— Теперь все ясно, — сказал Мейсон. — Он явился санкционировать отклонение от правовой нормы.
— Что ты имеешь в виду? — удивился Двейк.
— Он намерен вызвать в качестве свидетеля Родни Бэнкса.
— О Боже, ты думаешь, Родни Бэнкс станет давать показания против своей сестры?
— У него не будет выбора, — сказал Мейсон. — Бергер начнет расспрашивать его о растрате, а Родни откажется отвечать, ссылаясь на рекомендацию адвоката: ответы, дескать, могут быть истолкованы ему во вред. Тогда Гамильтон Бергер встанет во весь рост и предъявит суду требование, чтобы тот обязал свидетеля отвечать в любом случае. Он заявит, что в конкретном случае Родни должен дать показания, поскольку обвинение убеждено в их необходимости.
— И Родни Бэнксу придется отвечать на вопросы? — спросила Делла Стрит.
Мейсон кивнул.
— Таков новый — сравнительно новый — закон.
— И вы окажетесь в положении весьма…
— На грани катастрофы, — откликнулся Мейсон. — Пол, садись за телефон. Твой оперативники следят за Родни Бэнксом?
Дрейк кивнул.
— Посоветуй человеку, который приставлен сейчас к нему, наладить с парнем дружеский контакт. А еще лучше пошли к Родни красотку-детектива, пускай познакомится со своим подопечным, а там намекнет, что окружной прокурор собирается использовать его свидетельские показания против сестры.
— Что это даст? Вынудит его бежать за границу, и все?
Мейсон улыбнулся:
— Просто застрахует от внезапности, и противник не возьмет нас голыми руками.
— Родни обратился к одному адвокату, — сообщил Пол Дрейк. — Некто Джарвис Н. Джилмор.
— Вот как? — промолвил задумчиво Мейсон и улыбнулся.
— Ты знаешь его? — спросил Дрейк.
— Знаю. И знаю, как он работает, — сказал Мейсон. — Да будет тебе известно, инициал Н. в его имени обозначает Неттль, что переводится как «жгучая крапива». Так вот, он и впрямь настоящая крапива для прокуроров. Меня эта публика ненавидит, но и уважает: они понимают, что я стою за истину. Джарвис несколько иной вариант. Они терпеть его не могут и, кстати, проигрывают ему чуть ли не каждое дело.
— Причем за истину он не стоит.
— Строго между нами, именно о Джарвисе я думал, когда рассказывал об адвокатах, выслушивающих все аргументы обвинения и берущих потом время на подготовку к защите. За этот перерыв они успевают натаскать обвиняемого, как и что он должен говорить, чтобы извлечь пользу из всех прокурорских промахов… Далее он тянет и тянет время до вечернего перерыва, и только тогда клиент выходит для показаний. Неудивительно, что он готов выдать наиправдоподобнейшую версию, которая устоит под любым натиском. Теперь понятно, почему Джилмор то и дело заглядывал в зал, — сказал Мейсон. — Вот как надо действовать, Пол, чтобы разгромить их в пух и прах. Сейчас ты отправишься на улицу — звонок из автомата трудно проследить. Позвонишь Джарвису Джилмору.
— В такой час?
— В любой час! Я не люблю, когда мне звонят, и моего телефона нет в справочниках. Джарвис — другой человек. У него есть номер для дневных и ночных звонков, более того, у него есть кому отвечать на звонки в любое время суток. Ему нравится, когда ему звонят.
— Итак, что я должен сделать?
— Измени голос. Скажи ему, что говорит друг. Скажи, что окружной прокурор намерен вызвать его клиента и заставить свидетельствовать против сестры.
— И все? — уточнил Пол.
— Повесь трубку и уноси ноги. И забудь об этом звонке навсегда, — ухмыльнулся Мейсон. — Надеюсь, у нашего друга окружного прокурора скоро появится новый материал для размышлений.
— Хочешь сказать, Джарвис Джилмор так хорош…
— Хочу сказать, что Джарвис Джилмор так плох… Действуй, Пол, без промедлений.
Судья Майлс занял свое место.
Пристав объявил:
— Рассаживайтесь, господа.
Судья Майлс обвел взглядом зал:
— Обвиняемая прибыла, присяжные все налицо. Вы готовы продолжать слушание дела?
— Да, ваша честь, — ответил Гамильтон Бергер.
— Да, ваша честь, мы готовы, — подтвердил Мейсон.
Норрис встал:
— Пригласите Ларсена Холстеда.
Имя Холстеда несколько раз прозвучало в коридоре, и некоторое время спустя он вошел в зал, встал лицом к суду и принес присягу.
— Верно ли, что месяца два назад Марвин Фремонт принял вас к себе на службу?
— Да.
— Знакомы ли вы с Родни Бэнксом, братом обвиняемой?
— Знаком.
— Где вы с ним познакомились?
— Он тоже служил у Марвина Фремонта.
— В чем заключались ваши обязанности?
— Как сказать, — заколебался Холстед, разглядывая присяжных поверх очков, — я выполнял обязанности бухгалтера, управляющего, налогового инспектора и вообще был универсальным служащим.
— А чем занимался Родни Бэнкс?
— Контролер, продавец, мастер на все руки — вот примерный перечень его занятий. Бизнес Фремонта не соответствовал традиционным стандартам, а значит, и обязанности персонала тоже.
— Понятно, — сказал Норрис. — А скажите, насколько широко Фремонт оперировал в своем бизнесе наличными деньгами?
Холстед недовольно поджал губы.
— Куда шире, нежели я предполагал, — проговорил он наконец.
— Ответ достаточно расплывчат, — подчеркнул Норрис, обернувшись к присяжным. — Поставим вопрос так: держал ли покойный в конторе крупные суммы денег?
— Весьма крупные.
— Вам было о них известно?
— О некоторых да, о других я узнал позднее.
— Эти суммы нашли отражение в ваших гроссбухах?
— Нет, сэр. Это была незарегистрированная наличность. Никто не знал о ее происхождении, кроме самого Фремонта.
— Где она хранилась?
— В двух местах. Часть — в сейфе, часть — в потайном хранилище, под полом.
— Сейчас я продемонстрирую фотографию. Прошу вас, укажите тот участок пола, под которым находится тайник.
— Вот он.
— А теперь я покажу вам фотографию с поднятой плитой и прошу вас пояснить, об этом ли предмете идет речь?
— Да.
— Что находится под плитой?
— Металлический ящик, намертво вмонтированный в бетон.
— Что вы видели в этом ящике в последний раз?
— Ничего.
— Я имею в виду в предпоследний раз.
— Там лежало восемнадцать тысяч шестьсот девяносто долларов.
— Вы их сосчитали?
— Сосчитал.
— Зачем?
— Составлял отчет об излишках доходов. Не хотел выглядеть жуликом. Наткнувшись на тайник, я принял решение поговорить с мистером Фремонтом, а затем потребовать, чтобы он показал мне, в каких документах эти суммы зафиксированы.
— Осуществили вы свой план?
— Нет, сэр.
— Почему?
— Прежде чем мне удалось обсудить с ним проблему, мистера Фремонта убили.
— Когда именно вы пересчитывали эти восемнадцать тысяч шестьсот девяносто долларов?
— В пятницу, незадолго до полудня.
— Помимо общей суммы, вы запомнили или зафиксировали еще что-нибудь?
— Да, мне пришла в голову мысль проследить дальнейший путь нескольких ассигнаций. Там были, по большей части, купюры достоинством в десять и двадцать долларов. Несколько пятерок, несколько пятидесяток. Но имелись и стодолларовые банкноты. Четыре номера я записал.
— Запись при вас?
— Да.
— Будьте любезны сообщить зафиксированные цифры.
— Вот эти номера: Л04824084А, Л01324510А, Г06300382А и К00460975А.
— Вы сказали, что записали номера в пятницу, то есть второго числа. И в котором часу, вы говорите?
— Незадолго до полудня. Точное время я не запомнил, но, кажется, приблизительно в одиннадцать тридцать пять. В одиннадцать тридцать мистер Фремонт ушел, и я решил провести ревизию.
— Не знаете, куда он отправился?
— Он сказал, что в контору не вернется. А куда пошел, я не знаю.
— Можно перейти к перекрестному допросу, — заявил Норрис.
— Возможно, вопросов у меня и не будет, — ответил Мейсон. — Но сейчас хотелось бы взглянуть на записи свидетеля.
— Не возражаю, — заявил Норрис.
Мейсон взял в руки блокнот, испещренный педантичным, аккуратным почерком профессионального финансиста. Номера стодолларовых банкнот были зафиксированы с каллиграфической четкостью. Об ошибке и думать не приходилось.
Мейсон внимательно просмотрел блокнот.
— Вопросов не имею, — бросил он небрежно.
Норрис с полупоклоном обратился к судье:
— Если нет возражений, мы хотели бы вновь вызвать полицейского Маултона.
— Хорошо, — согласился судья Майлс. — Мистер Маултон, пройдите сюда.
Полицейский вновь появился на свидетельском месте.
— Вы уже принесли присягу, — предупредил судья, — и она остается в силе.
Норрис приблизился к свидетелю, вытащил из кармана стодолларовую банкноту и сказал:
— Мистер Маултон, я вручаю вам стодолларовую ассигнацию. Обращаю ваше внимание на номер — К00460975А. Видели вы эту ассигнацию раньше? Пожалуйста, прежде чем отвечать, прочитайте номер.
