IV
Автор повестей и рассказов о подлинном Шерлоке Холмсе, знаменитый английский писатель Артур Конан Дойл, родился в Эдинбурге в 1859 году. Отец его был художником. Семья постоянно нуждалась. Мальчику пришлось уехать в Германию, чтобы учиться там на свой собственный заработок. Заработок был скудный, и только могучее здоровье Конан Дойла дало ему возможность при такой тяжелой нагрузке окончить медицинский факультет (1885).
Так как он с раннего детства мечтал о морских путешествиях, то, чуть только ему дали диплом, он поступил корабельным медиком на китобойное судно и уехал в Ледовитый океан, а на следующий год — тоже в качестве корабельного медика — совершил путешествие в Африку.
Потом Конан Дойл обосновался в Лондоне, но медицинская практика в первое время не давала ему никакого дохода. Он сидел у себя в кабинете и с утра до вечера поджидал пациентов. А пациенты не шли. И вот, чтобы чем-нибудь заполнить свой невольный досуг, он стал писать для журналов всевозможные рассказы и очерки. Эти произведения не имели успеха.
Но как-то он вспомнил одного чудака, Джозефа Белла, который был преподавателем в том медицинском техникуме, где он, Конан Дойл, учился еще в Эдинбурге. Этот Джозеф Белл изумлял студентов своей наблюдательностью и необыкновенным умением при помощи «дедуктивного метода» разбираться в самых запутанных житейских проблемах. Конан Дойл решил сделать Джозефа Белла героем одной своей повести — под вымышленным именем Шерлока Холмса. Повесть прошла незамеченной. Но когда в 1889 году он написал свою вторую повесть о Шерлоке Холмсе, «Знак четырех», эта повесть дала ему и его герою огромную славу. С тех пор стоило появиться в журнале новому рассказу Конан Дойла о Шерлоке Холмсе, и у всех книжных магазинов выстраивались длинные очереди нетерпеливых читателей, жаждущих возможно скорее узнать, какие новые подвиги совершил их любимый герой. В начале 90-х годов вышли отдельной книгой «Приключения Шерлока Холмса», за ними последовали «Записки о Шерлоке Холмсе», «Собака Баскервилей», «Возвращение Шерлока Холмса» и т. д.
Популярность этого героя была так велика, что читатели требовали от писателя все новых и новых рассказов о нем. Конан Дойла увлекали и другие сюжеты. В 1888 году он написал исторический роман «Майка Кларк», в 1896-м — «Подвиги бригадира Жерара» и большую повесть «Родни Стон», но читатели, признавая достоинства всех этих книг, все же не переставали высказывать то же упорное требование, чтобы он дал им еще что-нибудь о Шерлоке Холмсе. Между тем Конан Дойл чувствовал, что в этой области фантазия его истощается, что новые рассказы о Шерлоке Холмсе с каждым годом делаются хуже, и все же не мог уклониться от угождения читательским вкусам. Последние его книги о Шерлоке Холмсе и сравнить невозможно с его первыми книгами. Они схематичны, бесцветны, лишены остроумия и кажутся бледными копиями прежних рассказов.
Я познакомился с Конан Дойлом в Лондоне в 1916 году. Это был широколицый, плечистый мужчина огромного роста, с очень узкими глазками и обвислыми моржовыми усами, которые придавали ему добродушно-свирепый вид. Было в нем что-то захолустное, наивное и очень уютное.
Я стал рассказывать ему, как русские дети любят его Шерлока Холмса. Один из присутствующих заметил с упреком:
— Сэр Артур написал не только Шерлока Холмса…
— Да, — сказал я, — мы знаем и бригадира Жерара, и Майку Кларка, и профессора Чаленджера, но Шерлок Холмс нам почему-то милее…
Профессор Чаленджер был героем двух его последних романов — «Затерянный мир» и «Отравленный пояс». Эти романы казались мне гораздо более художественными, чем иные рассказы о Шерлоке Холмсе.
Я сказал об этом Конан Дойлу, и он кивнул своей большой головой.
— Я тоже так думаю, — сказал он. — О, если бы вы знали, до чего надоело мне считаться автором одного только Шерлока Холмса!
На следующий день он любезно зашел за нами — за Алексеем Толстым и за мной (мы жили в одной гостинице), чтобы показать нам достопримечательности Лондона.
— Ну, что хотели бы вы видеть, друзья мои? — спросил он, когда мы вышли на улицу.
— Конечно, Бейкер-стрит! — сказали мы. — Ту улицу, где живет Шерлок Холмс.
Пробираясь к Бейкер-стрит, мы могли убедиться в колоссальной популярности Конан Дойла. Извозчики, чистильщики сапог, репортеры, уличные торговцы, мальчишки-газетчики, школьники то и дело узнавали его и приветствовали фамильярным кивком головы.
— Хэлло, Шерлок Холмс! — сказал ему какой-то подросток.
Конан Дойл объяснил нам, что с ним это случается часто: его смешивают с Шерлоком Холмсом.
— Нет, видно, от Шерлока мне никуда не уйти. Ничего не поделаешь! — сказал он с улыбкой.
В то время он был в трауре. Незадолго до этого он получил извещение, что на войне убит его единственный сын. Это горе придавило его, но он всячески старался бодриться.
Умер Конан Дойл в 1930 году. И хотя он написал очень много томов — в том числе три тома стихотворений, — он и после смерти остается для всех «автором Шерлока Холмса». Он не был великим писателем; его и сравнивать нельзя с такими гениями английской литературы, как Свифт, Дефо, Филдинг, Теккерей, Диккенс. Он был типичнейший буржуазный писатель, ни разу не дерзнувший восстать против «старого мира», с которым всегда оставался в ладу. Нигде в его книгах не видно ни тени протеста. Его Шерлок Холмс бесстрашно и упорно борется с десятками всевозможных злодеев, но ни разу не догадался спросить себя: почему же хваленая английская жизнь порождает так много уголовных преступников?
Вообще далеко не все произведения Конан Дойла могут вызвать сочувствие советских читателей. Поэтому из его рассказов о Шерлоке Холмсе мы даем в этой книге лишь лучшие — лишь те, что вошли в золотой фонд мировой литературы для детей.
Эти рассказы называются детективными, так как детектив — по-английски «сыщик». Задолго до Конан Дойла такие рассказы начал писать знаменитый американский писатель Эдгар По, автор «Золотого жука». Позднее талантливый английский беллетрист Уилки Коллинз прославился детективным романом «Лунный камень», имевшим немалый успех в России. Оба писателя были учителями Конан Дойла, но ни один из их героев не приобрел такой широкой популярности, какая досталась на долю «отшельника с Бейкер-стрит».
Корней ЧУКОВСКИЙ
Это было осенью прошлого года. У Шерлока Холмса сидел какой-то пожилой джентльмен, очень полный, огненно-рыжий. Я хотел было войти, но увидел, что оба они увлечены разговором, и поспешил удалиться. Однако Холмс втащил меня в комнату и закрыл за мной дверь.
— Вы пришли как нельзя более кстати, мой дорогой Уотсон, — приветливо проговорил он.
— Я боялся вам помешать. Мне показалось, что вы заняты.
— Да, я занят. И даже очень.
— Не лучше ли мне подождать в другой комнате?
— Нет, нет… Мистер Уилсон, — сказал он, обращаясь к толстяку, — этот джентльмен не раз оказывал мне дружескую помощь во многих моих наиболее удачных исследованиях. Не сомневаюсь, что и в вашем деле он будет мне очень полезен.
Толстяк привстал со стула и кивнул мне головой; его маленькие, заплывшие жиром глазки пытливо оглядели меня.
— Садитесь сюда, на диван, — сказал Холмс.
Он опустился в кресло и, как всегда в минуты задумчивости, сложил концы пальцев обеих рук вместе.
— Я знаю, мой дорогой Уотсон, — сказал он, — что вы разделяете мою любовь ко всему необычному, ко всему, что нарушает однообразие нашей будничной жизни. Если бы у вас не было этой любви к необыкновенным событиям, вы не стали бы с таким энтузиазмом записывать скромные мои приключения… причем по совести должен сказать, что иные из ваших рассказов изображают мою деятельность в несколько приукрашенном виде.
— Право же, ваши приключения всегда казались мне такими интересными, — возразил я.
— Не далее, как вчера, я, помнится, говорил вам, что самая смелая фантазия не в силах представить себе тех необычайных и диковинных случаев, какие встречаются в обыденной жизни.
— Я тогда же ответил вам, что позволяю себе усомниться в правильности вашего мнения.
— И тем не менее, доктор, вам придется признать, что я прав, ибо в противном случае я обрушу на вас такое множество удивительных фактов, что вы будете вынуждены согласиться со мной. Вот хотя бы та история, которую мне сейчас рассказал мистер Джабез Уилсон. Обстановка, где она произошла, совершенно заурядная и будничная, а между тем мне сдается, что за всю свою жизнь я не слыхал более чудесной истории… Будьте добры, мистер Уилсон, повторите свой рассказ. Я прошу вас об этом не только для того, чтобы мой друг, доктор Уотсон, выслушал рассказ с начала до конца, но и для того, чтобы мне самому не упустить ни малейшей подробности. Обычно, едва мне начинают рассказывать какой-нибудь случай, тысячи подобных же случаев возникают в моей памяти. Но на этот раз я вынужден признать, что ничего похожего я никогда не слыхал.
