Я ответил, что не хочу лишать ее удовольствия изложить ему все детали лично, точно в назначенный срок пересек границу, открыл дверь, ведущую в кабинет, и пригласил Янгера войти. Он прошмыгнул мимо меня, устремился сразу же к миссис Уилок и спросил:
– Где эта штука, которую вы получили?
Я подошел, взял гостя за локоть, привлек его внимание к Вульфу, усадил в кресло и обратился к боссу:
– Мистер Янгер желал бы знать подробности. Одинаковые ли у них бумаги, когда мисс Уилок ее получила, и так далее и тому подобное.
Вульф взял со своего стола письмо. Янгер тут же вскочил с кресла и устремился к нему. К ним присоединился я, а потом и миссис Уилок.
Не понадобилось много времени, чтобы убедиться, что обе бумаги отпечатаны под копирку. Конверты были совершенно одинаковы, за исключением имени адресата. На обоих стоял один и тот же почтовый штемпель.
Удовлетворив свое любопытство по этим пунктам, Янгер схватил одну из книг, это были «Мемуары» Казановы, и открыл ее. Миссис Уилок сообщила ему, что в этом нет необходимости: ответы правильные, можно не сомневаться.
Судя по ее виду, она так и не переменила отношения к пище, которую подают в гостинице «Черчилль», но пламя, горевшее в ее глубоко посаженных глазах, выплескивалось наружу. Не обращая внимания на ее слова, Янгер продолжал листать книгу, пока не нашел нужную страницу, и мы все еще продолжали стоять у стола Вульфа, когда зазвонил телефон.
Я отошел к своему столу, снял трубку и услышал из нее все ту же старую песенку:
– Мне надо поговорить с мистером Вульфом. У телефона Толбот Хири.
Но запрет, похоже, был снят. Я передал эту просьбу боссу, и он взял трубку своего аппарата, а я продолжал держать свою.
– Ниро Вульф слушает. Чем могу служить, мистер Хири?
– Я звоню из своего офиса. У меня здесь находится один из конкурсантов, Гарольд Роллинс. Он только что пришел, всего минут десять назад, чтобы показать мне, чт́о он получил сегодня утром по почте. Это листок бумаги, текст отпечатан на машинке, сверху заголовок: «Ответы на пять стихотворений, розданных двенадцатого апреля», потом идут имена пяти женщин с комментариями. Мне, конечно, трудно судить, правильные ответы или нет, но Роллинс уверяет, что правильные. Он пришел ко мне, потому что это равносильно аннулированию конкурса, и он считает, что моя фирма несет за это ответственность. Я собираюсь проконсультироваться со своим адвокатом – нет-нет, не с Рудольфом Хансеном, с другим, – но решил сначала позвонить вам. Что вы можете сказать?
– Прямо сейчас не так уж много. Мистер Роллинс в данный момент с вами?
– Он сидит у меня в кабинете. Я вышел в другую комнату, чтобы позвонить. Бог мой, только этого нам не хватало! Что же теперь будет?
– Надо немного подумать. Во всяком случае, можете передать мистеру Роллинсу, что он не одинок. Такие же письма получили по почте также миссис Уилок и мистер Янгер. Бумаги как раз сейчас лежат у меня на столе. Миссис Уилок и мистер Янгер сидят у меня. Не исключено, что все пятеро…
– Надо что-то делать! Надо срочно что-то…
– Прошу вас, мистер Хири. – Я годами изучаю этот трюк Вульфа обрывать человека, не повышая голоса, но так до сих пор и не постиг секрета. – Конечно, что-то надо предпринять, я совершенно с вами согласен, но срочность от этого вовсе не повышается. Скорее наоборот. Я не могу обсуждать это с вами прямо сейчас, и к тому же я работаю не на вас, но думаю, что необходимо собрать вместе всех заинтересованных лиц и обсудить ситуацию. Будьте любезны передать мистеру Роллинсу, что его ждут сегодня в девять часов вечера здесь у меня, в моем кабинете. Я оповещу остальных, приглашаю и вас тоже. Значит, у меня в девять, если не будет иных сообщений.
– Да, но что же мы…
– Нет-нет, мистер Хири, прошу меня извинить. Сейчас я занят. Всего хорошего, сэр.
Мы дружно повесили трубки, и Вульф обратился к посетителям:
– Мистер Роллинс получил то же самое и принес бумагу мистеру Хири. С определенной степенью вероятности можно предположить, что не являются исключением и две другие участницы конкурса, мисс Фрейзи и мисс Тешер. Вы уже слышали относительно встречи, которая намечается здесь сегодня вечером в девять. Мы хотели бы, чтобы присутствовали и вы. Вы придете?
– Так ведь мы уже и так здесь, – сказал Янгер. – Вы же понимаете, что ситуация критическая. Чего же еще ждать? Зовите их всех сюда прямо сейчас!
– Я не хочу ждать до вечера, – сказала миссис Уилок. Голос ее был напряжен, и я уже стал внимательно приглядываться, не дрожит ли она опять, но никаких признаков не было.
– Боюсь, у вас нет другого выхода, мадам. – Вульф был суров. – Мне необходимо время, чтобы переварить этот странный маневр и посоветоваться со своими клиентами. – Он посмотрел на часы. – Нет, только в девять, и не раньше.
– Но вы так и не ответили на мой вопрос, – жалобно проговорила она. – Должна ли я показать это в полиции и позволить им отобрать у меня бумагу? – Листок был у нее в руке, Янгер крепко держал свой.
– Это как вам будет угодно, мадам, вернее, как получится. Если вы не покажете, они рассердятся на вас, когда узнают сами, а они все равно рано или поздно узнают и все равно уже сердятся… Так что поступайте на свое усмотрение.
Я был уже на полпути к двери, чтобы выпроводить гостей из дому, но они и не собирались уходить. У обоих еще была куча вопросов, и они жаждали получить на них точные и незамедлительные ответы. Янгер проявил такое упорство, что мне в конце концов пришлось схватить его за руку и применить некоторое насилие, так что к тому времени, когда я все-таки умудрился заманить его в прихожую, надеть на него пальто и шляпу и выпихнуть за порог, у него вряд ли возникло бы желание снова предложить мне выпить. Они ушли вместе, и я надеялся, что Янгер подвезет миссис Уилок до гостиницы – после всего, что произошло, автобусной давки ей уже не пережить.
Я вернулся в кабинет и сказал Вульфу:
– Я знаю, что вы предпочитаете переваривать факты самостоятельно, но мне в голову пришла одна занятная мысль. Ведь в той мере, в какой это касается конкурса, никому уже нет никакого дела, кто стащил этот бумажник. Теперь у них у всех имеются ответы, и все равно все придется начинать заново, но что же тогда остается от нашей работы?
Вульф нахмурился:
– Работы нам еще хватит. Ты ведь знаешь, для чего меня наняли.
– Да, сэр. Во всяком случае, мне полагалось бы это знать. Но все-таки что, если клиенты потеряли интерес к делу, для которого они вас наняли?
– Эту проблему мы найдем возможность решить, когда она действительно возникнет. Сейчас у нас и без того забот хватает. Я ведь говорил, что при такой напряженной ситуации обязательно должно что-нибудь произойти, хотя, надо признаться, я даже не включал это в число вероятных событий. Тебе надо обзвонить всех остальных и оповестить их о встрече сегодня вечером, только, пожалуйста, из кухни или из своей комнаты, мне надо поработать. У меня пока еще нет ни малейшей идеи, какую тактику избрать на вечер, и мне нужно срочно что-нибудь изобрести. Теперь, после того как это произошло, нам надо действовать быстро, в противном случае ты можешь оказаться прав – у нас появится шанс вообще остаться без работы. Мне может потребоваться… черт возьми!
Звонил телефон. Забыв, что мой лагерь передислоцирован, я автоматически снял трубку с рычага. Настойчивый мужской голос обращался ко мне не с просьбой, а с приказанием, и я, прикрыв рукой трубку, повернулся к Вульфу.
– Бафф. Во взрывоопасном состоянии. Вас, и только вас.
Вульф потянулся к своему аппарату. Я остался у своего.
– Ниро Вульф слу…
– Это Бафф. Ваш аппарат прослушивают?
– Насколько мне известно, нет. Полагаю, нам всем следует жить в убеждении, что нет. Не думаем же мы постоянно, что наш разговор в любую минуту может прервать взрыв атомной бомбы. Иначе жизнь стала бы…
– Я не смог связаться с Хансеном, поэтому звоню вам. – Слова у Баффа громоздились друг на друга. – Тут у меня, в моем кабинете, сыщик из криминальной полиции, лейтенант Роуклифф. Я вышел в другую комнату, чтобы позвонить. Он говорит, что одна из конкурсанток, Сьюзен Тешер, получила сегодня утром по почте листок с ответами на пять стихотворений. Прежде чем сообщить мне об этом, он спросил, сколько вообще существовало экземпляров этих ответов, и я повторил ему то, что мы им все время говорили на этот счет: то есть всего один, в банковском сейфе. Мы ведь не упоминаем о той копии, которую сделал для себе Гудвин. Но теперь, когда эта женщина получила по почте ответы, полиция может…
– Одну минуту, мистер Бафф. Экземпляры ответов получили по почте и трое других конкурсантов, и у меня есть основания полагать…
– Еще трое! Но тогда что же… Кто же тогда их послал?
