– Нет возражений? – Судья Кейлор бросил взгляд на Мейсона, который с невозмутимым видом вертел в руках карандаш.
– Никаких возражений, – ответил тот с вежливой улыбкой.
– Очень хорошо. Продолжайте, – сказал судья Кейлор. – Однако я попрошу всех быть по возможности лаконичными. Я думаю, если обвинение находит нужным указать на мотивировку преступления, будет достаточно, если свидетель расскажет о происходивших переговорах в общих чертах.
– Вы слышали, что сказал судья? – обратился Мун к Брогану. – Расскажите коротко о ваших беседах с Мейсоном.
– Мне стало известно, – начал Броган, – что мистер Фрич был замешан в одном темном деле и успешно скрывал это в течение многих лет. Он утверждал, что между ним и Недом Бэйном, отцом обвиняемой, существовала какая-то связь. Подтверждение этого могло бы привести к потере семьей Бэйн значительной части ее собственности. Я решил, что могу быть полезен Бэйнам, и предложил им свои услуги.
– Сразу всем?
– Нет. Одному из членов этой семьи.
– Кому?
– Миссис Сильвии Этвуд.
– Вы имеете в виду сестру обвиняемой?
– Да, сэр.
– Что происходило дальше?
– Миссис Этвуд наняла для ведения дела мистера Мейсона. Мистер Мейсон навестил меня, и я попытался объяснить ему, что в сложившихся обстоятельствах действую в качестве посредника, но в то же время представляю только семью Бэйн и не имею и не хочу иметь ничего общего с мистером Фричем.
– Почему вы заняли такую позицию?
– По причине чисто этического характера. Речь шла об этике бизнеса.
– Действия мистера Фрича показались вам неэтичными?
– Да.
– В каком смысле?
– Честно говоря, я понял, что это откровенный шантаж, и не захотел стать его участником.
– Но вы вступили в переговоры с миссис Этвуд?
– Да, сэр.
– И она, в свою очередь, наняла мистера Мейсона?
– Да, сэр.
– Фигурировала ли в ваших переговорах некая магнитофонная пленка с записью?
– Да, сэр.
– О какой записи шла речь?
– Предположительно это была запись разговора между мистером Фричем и мистером Бэйном, отцом обвиняемой.
– Как развивались события дальше?
– Мистер Мейсон и миссис Этвуд пришли ко мне домой, чтобы прослушать запись этого разговора, и я предоставил им такую возможность.
– Каким образом эта запись оказалась у вас?
– Мистер Фрич дал мне ее. Он полагал, что в его интересах ознакомить мистера Мейсона и миссис Этвуд с подробностями его притязаний. Как только он узнал, что за это дело взялся мистер Мейсон, он понял, что если хочет выиграть его, то ему придется выложить свои козыри.
– Дальше.
– Я заверил мистера Фрича, что, хотя и не собираюсь представлять его интересы, готов поручиться своим добрым именем за то, что у меня с его записью ничего не случится.
– С ней что-нибудь случилось?
– Да.
– Что?
– Она была испорчена.
– Каким образом?
– Я сам хотел бы это знать. Полагаю, что мистер Мейсон имел при себе какое-то хитрое устройство, создающее магнитное поле.
– Объясните подробнее.
– Мы вновь вторгаемся в область предположений, не имеющих прямого отношения к нашему делу, – сказал судья Кейлор, взглянув на Мейсона.
– С позволения суда, – возразил Мун, – эти показания объясняют нам мотивы преступления и дают основание для предоставления этой пленки в качестве доказательства.
– Что ж, в таком случае продолжайте, – сказал судья Кейлор. – Свидетель, отвечайте на вопрос.
– Не знаю, как мистер Мейсон сделал это, – повторил Броган. – На нем была какая-то штучка, которую он выдал за слуховой аппарат. Предполагаю, что с ее помощью ему удалось стереть запись при прослушивании. Когда мистер Мейсон попросил меня включить эту пленку второй раз, оказалось, что записи на ней нет.
– И что вы сделали, обнаружив это?
– Я уверил мистера Мейсона, что испортился магнитофон, и сказал, что мне нужно время для его ремонта.
– Почему вы решили, что испортился магнитофон?
– Я не мог поверить, что испорчена пленка и мне придется объяснять мистеру Фричу, что меня провели. Я знал, как он поведет себя.
– Значит, тогда вы полагали, что стертая запись являлась единственной записью разговора между Фричем и Бэйном?
– Да, сэр. Я так думал.
– Сейчас вы изменили свое мнение?
– Да, сэр, изменил.
– Почему?
– Я вынужден был сообщить мистеру Фричу о том, что произошло. И тогда я узнал, что запись, которую я считал оригиналом, в чем меня неоднократно заверял сам мистер Фрич, на самом деле была копией с оригинала.
– Где находился этот оригинал?
– У мистера Фрича.
– И что мистер Фрич сказал вам по этому поводу?
– Вы хотите получить ответ на этот вопрос в присутствии обвиняемой и ее защитника? – спросил судья Кейлор.
– Нет, ваша честь. Я только пытаюсь показать…
– У меня нет никаких возражений, ваша честь, – заверил Мейсон. – Пусть обвинитель говорит, что ему угодно.
– Ну что ж, в таком случае суд разрешает свидетелю дать показания по этому вопросу. Я допускаю, что обвинителю известны какие-то факты, знакомые суду, но мне кажется маловероятным, что обвиняемая имеет непосредственное отношение к разговору между мистером Фричем и данным свидетелем, – скорее всего, она и не слышала об этом разговоре.
– Все в полном порядке, ваша честь, – сказал Мейсон.
– Очень хорошо, – отрезал судья. – Отвечайте на вопрос, мистер Броган.
– Фрич заявил мне, – сказал Броган, – что предвидел возможность неприятных случайностей с оригиналом и поэтому вместо оригинала дал мне копию, оставив оригинал у себя в надежном месте. Он сказал, что сделает для меня новую копию.
– Как вы отнеслись к этому?
– Я был очень смущен, поскольку уверял мистера Мейсона и миссис Этвуд, что они слышат оригинал и что других пленок не существует, как и заверил меня мистер Фрич.
– Мистер Фрич сам сказал вам, что у него есть оригинал?
– Да, сэр, сам.
– Вам приходилось видеть этот оригинал?
– Да, сэр.
– Была ли у той пленки какая-либо особенность?
– Да, сэр.
– Какая же?
– Она состояла из нескольких склеенных между собой кусков.
– И мистер Фрич сделал новую копию?
– Да, сэр.
– Как вы отнеслись к этому?
– Я был очень обеспокоен, так как понял, что попал в очень неприятное положение.
– Почему?
– Если бы представители семьи Бэйн договорились с мистером Фричем о передаче им за определенную сумму этой записи, оригинал бы остался у Фрича и по-прежнему представлял бы для них угрозу.
– Насколько я понял, в этом записанном на пленку разговоре было нечто такое, чему семья Бэйн не хотела давать огласку?
– Да, сэр.
– А вы не заметили случайно, находился ли у мистера Фрича этот склеенный оригинал шестого числа этого месяца?
– Заметил, сэр.
– И где он был?
– В его квартире.
– В каком месте он хранил его?
– Этого я не знаю. Фрич вышел из комнаты, принес его и показал мне. И показал магнитофон, на котором мог делать записи.
– Итак, на девять часов утра седьмого числа у вас с мистером Мейсоном была назначена встреча?
– Да, сэр.
– И с миссис Этвуд?
– Да, сэр.
– Вы находились в девять часов в своей квартире?
– В девять – нет. Нет, сэр.
– Будьте добры, расскажите суду, где вы были и что делали.
– Мне было очень интересно узнать, что думают мистер Мейсон и миссис Этвуд по поводу прослушанной ими накануне записи, и очень хотелось выяснить, как удалось мистеру Мейсону стереть запись, не прикоснувшись к пленке. Поэтому на вечер шестого числа я договорился с приятелем играть в покер, решил нарочно не ночевать дома и прийти на встречу, опоздав минут на пять или десять. Я специально оставил дверь своей квартиры незапертой и приколол к ней конверт с запиской, адресованной мистеру Перри Мейсону, в которой уведомлял его, что могу задержаться, играя в покер, и предлагал ему войти в мою квартиру и подождать меня там.
– Что еще вы сделали?
– Я спрятал магнитофон с микрофоном в месте, где была возможность записать разговор, происходящий в коридоре перед дверью в квартиру или в самой квартире.
– Что вы сделали для того, чтобы этот магнитофон в нужное время включился?
– Я воспользовался электрическими часами.
– Вы можете объяснить это подробнее?
– Да, сэр. Существуют часы, которые работают с помощью электричества и ходят очень точно. На них имеется приспособление, подобное обычному будильнику. В установленное время это устройство вырабатывает электрический сигнал, который может включить любой прибор. Я установил эти часы на без десяти девять, чтобы именно тогда они включили магнитофон. На магнитофон я поставил катушку с пленкой длительностью в тридцать минут, на которую мог быть записан разговор людей, стоящих возле квартиры или находящихся в квартире. Микрофон я спрятал в дверной фрамуге.
– Сколько времени работал магнитофон?
