Берта свернула налево, проехала до следующего поворота, потом остановила машину и огляделась. Она посмотрела сначала налево, потом направо, и ей в голову впервые пришла мысль, что ни справа, ни слева улицу, параллельную бульвару, не пересекали другие улицы или переулки, а значит, оттуда нельзя было выехать на бульвар.
Берта припарковала машину у тротуара и занялась подсчетами.
Если машина миссис Белдер остановилась бы на дороге, то она увидела бы ее, когда сворачивала с бульвара. Берта нагнала машину в последние сто ярдов перед тем, как потеряла ее из виду. Машина могла сделать поворот либо направо, либо налево, но проделать такой маневр в этом квартале было практически невозможно.
Машина не могла испариться, и, еще раз признав важность «рутинной» слежки, Берта решила найти объяснение всему, что произошло.
Она вспомнила, что кто-то стоял около гаража, когда она, свернув с бульвара, пролетела мимо, стремясь доехать до следующего переулка.
Она попыталась вспомнить, где находился гараж. Кажется, где-то на левой стороне улицы.
Берта развернула машину и медленно поехала в обратную сторону.
Второй дом от угла был тем, что нужно, – Норт-Хэркингтон-авеню, 709. Это, конечно, маловероятно – один шанс из тысячи, но теперь Берта делала крупную ставку, и нельзя упускать ни одного шанса.
Она остановила машину, прошла по цементированной дорожке, ведущей к дому, и нажала кнопку звонка. Она могла слышать, как внутри раздался слабый звон.
Подождав секунд пятнадцать, она позвонила еще раз. В доме не было никаких признаков жизни.
Берта отошла от двери, чтобы внимательно рассмотреть дом. Вокруг было пустынно. Шторы на окнах на две трети опущены. В том месте, где дверь отходила от порога, собралась пыль.
Разочарованная, Берта еще раз нажала на звонок. Потом она повернулась и оглядела соседние дома.
Солнце, скрытое на западе низко висящей завесой облаков, создавало эффект ранних сумерек. Тем не менее день был теплым. Во дворе на другой стороне улицы играли дети – девочка лет восьми-девяти и мальчик года на два помладше.
Берта подошла к ним.
– Не знаете ли, – спросила, обращаясь к детям, – кто живет в доме через дорогу?
Ей ответила девочка:
– Мистер и миссис Катрин.
– Кажется, их нет дома.
Девочка поколебалась.
В разговор вмешался мальчик:
– Они уехали на десять дней в отпуск.
– Мама говорила тебе, чтобы ты ничего не рассказывал. Когда воры знают, что хозяев нет дома, то они приходят и уносят вещи, – сказала девочка.
Берта успокаивающе улыбнулась:
– Я слышала, что они хотят сдать свой гараж в аренду; вы ничего об этом не слышали?
– Нет, не знаем. У них есть машина, и они обычно ставят ее в гараж.
– Спасибо, – вежливо поблагодарила их Берта. – Я только взгляну на гараж.
Она вернулась к дому, на этот раз более уверенно, и пошла по цементированной дорожке к гаражу. Некоторое время дети следили за ней, а потом вернулись к прерванной игре. Когда Берта подошла к гаражу, они полностью забыли о ней, и детские голоса зазвенели с утроенной силой, достигая ее ушей.
Дверь гаража мягко подалась на хорошо смазанных петлях.
Берта осторожно открыла ее на несколько дюймов. Она не собиралась входить, пока… не увидела в гараже машину.
Что-то смутно знакомое показалось ей в машине. Берта посмотрела на номера: они принадлежали автомобилю миссис Белдер.
Берта обошла машину и подошла к ней с правой стороны.
Мягкий вечерний свет, струящийся через дверь, которая открывалась на восток, и через окна, выходившие на север, давал достаточное освещение, чтобы она могла видеть находившиеся в гараже предметы; но все же потребовалось минуты две, чтобы ее глаза привыкли к полутьме.
Сначала Берта решила, что машина пуста. Она открыла дверцу и хотела уже пробраться к рулю. Вдруг ее нога натолкнулась на препятствие. Она опустила глаза вниз, рассматривая, что это могло быть. Глаза уже полностью привыкли к тусклому освещению гаража, и она разглядела обутую ступню и затянутую в чулок ногу. Тело же наполовину полулежало на сиденье, а наполовину сползло на пол.
Еще момент – и застоявшийся запах смерти ударил Берте в ноздри.
Берта выбралась из машины, пошла к двери гаража, но, подумав, вернулась, нащупала выключатель и включила свет.
Лампа находилась под самым потолком, и крыша машины бросала тень на труп, но для Берты это был единственный шанс, которым она могла воспользоваться.
Тело было одето в пальто из шотландской ткани, которое Берта так хорошо помнила; темные очки с блестящей оправой из белого металла, защищавшие глаза, придавали ему вид мистической совы, которая рассматривала Берту Кул круглыми черными глазами в белых ободках.
Свет, проникавший через переднее стекло машины, падал на лежавший на полу в кабине лист бумаги.
Берта подняла его.
Машинописный текст, насколько могла судить Берта, был напечатан на той же самой портативной машинке «Ремингтон», что и анонимные письма.
«Я поверну с Вестмо-бульвара. Я должна буду притвориться, что ничего не подозреваю, и ни разу не поверну головы, чтобы посмотреть назад, но краем глаза я буду смотреть в зеркало заднего вида. Если я замечу, что за мной следят, то, проскочив на красный свет светофора на Доусон-авеню, я поеду со средней скоростью. Я поверну на Норт-Хэркингтон-авеню. Второй дом от угла – номер 709. Дверь гаража будет открыта. Я заеду в гараж, выскочу из машины, закрою дверь, вернусь в машину и, не выключая мотора, буду ждать, пока не услышу три автомобильных гудка. Тогда я открою дверь и выеду из гаража. Очень важно, чтобы я с точностью до запятой следовала инструкции.
М.Б.».Берта опустила руку, и бумага снова оказалась на полу. Она наклонилась над телом, приложила палец к холодным губам, собралась с духом и отвернула их.
Съемный мост, на котором должны были находиться два зуба, пропал.
Берта выбралась из машины и поспешно захлопнула дверцу. Она закрыла дверь гаража и пошла почти на цыпочках – так велико было ее желание оставить все в тайне. Она была уже на полпути к своей машине, когда звук детских голосов заставил ее понять, что она допустила большую ошибку, начав расспрашивать детей, и ей теперь не оставалось ничего иного, как позвонить сержанту Селлерсу.
– Мне чертовски не везет! – проворчала она и распахнула дверцу машины.
Глава 17
Дьявольский и изобретательный
Берта Кул обратилась к офицеру:
– Пойдите скажите сержанту Селлерсу, что я не могу больше ждать. У меня много работы.
Полицейский только ухмыльнулся.
– Я говорю серьезно, – возмутилась Берта. – Меня здесь держат уже более двух часов, а я не собираюсь ждать, пока они там вдоволь наговорятся. Сержант Селлерс знает, где меня найти, если захочет.
– Так и есть, он обязательно захочет, – сказал офицер.
– Я не это имела в виду.
– А я это.
– Пойдите и передайте Селлерсу то, что я сказала.
– Он занят. Я не могу отрывать его от работы из-за всяких пустяков.
– Это не пустяки. Я ухожу.
– Мне приказали не выпускать вас.
– С какой стати я должна здесь сидеть только потому, что нашла для Селлерса труп?
– Это вам необходимо обсудить с самим сержантом.
– Но миссис Голдринг разрешили уйти.
– Она закатила истерику, и она была нужна только для опознания тела.
– Хорошо, а что нужно от меня?
– Не знаю.
– Сержант Селлерс уже закончил расследование в гараже?
– Не знаю.
– Хорошо. Что выяснили о причине смерти?
– Этого я также не знаю.
– Кажется, вы не знаете чертову уйму вещей.
– Но так оно и есть.
– А что вы знаете?
Офицер усмехнулся:
– Я знаю, что мне приказали задержать вас здесь, и я это сделаю. В данный момент, миссис Кул, я ничего другого не знаю.
Берта погрузилась в негодующее молчание.
Внезапно дверь открылась, и на пороге появился сержант Селлерс. Подав едва заметный сигнал офицеру, он улыбнулся Берте Кул:
– Привет, Берта.
Берта хмуро взглянула на него.
– В чем дело, вы, кажется, чем-то огорчены?
– Огорчена! Если вы полагаете, что я… О черт!
Селлерс уселся на стул.
– Как вы узнали, что она мертва? – спросил он.
– Я дотронулась до тела. Оно было холодным. Кроме того, в машине стоял запах разлагающегося трупа. Я позвала ее. Она не ответила, не шевельнулась. Я поняла, что она уже несколько дней находится в машине. И тогда меня осенило, сержант, это было как вспышка – как то удивительное прозрение, которое находит на полицейских. И тогда я сказала себе: «Боже мой, да она мертва!»
– Вы догадались, что она мертва, прежде чем вошли в гараж?
– Я не знала.
– Тогда почему вы туда пошли?
– Я терпеть не могу терять того, за кем слежу.
– Понятно. Когда вы теряете человека в среду в полдень и решаете, что вам не следовало этого делать, вы в пятницу вечером возвращаетесь на то место, где остановились. Очень похоже на движущиеся картинки в тире, которые замирают на месте, когда вы спускаете курок.
