— Да, сэр, — согласно кивнул Бэнкс.
— Ситуация вам полностью ясна? — уточнил судья Майлс.
— Да, сэр.
— Превосходно. Напомню вопрос обвинения. От кого вы получили стодолларовую банкноту, которую изъял у вас Маултон?
— Мне кажется, — вмешался Мейсон, — судье не следует перефразировать вопрос. Вероятно, секретарь суда должен зачитать вопрос по протоколу.
— Принято, — откликнулся судья Майлс с некоторым раздражением. — Вопрос зачитает секретарь. Надеюсь, вы согласны, что моя формулировка вопроса в принципе точна. — Судья Майлс хмуро посмотрел на Перри Мейсона, как бы намекая, что адвокат выиграл бы больше, воздержись он от нападок на ход и стиль процесса.
— Да, ваша честь, — сказал Мейсон с должным почтением.
Секретарь суда зачитал вопрос:
— А теперь — где вы взяли эту стодолларовую купюру?
Родни Бэнкс оглянулся на Джилмора:
— Я должен отвечать?
— Должен. Таково решение суда.
Свидетель вздохнул и произнес:
— Стодолларовую купюру я забрал у Марвина Фремонта после того, как убил его.
— Что? — вскричал Гамильтон Бергер, вскочив с кресла.
Родни Бэнкс молчал.
Джарвис Джилмор криво улыбнулся и поклонился в сторону окружного прокурора.
— Минутку! — откликнулся Гамильтон Бергер. — Я требую, чтобы ответ свидетеля вычеркнули из протокола. Это не тот ответ. Свидетель получил деньги от своей сестры и теперь возводит на себя напраслину, чтобы ее выгородить.
— Если суд не возражает, — вмешался Мейсон, — я квалифицирую заявление окружного прокурора как нарушение профессиональной этики. Окружной прокурор берет на себя функции свидетеля, оперируя в присутствии жюри недоказанными фактами.
— Совершенно верно! — гневно вымолвил судья Майлс. — Присяжным надлежит оставить без внимания слова окружного прокурора. Этика судопроизводства и впрямь нарушена, о чем и извещаю присяжных…
— Прежде всего, если суд не возражает, — продолжал Мейсон, — я прошу секретаря зачитать заявление свидетеля. Во-первых, хочу убедиться, что оно зафиксировано в протоколе, а во-вторых, хочу оценить его значимость.
— Протестую против этой читки, — проговорил Гамильтон Бергер. — Ситуация требует вмешательства конфликтного комитета Ассоциации юристов. Оба адвоката, по-видимому, узнав о моих планах, подтасовали карты таким образом… Это возмутительно!
— Правильно ли я понял? — улыбнулся Мейсон. — Неужели окружной прокурор возражает, чтобы секретарь суда огласил фрагмент судебного протокола?
— Я требую аннулировать ответ свидетеля, — настаивал Гамильтон Бергер.
— Сложилась экстраординарная ситуация, — прервал дискуссию судья Майлс. — Можно понять окружного прокурора, он ошарашен внезапностью случившегося. Но, как было уже сказано, свидетелю даруется иммунитет в связи с любым преступлением, кое может быть раскрыто во время допроса, независимо от его состава.
— Если суд не возражает, — повторил Мейсон, — я снова попрошу секретаря зачитать вопрос прокурора и ответ свидетеля.
Судья Майлс хмуро посмотрел на Мейсона, перевел взгляд на ликующую физиономию Джарвиса Джилмора и сердито бросил секретарю:
— Зачитайте протокол.
Секретарь суда прочитал вопрос: «Где вы взяли эту стодолларовую купюру?» Перевернув страницу, зачитал ответ: «Стодолларовую купюру я забрал у Марвина Фремонта после того, как убил его».
— Свидетель клятвопреступник, — заявил Гамильтон Бергер. — Он взял ассигнацию у своей сестры.
— Окружной прокурор нарушает правовую этику, — парировал Мейсон.
— Сознавая необычность создавшейся обстановки, — судья Майлс неодобрительно покосился на Бергера, — я призываю окружного прокурора тем не менее сохранять ясность ума и держать себя в руках. Я вновь обращаюсь к присяжным с просьбой игнорировать те суждения обвинителя, которые не подкреплены фактами. А вы, мистер Мейсон, не намерены опротестовать весь процесс, исходя из сложившейся ситуации?
Мейсон с трудом сдержал улыбку.
— Нет, ваша честь.
Судья Майлс глубоко задумался.
— Быть может, все же целесообразно отменить процесс, — с робкой надеждой попытался настоять Гамильтон Бергер.
— Обвиняемая предстала перед судом и вправе получить от него оправдательный вердикт, — возразил Мейсон.
— Я намерен привлечь свидетеля к ответу как клятвопреступника, — неистовствовал Гамильтон Бергер.
— И вновь нарушение этики, — прокомментировал Мейсон. — Окружной прокурор, пользуясь своим положением, пытается запугать свидетеля и скомпрометировать его показания в суде.
Судья Майлс расщедрился на улыбку.
— У меня не сложилось впечатление, будто свидетель так уж запуган, — сказал он. — Однако я вынужден снова напомнить окружному прокурору, что здесь ведется уголовное расследование, в зале сидят присяжные и, наконец, что беспрецедентная ситуация возникла при активном участии обвинителя. В протоколе зафиксировано: свидетелю гарантирован иммунитет, свидетель ответил на заданный ему вопрос, ответ обнажил совершенное им преступление. А теперь, господин обвинитель, есть у вас другие вопросы к свидетелю?
— Разумеется! — возопил Гамильтон Бергер.
— Мне кажется, — остановил его судья Майлс, — имеет смысл объявить прямо сейчас пятнадцатиминутный перерыв. За это время обвинение и зашита сумеют, быть может, восстановить душевное равновесие и приспособиться к новому повороту событий. Присяжным не рекомендуется вести дискуссию по сути проблемы ни с друг с другом, ни с посторонними лицами.
Не успел судья Майлс покинуть свое кресло, как разгневанный Гамильтон Бергер прорвался на территорию защиты.
— У вас этот номер не пройдет! — кричал он на Джилмора. — Я выволоку вас не на конфликтный комитет, а на большое жюри! Я добьюсь, чтобы вас судили за организацию заговора, лжесвидетельства и за косвенное участие в убийстве. Вы не хуже меня знаете, что Родни Бэнкс получил деньги от своей сестры, и при этом заманиваете меня в ловушку. Я гарантировал иммунитет для ответа на вопрос, а вы подготовили мое поражение!
— Валяйте, тащите меня на большое жюри, — согласился Джилмор, — обвините Родни в лжесвидетельстве! Только чтобы доказать факт лжесвидетельства, вам придется сперва доказать, что он не убил Фремонта. Это будет грандиозное зрелище: окружной прокурор отстаивает невиновность человека, а тот, напротив, настаивает на своей виновности. Предвкушаю эффект!
— Неужели это правда? — Какой-то газетчик подскочил к прокурору. — Вам придется доказывать, что он не соверш а л преступления?
Гамильтон Бергер вихрем налетел на него и был навеки запечатлен фотокамерой.
Сияющий газетчик выскользнул из зала, унося снимок полностью утратившего над собой контроль окружного прокурора.
— Брось нервничать, Гамильтон, — миролюбиво сказал Мейсон. — Это ничего тебе не даст.
Бергер перевел дух и прошипел:
— Не ожидал от тебя такого подвоха.
— Да не от меня! — возразил Мейсон. — Упрямство до добра не доведет. Ты сам угодил в ловушку и не хочешь из нее выбраться. А я готов тебе помочь по сегодняшнему делу.
— Уже нет никакого дела! — воскликнул Бергер.
Мейсон взял его под руку.
— Если ты будешь витийствовать в том же духе, твоей карьере конец. Возьми себя в руки и вернись на грешную землю.
— Противно, когда тебя подсиживает мелкое жулье. Кто здесь не знает Джилмора! Подстроить лжесвидетельство для него проще, чем тебе улицу перейти.
— Успокойся, — повторил Мейсон. — Выпей воды, улыбнись и возвращайся к делу.
— К какому делу? — переспросил Бергер. — С ним покончено, осталось только прокричать результат.
— И ты берешь это на себя, — добавил Мейсон. — Остынь и отдай мне Родни Бэнкса для перекрестного допроса. Не дай публике почувствовать, что Джилмор смог перехитрить тебя.
— Я знал, что он аферист, но не до такой степени.
— А ты и не знаешь точно, он ли подвигнул Бэнкса на это, — возразил Мейсон.
Бергер перевел дух.
— Ладно, — смирился он, — но только сдается мне, черт побери, ты тоже приложил к этой проделке руку.
— В общем, да, — ответил Мейсон, улыбаясь. — Хотя, скорее палец.
Бергер мрачно зыркнул на него и, отметая репортеров сухим: «Комментариев не будет», пошел к лейтенанту Трэггу — советоваться.
Между тем слухи о сенсационном обороте событий расходились все шире, и вот уже зал заполнили толпы любителей судебных заседаний — праздный люд, журналисты, фотографы с камерами и осветительной техникой.
Истекло примерно минут двадцать, когда судья Майлс занял председательское место.
— Должен предупредить, — сказал он, — никаких фотографий во время суда. А теперь, господин окружной прокурор, приступайте к делу.
