– При условии, что она поет вовремя, – добавил Селлерс.
– Точно, – согласился Гиддингс.
Селлерс сказал:
– Ты снова ввязался в это дело, а?
– Ничего я не делал, – огрызнулся я.
– Ну, это на тебя не похоже, – констатировал Селлерс. – Ты натворил больше, чем можешь себе представить.
Он откинул голову назад и захохотал. Гиддингс тоже улыбнулся.
– Я только что говорил молодцу, что его бой закончен, – сказал он. – Он теперь вне ринга. Получил полный счет.
– Ну, что ты знаешь, то знаешь, – Селлерс потер руки, словно костяшки его пальцев при виде моей разбитой физиономии начали зудеть. Он повернулся к Гиддингсу: – Я тебе уже говорил, у этого маленького шельмеца в голове не то чтоб совсем уж пусто. Он хитер. Его беда в том, что он не умеет держаться в тени. Всегда лезет вперед со своей болтовней и всегда нарывается на колотушки. Держу пари, что не менее дюжины раз видел его готовым пациентом для больницы, и все из-за того, что он подставлял свою голову, вместо того чтобы связаться с полицией.
– И этого шельмеца ни разу как следует не проучили? – с притворным удивлением спросил Гиддингс.
– Недавно проучили, – ответил Селлерс.
Лицо Гиддингса стало жестким.
– На этот раз его проучим мы, – мрачно произнес он.
– Сомневаюсь, – не согласился Селлерс. – Он предпочитает получать кулаком по физиономии. Не так ли, Дональд?
Я промолчал. Гиддингс сказал:
– Я как раз собираюсь сделать из парня христианина. Хорошо, что ты здесь, Фрэнк. – Он повернулся ко мне: – Выкладывай-ка все, что знаешь.
– Да, – подтвердил Селлерс, вытаскивая из кармана сигару и садясь. – Все, что знаешь.
Он отломил зубами кончик сигары, сплюнул комок табака на пол, зажег сигару и расселся, как человек, собирающийся поразвлечься хорошим представлением.
– Начинай, Поллитровочка, давай выкладывай. И будет лучше, если ты выдашь всю правду.
– Мне нечего выдавать.
– Послушай-ка, – сказал Гиддингс. – У нас много способов заставить человека заговорить, даже без промывания мозгов. Мы будем давить на тебя, Дональд. Мальчик мой, мы будем давить на тебя со всех сторон. Ты не сможешь жить и работать в городе, если полиция будет против тебя. И если ты умен, ты должен понимать это.
– Он умен, – убежденно промолвил Селлерс. Помолчав немного, добавил: – Но хитер. Ужасно хитер.
– Действуя вместе со мной, вы никогда не проигрывали, – напомнил я Селлерсу.
– Да, никогда, – подтвердил он, задумчиво пуская дым из своей сигары. – Я не могу сказать, что проигрывал. Но я не собираюсь сидеть позади тебя и ждать, чтобы ты сдавал карты так, как ты хочешь. После того как ты их перетасуешь, я заберу колоду и буду сдавать по-своему.
– Хорошо, – согласился я. – Я еще тасую. Когда буду готов сдавать, вы получите карты.
Гиддингс покачал головой:
– Нет, так не пойдет, Дональд. Может быть, Селлерс доверяет тебе, но я – нет. Я скептик, вот такой уж я сукин сын. Не доверяю никому.
– Расскажи все с самого начала, – сказал Селлерс. – Не стоит водить за нос Тэда Гиддингса, Дональд. Тебе лучше начать выкладывать карты.
– В противном случае? – поинтересовался я.
Селлерс пощелкал языком. Так снисходительно мать упрекает несмышленыша.
– Начни с самого начала, – посоветовал Гиддингс.
И я начал:
– Пока у меня ничего нет, кроме подозрений. Я ненавижу…
– Для начала нам достаточно, – прервал Гиддингс.
– Но я ненавижу обвинять, основываясь только на подозрениях!
– Мы все время делаем это в разговорах между собой, – сказал Селлерс. – Только не говори ничего кому-нибудь другому, Дональд, особенно газетчикам.
– Ну, – начал я, – все началось с натурщицы, которая позировала нагишом…
– Ты говоришь о малышке Сильвии Хэдли, красотке, которая позировала миссис Крокетт в тот день, когда ее мужа прикончили, не так ли?
– О ней.
– О Дональде можно сказать одно, – вмешался лейтенант Селлерс. – Красотка, даже на фотографии, так сильно действует на него, что лучше убрать эту фотографию. Я полагаю, он вызывает материнские чувства. Выглядит таким беззащитным. Возникает желание сменить ему пеленки. Я не раз наблюдал это.
– Продолжай, – сказал Гиддингс. – Так что ты говорил о Сильвии Хэдли?
Я сказал:
– Она в некотором роде торговка краденым.
– Торговка краденым? Эта милашка?
Я кивнул.
– Он спятил, – сказал Гиддингс, повернувшись к Селлерсу.
Тот покачал головой:
– Пусть продолжает, Тэд. Пусть мелет вздор. У него своя точка зрения, и мы сможем принять ее во внимание, если разрешим ему говорить. Продолжай, Дональд. Ты думаешь, что она торгует краденым. На каком основании?
Я пояснил:
– Она связалась со стариком по имени Мортимер Джеспер, своего рода коллекционером. Как мужчина он ее интересовать не может, это слишком очевидно. Значит, он для нее что-то делает.
– Что? – поинтересовался Гиддингс.
– Я думаю, он снабжает ее… Это только предположение, но я думаю, он снабжает ее информацией о стоимости вещей. Сильвия крадет их, а затем продает ему.
Гиддингс посмотрел на Селлерса:
– Упаси господи, до какой глупости он может дойти?
– Перестань, Тэд, – одернул инспектора Селлерс; его глаза сверлили меня. – Продолжай. В чем суть, Дональд? У тебя, видимо, есть основания думать так. Какие?
– Об этом я и пытаюсь сообщить вам, – сказал я.
– Ладно, продолжай.
– Ну, я попытался проследить эту линию до конца, вот и все. Позвонил Джесперу и договорился о встрече, чтобы задать несколько вопросов. Никогда раньше не встречался с ним. Когда я остановил автомобиль и начал вылезать из него, откуда-то выскочили двое головорезов и заставили меня поехать на пустырь. Там они чертовски меня избили.
– Этому, – улыбнулся Гиддингс, – нам хотелось бы получить доказательства. Мало ли что ты нам тут наплетешь!
– Ты думаешь, что между Джеспером и этими двумя бандитами есть связь? – спросил Селлерс.
– Черт побери, нет, – ответил я. – Поймите правильно. Скорее всего, эта девчонка, Сильвия Хэдли, поручила двум громилам следовать за мной, чтобы проследить, куда я пойду. Они увидели, что я напал на след, и обработали меня. Чтобы на некоторое время устранить.
– Они что-нибудь взяли? – спросил Селлерс. – Что-нибудь говорящее о причинах нападения?
– Если бы при мне было что-нибудь подобное, – ответил я, – я бы лучше позаботился о своей грудной клетке. Не раскрылся бы. Черт побери, нет. У меня при себе были только подозрения.
Селлерс и Гиддингс обменялись взглядами.
– Похоже, в этом что-то есть, – задумчиво произнес Селлерс. – Но он ставит телегу впереди лошади. Понимаешь, о чем я, Тэд?
– Согласен, – сказал Тэд. – Стоит попытаться.
Помолчали. Потом Гиддингс ткнул в меня пальцем:
– Что нам с ним делать?
– Возьмем с собой.
Гиддингс покачал головой.
– Ты плохо знаешь его, – настаивал Селлерс. – Может, он темнит. Не отпускай его. Пусть постоянно будет при нас. Если заявиться к красотке с Поллитровочкой, это позволит нам сразу вывести его на чистую воду. Она подумает, что он навел нас на нее, начнет орать, жаловаться, и мы сможем кое-что узнать.
– Мне не хочется брать его, – упрямился Гиддингс.
– Если не возьмем, проиграем, – сказал Селлерс. – Он нас запутает.
– Не посмеет.
– Черта с два не посмеет, – возразил Селлерс. – У него мужества больше, чем у любых шестерых парней вместе взятых. Именно по этой причине его все время избивают. У него нет инстинкта самосохранения.
– Мы можем запереть его в камере.
– Он выскочит через пятнадцать минут, – возразил Селлерс.
– Не сможет, если распорядимся не подпускать его к телефону.
– Тогда он судебным порядком сдерет с нас миллион долларов компенсации, – сказал Селлерс. – Я уже имел с ним дело. Это динамит; к тому же он скор на ногу. Делай, как я сказал, Тэд. Возьмем его с собой.
– Ладно, – неохотно согласился Гиддингс. – Начальник ты. Как велишь, так и сделаем. Пошли, – обратился он ко мне.
Я попытался подняться с кресла, но ноги оказались слишком слабыми. Гиддингс схватил меня под мышки и поставил на ноги.
– Двигай ножками, – повелел он, – не то они будут чертовски болеть.
– Думаете, они сейчас болят недостаточно? – спросил я.
Он только улыбнулся:
– Пошли.
Они дотащили меня до лифта, затем – до полицейской машины и дали отдохнуть, пока ехали к дому Сильвии. Инспектор Гиддингс предупредил в дежурке:
– Мы собираемся подняться в квартиру Сильвии Хэдли. Нужно задать ей пару вопросов. Не сообщайте ей о нашем приходе.
– Ладно, – согласился дежурный.
– Вы меня поняли? – уточнил Гиддингс.
– Я вас хорошо понял.
– Если о нас доложат, расценим это как противодействие, – предупредил Гиддингс. – Пошли.
Мы поднялись на лифте и прошли к квартире Сильвии Хэдли. Фрэнк Селлерс постучал в дверь… Она открылась сантиметров на пять, насколько позволяла туго натянутая бронзовая цепочка. Селлерс показал свой значок и удостоверение личности, все в красивой кожаной книжечке.
