Мейсон продолжал:
– Возможно, что она кого-нибудь оберегает. Но каким образом подобная история может защитить кого-либо и кто этот неизвестный? Непонятно. Кто бы это мог быть?
Медленно и почти незаметно Мейсон покачал головой, оттолкнул стул от стола, погасил в пепельнице сигарету и большими шагами начал ходить по комнате.
Внезапно он остановился на полшаге, резко повернулся и сказал Делле Стрит:
– Хорошо, Делла, пиши дальше. Предположим, клиентка не лжет. Пока неизвестно. Тогда почему вещественные доказательства противоречат ее версии? Неизвестно. Есть только одно возможное объяснение: мы не знаем всего, что произошло.
Внезапно Мейсон стукнул кулаком по столу.
– Будь оно проклято, Делла! – воскликнул он. – Запиши: пусть над моим столом на стене будет висеть памятная надпись: «Старайся всегда верить своему клиенту!»
– Вы думаете, она говорит правду? – спросила Делла Стрит.
– Она говорит правду, а я попал в самую мерзкую ловушку, в которую только может попасть защитник.
– Какую?
– Пойти на поводу у обвинения и поверить их доводам только лишь потому, что доказательства на первый взгляд кажутся убедительными.
Делла Стрит, зная, что в подобные моменты Мейсону нужен собеседник, чтобы помочь разобраться в мыслях, спросила:
– Вы хотите сказать, что доказательства можно интерпретировать и по-другому?
– Именно так, – сказал Мейсон. – Ключевой свидетель – Питер Лайонс, офицер полиции, которого нам так не хотели давать возможность допрашивать.
– Вы считаете, что они очень противятся этому?
– Конечно, противятся. Они пытаются всеми средствами избежать моего допроса Питера Лайонса. Интересно, что, черт возьми, Питер Лайонс может сказать такого, что расстроит их планы.
– Они выставляют его как совершенно незначительного свидетеля, – сказала Делла Стрит.
– В том-то и дело, – подтвердил Мейсон. – Они всеми силами стараются оттеснить его на задний план, так как боятся, что я могу выдвинуть его вперед. А почему?
– А что может быть причиной?
– То, – ответил Мейсон, – что Питер Лайонс намерен сообщить нечто, говорящее в мою пользу. Они как проклятые стараются не дать мне допросить его. Их отговорка, что в данный момент они не могут связаться с Питером Лайонсом, – явная глупость. Увертка.
– Почему? – спросила Делла Стрит.
– Давай проанализируем почему, – предложил Мейсон. – Адвокат всегда должен смотреть на вещи логически и непредвзято. Как только он становится на ложный след, потому что принимает что-либо на веру, он проиграл. В настоящий момент мы знаем смысл показаний Питера Лайонса со слов Дональда Карсона.
– Но ведь помощник окружного прокурора, несомненно, сказал правду?
– Конечно, правду, – согласился Мейсон. – Он не посмел бы поступить иначе. Он будет виновен в непрофессиональном поведении, в сбивании с толку суда, в предубежденном отношении к делу… нет, он обязан сказать правду. Но он не говорит всей правды. Насколько я помню слова помощника окружного прокурора, Питер Лайонс показал бы, что он нашел машину Лоринга Ламонта напротив пожарного крана в девять часов вечера и выписал штрафной талон за неправильную стоянку, прикрепив его на руле машины. Так почему же они не хотят, чтобы я допрашивал Лайонса по этому поводу?
Делла Стрит удивленно покачала головой, а Мейсон продолжал мерить шагами кабинет.
– Арлина Феррис говорит, что поставила машину напротив пожарного крана, так что показания Питера Лайонса будут совпадать с ее. Теперь запомним, что Питер Лайонс выписал только одну квитанцию. Он…
Мейсон резко остановился, повернулся к Делле Стрит и почти закричал:
– Будь я проклят!
– В чем дело? – спросила Делла Стрит.
– Дело в том, – ответил Мейсон, – что я был до предела наивен… Конечно, они не хотят, чтобы я допрашивал Питера Лайонса! Питер Лайонс покажет нечто, что диаметрально противоположно их пониманию фактов, и… Это так. Это должно быть только так!
– Что? – спросила Делла Стрит.
– Питер Лайонс покажет, что позднее он возвращался к этому месту, перед тем как уйти с дежурства, где-то между девятью и полуночью. И машины там не было!
– Не было? – удивилась Делла Стрит. – Как же ее могло там не быть? Она же стояла напротив пожарного крана всю ночь.
– Машины не было, – повторил Мейсон, – потому что Арлина Феррис оставила ключи в замке зажигания. Кто-то проходил мимо, увел машину, потом вернулся и поставил ее точно так же напротив пожарного крана, так что двое других полицейских, которые заступили на дежурство после полуночи, обнаружили ее там и повесили квитанции за нарушение правил стоянки, а ближе к утру отбуксировали машину в участок.
– Но для чего кто-то взял машину, а потом вернул ее обратно? – спросила Делла Стрит.
– Вот это мы и должны выяснить, и мы начнем с того места, откуда нам нужно было бы начать с первого раза.
– Откуда?
– Мы поговорим с Эдит Бристоль, личным секретарем Дж. П. Ламонта, и с Джорджем Альбертом, управляющим конторой.
– На предмет чего? – спросила Делла Стрит.
– Нам нужно получить доказательства по определенному отрезку времени, – сказал Мейсон. – Вспомни, что нам рассказывала Арлина Феррис. Большое количество людей хотело поступить на работу в компанию Ламонта. У компании был список очередников, претендующих на должность секретаря, но Арлина Феррис просто сказала Мадж Элвуд, что ей нужна работа. Мадж Элвуд поговорила с кем-то, и без малейшего промедления Арлина Феррис была принята. Джордж Альберт сказал, что перед отъездом в Южную Америку Лоринг Ламонт оставил своего рода распоряжение. Следовательно, весь отдел кадров был отметен в сторону, а Арлину Феррис взяли на работу.
