на пушку. Мне казалось, будет лучше дать ему знать, что я в курсе.
– Доктор Холоман, говорит Дональд Лэм. Я хотел бы обсудить с вами то, что случилось, когда вручали повестку мистеру Берксу вчера днем. И еще я хотел проверить ваш диагноз по поводу разбитого носа. Может быть, вы спуститесь? Миссис Кул тут же, ждет в такси.
– Как, вы сказали, вас зовут?
– Я – Лэм, Дональд Лэм, сыщик.
– Не припоминаю…
– Разве вы не помните… – Я терпеливо объяснил. – Вы еще бинтовали расквашенный нос Блеейти на квартире у Сандры.
– Вы определенно ошибаетесь. Путаете меня с кем-то другим. Я не практикую самостоятельно.
Я понял, в чем дело. Он не хотел, чтобы в больнице знали, что он врачует на стороне.
– Прошу прошения. Наверное, я действительно ошибся, тем не менее, доктор, я хотел бы с вами переговорить. Не могли бы вы спуститься? Мы не будем разговаривать тут, на месте, – тут же добавил я, уловив его смущение. – Миссис Кул на улице, в такси. Мы бы там и побеседовали.
– Я сейчас спущусь. Хочу знать, что это за чертовщина.
Я поблагодарил его и повесил трубку. Через огромные окна холла я наблюдал рождение дня. Спустя некоторое время я услышал, что лифт спустился. Я повернулся, чтобы поприветствовать доктора Холомана. Но это был не он. Из лифта вышел молодой человек и подошел к столу медсестры. Я отвернулся к окну. Услышал шепот. Они тихо разговаривали.
Молодой человек подошел ко мне, и я обернулся.
– Это вы хотели меня видеть?
– Нет, я жду доктора Холомана.
– Но я и есть доктор Холоман.
– Наверное, вы правы, и я ошибся. Мне нужен доктор Арчи Холоман.
– Но я и есть доктор Арчи Холоман.
Я осмотрел его с ног до головы. Ему было около тридцати. Бледное лицо честного, искреннего человека. Высокие скулы. Выразительные темные глаза. Черные волнистые волосы.
– Вы не будете возражать, если я попрошу вас выйти на улицу. Мне хотелось бы, чтобы вы объяснили миссис, что вы не… тот доктор Холоман, которого она разыскивает.
Видно было, что у него появились смутные подозрения. Он взглянул на медсестру, а затем через окно – на такси у обочины. Потом еще раз внимательно оглядел меня, очевидно, решив, что при необходимости он сможет со мной справиться. И сказал отрывисто:
– Хорошо. Идемте.
Когда мы подошли к такси, я сказал:
– Миссис Кул. Это доктор Холоман, доктор Арчи Холоман. Она осмотрела его и воскликнула:
– Чертовщина!
Наступило молчание. Затем он произнес извиняюще:
– Рад с вами познакомиться, миссис Кул. Чем могу помочь?
– Ни черта! Влезай в такси, Дональд.
– Огромное вам спасибо, доктор, – сказал ему я.
Видимо, он подумал, что мы слегка чокнутые. Я впрыгнул в машину. Миссис Кул назвала таксисту адрес Сандры. Такси уже отъехало, а доктор Холоман все еще стоял на тротуаре с видом человека, с которым сыграли первоапрельскую шутку.
– Итак, наша каша густеет.
– Черта с два. Это как подлива, куда добавили слишком много муки. Слишком много сгустков. Ты уверен, что этот человек – доктор Холоман?
– Он сказал, что он доктор Холоман, и в больнице сказали то же самое.
– Дональд, у меня сигареты кончились, – заявила Берта Кул, пошуровав в сумке.
Я протянул ей мою тающую пачку и сам закурил от той же спички.
– Чертовски остроумно, Дональд, мальчик мой! Для их темных делишек им нужно было имя врача, под которого не подкопаешься. Они, очевидно, не могли подкупить настоящего врача и подсунули нам имя действительно существующего ординатора. Если бы мы захотели навести справки по телефону, нам бы дали полное подтверждение. Они и не предполагали, что мы поедем в больницу, чтобы лично удостовериться.
– Таким образом, остается вопрос: кто этот тип, который выдавал себя за доктора Холомана?
– Наверняка ее дружок. Где так много дыма, должен быть и огонь. Некоторое время мы молчали. Затем она промолвила:
– Послушай, Дональд, не глупи.
– В каком смысле?
– Ты уже наполовину влюблен в эту Хантершу.
– Пусть это будет на две трети, если уж вы занялись дробями.
– Пусть будет на две трети, мне наплевать. Пусть будет на все сто. Она в ужасном положении. А ты ее хочешь спасти. Спокойно! Не волнуйся. Посмотрим на факты. Она наврала тебе насчет стрельбы.
– Я не уверен, что она врала.
– Естественно, – сухо заметила миссис Кул. Мы опять помолчали.
– У вас созрел план?
– Да.
– Какой именно?
– Мы навесим убийство на Блеейти, – сказала миссис Кул.
– Не очень-то это мне нравится. Мы только что установили, что Блеейти не существует.
– Да это же замечательно. Для полиции это жутко крепкий орешек. Ведь пока что есть двое – Блеейти и Морган. Мы с тобой единственные, кто знает, что Морган и Блеейти – один и тот же человек, конечно, не считая тех. Итак, Морган мертв. Посему Блеейти тоже мертв. Но этого не знают и доказать это не смогут, потому что его тело никогда не найдут. Мы все навешаем на Блеейти, если Хантерша нам хорошо заплатит. Так вот, если ты придешь и все выложишь, все скажут: «Это правильно, ты умница!» Но мы уже сами почти до всего докопались. Нам только не хватило полчасика. Если мы начнем расспрашивать о Блеейти и выяснять, где он может быть, вскоре какой-нибудь чертов фараон втемяшит себе в башку, что Блеейти убийца. Вот так мы разыграем неплохой спектакль.
– Но как может какой-нибудь фараон подумать, что Блеейти – убийца, когда сама Альма призналась, что нажала на спусковой крючок?
– Вот когда мы покажем наш высший класс! Если Сандра хочет, чтобы мы доказали ее невиновность (а я думаю, она этого хочет), и хорошенько заплатит (во всяком случае, надеюсь, что заплатит), то мы притянем Блеейти за уши. У Альмы была истерика, и она точно не знает, что произошло. Она услышала выстрел и подумала, что это выстрелил ее пистолет. Но на самом деле все было не так. Выстрелил Блеейти, он находился в это время в ее комнате.
– А что он там делал, в ее комнате?
– Рассматривал ее гравюры, как говорят в таких случаях.
– И Альма не знала, что он там?
– Нет.
– И что, Альма вообще не стреляла?
– Конечно нет.
– Предположим, что ее пистолет был на полу…
– Нет, это не ее пистолет. Она закричала, уронила пистолет и убежала. А Блеейти поднял ее пистолет, оставил свое оружие, которым совершил убийство, и исчез во тьме ночной.
– Ну и насочинили вы.
– Но мы сумеем преподнести им это как правдоподобную версию.
– Мне что-то ваш вариант не очень нравится. Я предпочитаю свой. А еще я скажу, что ваш вариант не понравится полиции.
– У полицейских такие же руки, уши, глаза, ноги, носы и рты, как у нас. Они могут подобрать факты и сделать такие же выводы, как и мы. Это не мы должны доказать, что Альма невиновна. Это дело полиции доказать, что она виновна. Если мы сумеем объяснить факты другим образом, не оставляющим
