– И она попытается захватить власть?
– Полностью, – ответил Сейбин скорбно.
– Разумеется, у вас имеются определенные права как у единственного сына.
Сейбин устало пояснил:
– Одна из причин, побудивших меня приехать к вам, несмотря на траур, – это то, что действия нельзя откладывать, мистер Мейсон. Женщина она компетентная, мой беспощадный враг, не слишком разборчивый в средствах.
– Ясно.
– У нее имеется сын от первого брака, Стивен Уоткинс, – продолжал Сейбин. – Я его называю маменькиным осведомителем. У него на физиономии навечно застыла приветливая улыбка для завоевания расположения людей. У него методы политикана, характер ужа и беспринципность уличной девки. Некоторое время он жил на Востоке. Оттуда он полетел в Центральную Америку, где встретился с матерью и уже вместе с ней прилетит сюда.
– Сколько ему лет?
– Двадцать шесть. Его мамочка ухитрилась протащить его через колледж. Но он смотрит на образование как на то волшебное слово, которое дает ему возможность прошагать по жизни, не работая. Ну, а когда его мать выскочила за моего отца, он стал получать от нее огромные суммы. И он реагировал на это именно так, как можно было ожидать при данных обстоятельствах. Он относится с большим презрением к тем, кто работает, и именует их не иначе как быдло.
– Скажите, лично вы имеете хоть какое-нибудь представление, кто убил вашего отца?
– Ни малейшего. А если бы у меня возникли какие-нибудь подозрения, я бы постарался их сразу же подавить. Мне не хочется дурно думать о тех людях, которых я знаю. То есть до тех пор, пока у меня не будет доказательств, мистер Мейсон. Я хочу, чтобы восторжествовал закон.
– Были ли у вашего отца враги?
– Нет, если не считать… Вы должны кое-что узнать. Про один факт полиции известно, про второй нет.
– Да, слушаю.
– В газетах об этом не упоминалось, но в хижине отца находилось несколько предметов женского туалета весьма интимного плана. Я-то думаю, что их там специально оставил убийца, чтобы возбудить против отца общественное мнение и вызвать симпатию к вдове.
– Понятно. Что еще?
– Возможно, это очень важный момент, мистер Мейсон. Наверное, вы обратили внимание на газетное сообщение о том, что мой отец был нежно привязан к попугаю?
Мейсон кивнул.
– Казанову отцу подарил года три назад его брат, страстный любитель попугаев. И вскоре отец души не чаял в попугае. Он его повсюду возил с собой… Но только тот попугай, которого нашли в домике возле тела отца, вовсе не Казанова. Это совсем другой попугай.
Мейсон заинтересовался.
– Вы уверены? – спросил он.
– Абсолютно.
– Откуда вы знаете?
– Прежде всего этот попугай неприхотлив в еде. А Казанова был невыносимым привередой.
– Возможно, тут все дело в перемене обстановки. Ведь попугаи…
– Прошу прощения, мистер Мейсон. Я еще не все рассказал. У Казановы на правой лапе не хватало одного когтя. У этой птицы все в порядке.
Мейсон свел брови.
– Но какого черта кому-то вздумалось подменить попугая?
– По-видимому, попугай играет гораздо большую роль, чем это кажется с первого взгляда. Я не сомневаюсь, что в момент убийства в горной хижине с отцом находился Казанова. Возможно, он что-то видел или слышал и каким-то образом мог выдать убийцу… вот его и заменили другой птицей. Отец вернулся домой в пятницу второго сентября. У него было сколько угодно времени, чтобы взять Казанову с собой.
– Убийце было бы гораздо проще убить попугая.
– Я все это понимаю, отдаю себе отчет также и в том, что моя теория нелепа. Но никакого другого объяснения я найти не смог.
– Почему вы не сказали полиции про попугая?
Сейбин покачал головой. Теперь он уже не пытался скрывать свою усталость.
– Я понимаю, что полиция просто не в состоянии утаить все факты от прессы, ну, а в то, что полиция сумеет раскрыть это дело, у меня нет веры. Мне кажется, им просто не по зубам такое сложное преступление. Не сомневаюсь, вы обнаружите какие-нибудь новые ниточки. Я рассказал полиции только то, что посчитал абсолютно необходимым, не высовываясь со своими соображениями и наблюдениями. Надеюсь, вы не побежите в полицию. Пусть они стараются самостоятельно.
Поднявшись с места и потянувшись за шляпой, Сейбин показал, что разговор окончен.
– Большое вам спасибо, мистер Мейсон. Теперь, после того как вы взялись за мое дело, мне дышится свободнее.
Перри Мейсон мерил шагами свой кабинет, на ходу бросая отдельные реплики Полу Дрейку, который по своей привычке уселся поперек кресла, перекинув ноги через подлокотник. В руке у него была записная книжка и авторучка, которой он иногда делал какие-то пометки.
– Подмененный попугай – тот ключ, который мы получили раньше полиции. Птица привыкла к крепким выражениям, как мне сказал Сейбин-младший. Позднее станет ясно, почему попугая подменили. Ну, а пока надо распутать хоть один клубочек: узнать, где раздобыли этого сквернослова. Мне думается, это не будет сложно. Надеюсь, мы опередим полицию. Обычной линией расследования нам за ними не угнаться, вот и приходится браться за то, что в наших возможностях.
– Как в отношении розовой нейлоновой рубашечки? – спросил Дрейк. – Что будем делать?
– Ничего. Не сомневаюсь, что в ночную рубашку зубами и ногтями вцепилась полиция. Скажи, Пол, что тебе вообще известно о данном деле?
– Немногим больше того, что я прочитал в газетах, но один из моих приятелей газетчиков выспрашивал меня об оружии.
– Что его интересовало?
– Из какого оружия убили Сейбина.
– А почему это важно?
– Как я понял, это какой-то полуигрушечный пистолетик старинного образца, такой маленький, что его можно спрятать в жилетном кармане.
– Какого калибра?
– Очень редкого – 41-го.
– Попытайся выяснить, какие к нему требуются патроны… Впрочем, нет. Этим тоже займется полиция. Так что твоя забота – попугай. Проверь все зоомагазины, выясни, каких птиц продавали на протяжении двух последних недель.
Захлопнув книжку, Пол с присущим ему безразличным видом принялся разглядывать адвоката.
– Как глубоко я могу залезть в прошлое миссис Сейбин и ее сыночка, Перри?
– Мне нужно все, что только можно разузнать.
– Давай повторим, не позабыл ли я что-нибудь. Раздобыть материал о вдове и ее отпрыске, Стиве. Потом проверить зоомагазины и найти, где был приобретен попугай – грубиян и сквернослов. Узнать все, что возможно, об охотничьем домике в горах и о разыгравшейся в нем трагедии. Раздобыть фотографии внутренних помещений и… что касается внешнего вида хижины, он тебя не интересует?
– Нет, Пол, я собираюсь туда съездить и все сам осмотреть. Меня интересуют только снимки, которые сделала полиция, обнаружив тело.
– Я побежал, – сказал Пол, выбираясь из кресла.
– Ну и еще, – заметил Мейсон, когда детектив уже был на пороге, – если убийца заменил Казанову, что случилось с птицей?
– Что можно сделать с попугаем? Например, испечь с ним пирог. Или приготовить паштет и намазать на тосты, – ответил Пол, подмигивая Мейсону.
– Обычно попугаев сажают в клетки и слушают, что они говорят.
– Неужели? А я и не знал.
– Брось свои шуточки. Я совершенно серьезен. Мне думается, что именно так и поступил тот человек, который произвел подмену. Ему было любопытно послушать, что скажет Казанова.
– А ведь это мысль!
– Более того, убийца мог переехать в другое место. Не мешает проверить, не появилось ли где-нибудь новых попугаев.
– Ты хочешь, чтобы я провел перепись всех попугаев в стране? Или прикажешь организовать выставку попугаев и ждать, когда мне приволокут твоего Казанову?
– Мне думается, попугаев немного. Птицы шумные и требуют много места. Как правило, люди, живущие в городе, попугаев не держат. Надо искать по пригородам, где нет сварливых соседей за стеной, которые будут вечно жаловаться на беспокойство. По-моему, есть даже какое-то городское постановление в отношении попугаев в многоквартирных домах. Поэтому я полагаю, что основные сведения ты раздобудешь в зоомагазинах. Выясни относительно покупок новых клеток. Ну, а потом узнай, не спрашивал ли кто-нибудь об уходе за попугаями, как их кормить и все такое. Кстати, зоомагазин расположен неподалеку, через квартал. Его владелец, Карл Хелмонд, мой клиент. Не исключено, что у него есть сведения о тех, кто держит попугаев в ближайших пригородах. Он тебе прочитает целую лекцию, можешь не сомневаться. Короче, брось на это дело всех своих свободных людей.
– Хорошо. Я пошел.
Мейсон кивнул Делле:
– Поехали, Делла, взглянем на эту хижину.
Дорога извилистой лентой проходила по глубокому каньону, петляя и изгибаясь наподобие раненой змеи. Внизу, через огромные валуны с грозным ворчанием бежала речушка, вся в белой пене и брызгах.
Наверху было сухо, в воздухе пахло сосновой смолой и хвоей. Жара почти не ощущалась.
