– Вы абсолютно правы. У меня есть масса других дел.
– Мы это расследуем. Я прямо сейчас свяжусь с управлением. Попрошу прислать сюда специалистов по дактилоскопированию, а потом мы здесь все тщательнейшим образом просмотрим в поисках улик. Мы не хотим, чтобы кто-либо нам мешал.
Мейсон колебался несколько секунд, а потом заявил:
– Ну, наверное, вдова не будет возражать против усилий полиции, сержант, но я хочу попросить, чтобы личная собственность никак не пострадала. Проследите, пожалуйста, за этим персонально, господин сержант. Насколько вы знаете, у него осталась еще и мать, и мне не хотелось бы, чтобы потом мать обвиняла вдову, которую я представляю…
– Если вы в курсе, где находится мать, сообщите нам. Мы никак не можем ее найти.
– И мы тоже. Она как сквозь землю провалилась. Вы не считаете это подозрительным, господин сержант?
Холкомб постепенно приходил в себя и, как обычно, стал отвечать надменно и с напыщенным видом:
– Мне надоели ваши шуточки, Мейсон. Я спрашиваю вас: вы в курсе, где находится мать Дугласа Хепнера?
– Нет.
– У вас имеется ключ от этой квартиры?
– Да.
– Отдайте его мне.
– Нет, – покачал головой Мейсон. – Администратор всегда вас впустит, открыв дверь запасным ключом. Я должен вернуть ключ… Вы понимаете мое положение, господин сержант.
– Не уверен. Здесь мне что-то кажется подозрительным.
– Конечно, – согласился Мейсон. – Кто-то вломился в эту квартиру и что-то искал. Я предполагал, что полиция, пока вы не сообщили мне, что совсем недавно выяснили про эту квартиру. Я, естественно, верю вам на слово, господин сержант. Не сомневаюсь ни минуты в ваших заявлениях, хотя временами и не замечаю подобной реакции с вашей стороны на мои заявления.
– Как долго вы находитесь здесь? – повернулся сержант Холкомб к Делле Стрит.
– Какое-то время, – ответил Мейсон. – Я выступал в суде, насколько вам известно, и потратил много часов на подготовку. У меня еще просто не было возможности заняться гражданскими аспектами дела, потому что над моей клиенткой висит обвинение в совершении уголовного преступления. Однако я в самое ближайшее время планирую переключиться на вопросы наследования и…
– Послушайте, – перебил Холкомб. – Вы уже это говорили. Теперь я хочу допросить вашу секретаршу.
– А я пытаюсь предоставить вам интересующую вас информацию, – ответил Мейсон.
– Черт побери! – взорвался Холкомб. – Убирайтесь отсюда. Я сейчас позвоню в управление и попрошу прислать специалистов по дактилоскопированию. И не вздумайте возвращаться, пока не получите специального на то разрешения.
– Весьма своеобразное отношение к адвокату, ввиду того…
– Вон! – заорал Холкомб. – Убирайтесь ко всем чертям!
Сержант повернулся к администраторше дома, полной женщине лет пятидесяти, стоявшей в дверном проеме и ловящей каждое слово.
– Мы опечатаем квартиру, – заявил он, – и проследим, чтобы ни одно неуполномоченное лицо не заходило внутрь. Выйдите, пожалуйста, в коридор, мадам, за вами через порог переступят эти трое, а я последним покину помещение. Дайте мне запасной ключ, и я сейчас же свяжусь с управлением.
Администратор выполнила просьбу сержанта Холкомба.
– На выход, – приказал Холкомб Мейсону.
Пол Дрейк с готовностью направился в коридор, за ним последовала Делла Стрит. Мейсон замыкал шествие.
– Делла, отметь, пожалуйста, в блокноте, что составление описи было прекращено в связи с появлением на месте полиции, пожелавшей расследовать незаконное проникновение в чужое жилище, – давал указания Мейсон. – Поставь дату и точное время. Если теперь из квартиры что-либо пропадет, ответственность за это придется брать полиции. Надеюсь, господин сержант, вы сразу же поставите меня в известность, когда закончите здесь свою работу, чтобы я мог заняться своей? Спокойной ночи, господин сержант.
С этими словами адвокат направился к лифту в сопровождении Деллы Стрит и Пола Дрейка.
Как только они вошли в кабину и дверца за ними закрылась, сыщик прислонился к стенке и, словно с трудом держался на ногах, вынул из кармана носовой платок и вытер пот со лба.
– Черт побери, Перри, никогда не знаешь, что ты выкинешь, – вздохнул он.
– А как ты теперь собираешься объяснять полиции, – с тревогой спросила Делла Стрит, – что Элеонора, ранее заявлявшая полиции, что не помнит, где провела последние две недели, чем занималась и с кем встречалась во время медового месяца, сообщила тебе, где жил Дуглас Хепнер, и вручила ключ от его квартиры?
– Я займусь решением этой проблемы, когда она передо мной встанет. Надо переходить через мост, когда оказываешься возле него.
– Нет никакого моста! – воскликнул Пол Дрейк. – Только пропасть. Тебе придется или перепрыгнуть через нее, или лететь вниз.
Когда заседание суда на следующее утро возобновилось, сложилась несколько необычная ситуация, на что обратили внимание все присутствующие.
Когда в деле участвовал Мейсон, все места в зале оказывались заняты, но на этот раз большая их часть осталась свободна, что указывало на тот факт, что в глазах общественности дело по обвинению Элеоноры Хепнер было решено, никакого драматизма не ожидалось и даже самому Мейсону не удастся добиться оправдания клиентки.
Окружной прокурор Гамильтон Бергер с раздражением посмотрел на полупустой зал. В тех случаях, когда он терпел унизительное поражение от Мейсона, заголовки во всех газетах информировали читателей о происходящем, в результате чего зал заполнялся до предела. Теперь же, когда он не сомневался в победе, показать себя ему удастся всего лишь небольшому числу зрителей.
– Ваша честь, – обратился Гамильтон Бергер к судье Морану, – теперь мне хотелось бы пригласить мисс Этель Белан в качестве своей следующей свидетельницы.
– Мисс Белан, пройдите, пожалуйста, вперед и принесите присягу, – приказал судья Моран.
Этель Белан, определенно, тщательно готовилась к выступлению в суде и долго подбирала одежду. Она излучала уверенность в себе и горячее желание посоревноваться в остроте ума с самим Перри Мейсоном. Она подняла правую руку, приняла присягу, заняла свидетельскую ложу, ответила на обычные предварительные вопросы, продиктовала секретарю свой адрес и род занятий и в ожидании посмотрела на Гамильтона Бергера.
Окружной прокурор с видом мага-волшебника, готовящегося к умопомрачительному трюку, который лишит дара речи всех присутствующих, обратился к свидетельнице:
– Мисс Белан, вы проживаете в доме «Белинда», в квартире триста шестьдесят, не так ли?
– Да, сэр.
– Кто проживает в соседней квартире – с южной стороны?
– Мисс Сьюзен Грейнджер занимает триста пятьдесят восьмую квартиру.
– Вы знакомы с мисс Грейнджер?
– О да.
– Она давно живет в этой квартире?
– Около двух лет.
– А вы давно живете в триста шестидесятой квартире?
– Чуть больше двух лет.
– Вы знакомы с обвиняемой, Элеонорой Корбин?
– Да, сэр.
– Когда вы с ней впервые встретились?
– Девятого августа.
– Текущего года?
– Да.
– Каким образом вы познакомились с обвиняемой?
– Она пришла ко мне и заявила, что у нее есть для меня предложение.
– И она сделала это предложение?
– Да.
– В письменном виде или во время разговора?
– Во время разговора.
– Где происходил разговор?
– У меня дома.
– Кто присутствовал при нем?
– Обвиняемая и я.
– Что тогда сказала обвиняемая?
– Ее интересовала Сьюзен Грейнджер, занимающая соседнюю квартиру.
– Она объяснила почему?
– Она заявила, что мисс Грейнджер украла ее парня.
– Она использовала слово «муж» или слово «парень»?
– Парень.
– Она упоминала, как его зовут?
– Да, сэр.
– Как?
– Дуглас Хепнер.
– И что за предложение сделала вам обвиняемая?
– Она хотела переехать в мою квартиру и проверить, на самом ли деле Дуглас Хепнер заходит к Сьюзен Грейнджер. Элеонора Корбин утверждала, что Дуглас Хепнер говорил ей, что у него чисто деловые отношения со Сьюзен Грейнджер, однако обвиняемая считала, что он изменяет ей, и хотела в этом убедиться. Она обещала заплатить мне двести долларов за помощь и арендную плату за две недели – по восемьдесят пять долларов за каждую.
– Вы согласились на ее предложение?
– Конечно. Девушка, с которой мы раньше вместе снимали квартиру, переехала в другой город, арендная плата высоковата для меня одной, да и, в общем-то, скучно без компаньонки. Мы полтора года вместе снимали эту квартиру, потом я продолжала платить одна за целую квартиру, потому что хотела подыскать кого-то, с кем мы сразу же найдем общий язык и не станем действовать друг другу на нервы. Это оказалось не так просто, как я надеялась. Поэтому я не могла отказаться от предложения Элеоноры Корбин.
– И обвиняемая переехала к вам?
