Вот как все было. Я уже упоминал, что Брантон очень умен, ум его и погубил. Дело в том, что у него появилась привычка совать нос в дела, которые не имеют к нему ни малейшего отношения. Я ни о чем таком даже не догадывался, и лишь чистая случайность открыла мне глаза на то, как далеко завела его эта пагубная страсть.
Как я уже говорил, наш дом очень старый. На прошлой неделе, если точнее, в четверг вечером, я по глупости решил после ужина выпить чашечку крепкого черного кофе и в результате всю ночь не мог заснуть. Я ворочался в постели до двух часов утра. Потом, поняв, что заснуть все равно не удастся, встал и зажег свечу, думая продолжить чтение одного интересного романа, за который взялся не так давно. Но книга лежала в биллиардной, поэтому я накинул халат и вышел из комнаты.
Чтобы попасть в биллиардную, нужно спуститься по лестнице и пересечь коридор, ведущий к библиотеке и комнате, где хранятся охотничьи ружья. Представьте себе мое удивление, когда я, выйдя в коридор, заметил свет, идущий из-за приоткрытой двери в библиотеку. Я сам потушил там лампу и закрыл дверь, перед тем как ложиться спать. Естественно, первым делом я подумал о грабителях. У нас в Херлстоуне на стенах в коридорах висит много старинного оружия. Я снял со стены боевой топор, поставил на пол свечку, бесшумно подкрался к двери в библиотеку и осторожно заглянул внутрь.
В библиотеке был дворецкий Брантон. Он сидел в кресле с какой-то напоминающей карту бумагой на коленях, в глубокой задумчивости подперев голову рукой. Меня это так удивило, что какое-то время я просто стоял у двери и молча смотрел на него. В мерцающем неярком свете горящей на краешке стола тонкой свечки я увидел, что он полностью одет. Неожиданно дворецкий встал и подошел к бюро у стены, открыл его и выдвинул один из ящиков. Достал оттуда какую-то бумагу, вернулся с ней на свое место, положил на стол рядом со свечкой и принялся внимательнейшим образом изучать. Меня так возмутило это самоуверенное спокойствие, с которым он исследовал наши семейные бумаги, что я не выдержал и сделал шаг вперед. Брантон оторвался от бумаги и поднял глаза. Увидев, что я стою у двери, он вскочил и сунул за пазуху похожую на карту бумагу, которую рассматривал вначале. Лицо его от страха сделалось белым как мел.
– Итак, Брантон, – сказал я тогда, – вот, значит, как вы отвечаете на оказанное вам доверие. С завтрашнего дня вы уволены.
С видом человека, жизнь которого рухнула в одну секунду, дворецкий поклонился и молча прошел мимо меня в коридор. На столе все еще горела свечка, и я подошел посмотреть, что за бумагу взял Брантон из бюро. К своему удивлению я увидел, что это не какой-нибудь важный документ, а обычное описание ритуала, именуемого «Обряд Масгрейвов». Вернее даже, только список вопросов и ответов. Это наша старинная семейная традиция, которая соблюдается на протяжении веков. Каждый Масгрейв, достигнув совершеннолетия, должен выполнить этот церемониал. Полагаю, что все это интересно только для членов семьи… ну, может быть, еще для историков, знаете, как наш герб или девиз. Никакого практического применения все это не имеет».
«Потом нужно будет все-таки вернуться к этому документу», – сказал я. – «Если вы считаете, что это так уж необходимо… – пожал плечами Масгрейв. – Я пока дорасскажу. Брантон, уходя, оставил на столе ключ, которым открывал бюро. Я взял ключ, направился к бюро, снова запер его и повернулся, собираясь уходить, но с удивлением снова увидел дворецкого, который стоял у двери.
– Мистер Масгрейв, – взмолился он хриплым от волнения голосом, – я не вынесу позора. Я всегда гордился местом, которое занимаю. Бесчестье убьет меня. Если вы доведете меня до отчаяния, моя смерть будет на вашей совести, сэр… Я не шучу… Если после того, что случилось, вы не можете оставить меня в доме, умоляю, позвольте мне хотя бы уйти достойно. Дайте мне месяц, чтобы я мог сделать вид, будто увольняюсь по собственной воле. Я бы об этом не просил, мистер Масгрейв, но мне стыдно перед людьми, которых я знаю.
– Вы не заслуживаете снисхождения, Брантон, – сказал я на это. – Поведение ваше просто возмутительно. Только потому, что вы так долго жили с нашей семьей под одной крышей, я не стану выгонять вас с позором. Но месяца я вам не дам. У вас есть неделя, и говорите своим знакомым что хотите.
– Всего одна неделя, сэр?! – в отчаянии вскричал он. – Дайте хотя бы две!
– Неделя, – строго повторил я. – И считайте, что еще хорошо отделались.
Он повернулся и совершенно раздавленный, низко опустив голову, медленно побрел прочь. Я же задул свечку и вернулся в свою комнату.
Следующие два дня Брантон самым прилежным образом выполнял свои обязанности. Я никому ничего не рассказывал о том, что произошло, мне даже было немного интересно узнать, как он объяснит свое неожиданное увольнение. Но на третий день утром он не явился ко мне за указаниями. Выходя из столовой, я встретился с Рейчел Хоуллс, горничной. Я уже говорил, что она только недавно оправилась от удара и выглядела такой бледной и изможденной, что я даже сделал ей замечание за то, что она взялась за работу.
– Вам еще рано вставать, – сказал я ей. – Возвращайтесь в постель. Приступите к работе, когда наберетесь сил.
Она посмотрела на меня таким взглядом, что у меня появилось подозрение, что болезнь все-таки затронула ее мозг.
– У меня достаточно сил, мистер Масгрейв, – сказала Рейчел.
– Это может сказать только доктор, – возразил я. – Я пока освобождаю вас от работы. Когда спуститесь вниз, передайте, что я хочу видеть Брантона.
– Дворецкого нет, – сказала она.
– Что значит нет? Куда он ушел?
– Его просто нет. Ни в его комнате, нигде. Никто не видел его! Нет его! Нет!
Она прислонилась к стене и стала истерично хохотать, я же, напуганный этим внезапным приступом, бросился к колокольчику, чтобы позвать кого-нибудь на помощь. Когда девушку уводили в ее комнату, она продолжала то смеяться, то плакать. Я расспросил других слуг о Брантоне и выяснил, что его действительно никто не видел. Он как сквозь землю провалился. Никто не видел дворецкого после того, как вчера вечером он ушел в свою комнату. Постель его была нетронута. Трудно понять, как ему удалось выйти из дома, поскольку все окна и двери утром были заперты изнутри. Вся одежда, часы и даже деньги остались в его комнате. Не хватало только черного костюма, в котором Брантон обычно выходил на работу, и тапок. Ботинки были на месте. Куда мог дворецкий Брантон отправиться на ночь глядя, что с ним случилось?
Разумеется, мы обыскали весь дом, от подвала до чердака. Брантона нигде не было. Как я уже говорил, дом наш очень старый и местами напоминает настоящий лабиринт, особенно в старом крыле, где сейчас никто не живет, но мы осмотрели все, каждую комнату и подвальное помещение, и не обнаружили ни единого следа дворецкого. Мне казалось просто невероятным, что он мог уйти, оставив все свое имущество, но куда же он делся? Я обратился в местное отделение полиции, но и они не смогли мне помочь. За день до этого у нас прошел дождь, мы осмотрели всю землю и все дороги вокруг дома – зря старались! Вот так обстояли дела, когда от этой загадки нас отвлекло еще одно происшествие.
Два дня приступ болезни не отпускал Рейчел Хоуллс. Она то бредила, то металась по кровати и страшно кричала, пришлось даже нанять сиделку, которая следила бы за ней по ночам. Вечером третьего дня после исчезновения Брантона сиделка, видя, что ее пациентка мирно спит, и сама решила вздремнуть в кресле. Проснувшись рано утром, она увидела, что кровать пуста, окно в комнате распахнуто и больной нигде не видно. Меня тут же разбудили, и я с двумя лакеями взялся за поиски пропавшей девушки. Установить, куда она направилась, было несложно. Прямо под окном на земле были отчетливо видны ее следы. Они вели к пруду, где обрывались рядом с посыпанной гравием дорожкой к воротам. Пруд у нас глубокий, до дна футов восемь, так что можете себе представить наши чувства, когда мы увидели, что следы бедной обезумевшей девушки обрываются на его берегу.
Естественно, мы тут же взялись за багры и стали обшаривать дно, думая обнаружить тело Рейчел. Трупа мы не нашли, но сделали другую неожиданную находку. Со дна мы подняли холщовый мешок с какими-то старыми, ржавыми, потерявшими цвет железками и несколькими тусклыми осколками не то гальки, не то стекла. Больше на дне пруда нам ничего найти не удалось. Несмотря на то что весь вчерашний день мы продолжали заниматься поисками, никаких следов ни Рейчел Хоуллс, ни Ричарда Брантона так и не удалось обнаружить и нам по-прежнему ничего не известно об их судьбе. Вся полиция графства уже сбилась с ног, последняя надежда на вас».
Думаю, вы представляете себе, Ватсон, как жадно я вслушивался в его рассказ, пытаясь в уме сопоставить эти удивительные события и найти некую нить, которая соединила бы их в последовательную цепочку. Исчез дворецкий. Исчезла горничная. Горничная сначала любила дворецкого, потом возненавидела. Она – валлийка, следовательно, обладает характером вспыльчивым и страстным. Девушка выбросила в пруд мешок с непонятным содержимым. Все эти факты необходимо было принять во внимание, хотя ни один из них не мог объяснить главного. Где находится отправная точка этих последовательных событий? Ответ на этот вопрос нужно было искать в первую очередь.
