— Не может этого быть!
— Точно говорю — так оно и есть. — Митчелл был бледен и дрожал.
— Ты уверен, Генри?
— Абсолютно. Она мертва, ну, в лучшем случае — без сознания. Может, с ней случился удар.
— Мы будем в Кройдоне через несколько минут.
— А вдруг ей просто стало плохо?..
Минуту или две они колебались, затем решили действовать.
Митчелл вернулся в задний салон. Он шел по проходу от столика к столику, наклоняясь к каждому и спрашивая шепотом:
— Простите, сэр, вы случайно не врач? Норман Гейл сказал:
— Я дантист. Но, может быть, я смогу чем-нибудь помочь?
Он приподнялся с места.
— Я врач, — сказал доктор Брайант, — что случилось?
— Да вот та леди, в конце салона, — мне не нравится, как она выглядит.
Брайант встал и последовал за стюардом. Незаметно к ним присоединился и человек с большими усами.
Доктор Брайант наклонился над скорчившейся в кресле № 2 фигурой крепкой женщины средних лет, одетой во все черное. Медицинский осмотр не занял много времени.
— Она мертва, — констатировал доктор Брайант.
Митчелл спросил:
— Как вы думаете, что произошло? Может быть, у нее удар?
— Я не могу с уверенностью утверждать что-либо без детального осмотра. Когда вы последний раз видели ее — живой, я имею в виду?
Митчелл задумался.
— Когда я принес ей кофе, с ней все было в полном порядке.
— Когда это было?
— Примерно три четверти часа назад — что-то около этого. Потом, когда я принес счет, мне показалось, что она спит…
Брайант сказал:
— Она мертва по меньшей мере полчаса.
Их разговор привлек всеобщее внимание. Со всех сторон к ним повернулись головы, все взгляды скрестились на них. Пассажиры тянули шеи, чтобы лучше слышать.
— Это, наверное, от удара? — спросил Митчелл с надеждой.
Он настаивал на теории удара.
С его свояченицей случился удар. Это было для него чем-то знакомым и понятным.
Доктор Брайант не брал на себя смелость утверждать что бы то ни было. Он озадаченно покачал головой.
Из-за его плеча послышался голос человека с большими усами.
— А у нее метка на шее, — сказал усатый. — Вот она.
Он говорил робко, извиняющимся тоном, с видом человека, осмеливающегося давать советы специалисту.
— В самом деле, — сказал доктор Брайант.
Голова женщины свесилась в проход. Сбоку на шее действительно была небольшая отметина.
— Пардон, — вмешались Дюпоны. Они уже несколько минут прислушивались к разговору. — Вы сказали, леди мертва, а на шее у нее метка?
Это спросил Жан, младший из Дюпонов.
— Позвольте мне сделать одно предположение. Здесь летала оса. Я убил ее. — Он показал убитую осу, лежавшую в кофейном блюдце. — Может быть, эта несчастная леди умерла от укуса осы? Я слышал, такое бывает.
— Бывает, — согласился Брайант. — Мне известны такие случаи. Да, это вполне возможно. Особенно при сердечной недостаточности…
— Я могу чем-нибудь помочь? — спросил стюард. — Через минуту мы будем в Кройдоне.
— Тут уже ничем нельзя помочь, — сказал доктор Брайант, отходя в сторону. — Стюард, ни в коем случае нельзя трогать… э-э… тело.
— Да, сэр, конечно, я понимаю.
Брайант направился к своему месту и с удивлением посмотрел на маленького, закутанного в шарф иностранца, который стоял у него на пути.
— Извините, любезный, но сейчас вам лучше вернуться на свое место. Мы вот-вот приземлимся в Кройдоне.
— И в самом деле, сэр, — сказал стюард и, повысив голос, обратился к остальным пассажирам: — Пожалуйста, все займите свои места.
— Pardon[4], — проговорил маленький человек. — Но тут есть кое-что…
— Кое-что?
— Mais oui[5], нечто, не замеченное вами.
Носком своего добротного кожаного ботинка человек показал, что именно он имел в виду. Стюард и доктор Брайант пригляделись.
Они увидели на полу что-то черно-желтое, прикрытое краем черной юбки.
— Еще одна оса? — удивленно спросил доктор.
Эркюль Пуаро опустился на колени. Из кармана он достал пинцет и осторожно поднял предмет, лежащий на полу. Потом выпрямился со своей добычей.
— Да, — сказал он. — Это очень похоже на осу, но это не оса!
И он повернул пинцет так, чтобы оба — и стюард, и доктор — могли получше рассмотреть маленький ворсистый узелок из черных и желтых шелковых ниток, прикрепленный к длинному, странного вида шипу.
— Боже! Боже мой! — воскликнул маленький мистер Кланси, вскочивший со своего места и упорно пытавшийся выглянуть из-за плеча стюарда. — Замечательно, нет, это и в самом деле замечательно, — мне никогда не доводилось сталкиваться с подобным в жизни. Честное слово, я бы никогда в это не поверил!
— Не могли бы вы выразиться яснее, сэр? — спросил стюард. — Вам знакомо это?
— Знакомо ли мне это? Конечно, знакомо! — произнес мистер Кланси гордо. — Эта штука, джентльмены, настоящий шип для духовой трубки. Такими пользуются некоторые племена… Э-э… я не могу точно сказать, южноамериканские племена или обитатели Борнео, но я точно знаю, что это было выпущено из духовой трубки, и сильно подозреваю, что на конце шипа…
— Знаменитый яд южноамериканских индейцев, — закончил Эркюль Пуаро и добавил: — Mais enfin! Est-ce que cest possible[6]?
— Это и в самом деле необыкновенно! — воскликнул мистер Кланси, который никак не мог успокоиться. — Я бы даже сказал — совершенно необыкновенно! Я сам пишу детективы, но столкнуться с чем-нибудь подобным в действительности…
Он не мог подобрать слов.
Самолет слегка накренился, и все стоявшие пошатнулись. Самолет заходил на посадку на кройдонский аэродром.
Стюард и доктор не несли больше никакой ответственности за происходящее. Их место было узурпировано нелепым маленьким человечком, укутанным в шарф. Он говорил так важно и был так уверен в себе, что все повиновались, не смея даже ни о чем спрашивать.
Он шепнул что-то Митчеллу, тот кивнул и, пробившись сквозь толпу приготовившихся к выходу пассажиров, встал возле туалетов у двери, ведущей в передний салон.
Самолет уже бежал по посадочной полосе. Когда он наконец остановился, Митчелл громогласно заявил:
— Я вынужден просить вас, леди и джентльмены, оставаться на своих местах до тех пор, пока представители власти не разберутся в ситуации. Надеюсь, вас задержат ненадолго.
Разумность этого требования была признана почти всеми, только одна пассажирка стала резко возражать.
— Вздор! — сердито воскликнула леди Хорбери. — Вы что, не знаете, кто я такая? Я настаиваю на том, чтобы мне позволили выйти сейчас же.
— Приношу свои глубочайшие извинения, мадам, но исключений ни для кого не может быть сделано.
— Но это же абсурд, полнейший абсурд. — Сисели сердито топнула ногой. — Я буду жаловаться на вас руководству компании. Это возмутительно — заставлять нас сидеть тут взаперти рядом с мертвым телом.
— В самом деле, дорогая, — Венеция Керр говорила, слегка растягивая слова, как принято в высшем свете, — это действительно ужасно, но мне кажется, нам придется потерпеть. — И она, показывая пример, села на место и достала портсигар. — А сейчас можно курить, стюард?
Озадаченный Митчелл ответил:
— Я не думаю, что сейчас это имеет какое-либо значение.
Он оглянулся. Дейвис уже вывел пассажиров переднего салона через запасную дверь и ушел за дальнейшими указаниями.
Ожидание продолжалось недолго, но пассажирам показалось, что прошло как минимум полчаса, прежде чем по-военному подтянутый человек в штатском в сопровождении одетых в форму полицейских торопливо пересек площадку аэродрома и поднялся на самолет.
— Ну, что тут у вас произошло? — спросил вошедший по-официальному сухо.
Он выслушал Митчелла, затем доктора Брайанта, бросил быстрый взгляд на скорчившуюся фигуру мертвой женщины.
Потом дал указания констеблю и обратился к пассажирам:
— Будьте добры следовать за мной, леди и джентльмены!
Он вывел всех из самолета и, пройдя через посадочную полосу, привел их не как обычно — в таможню, а, миновав ее, в маленькую комнату с неприметной дверью.
— Я надеюсь, что вам не придется ждать дольше, чем это будет вызвано необходимостью, леди и джентльмены.
— Послушайте, инспектор, — сказал мистер Джеймс Райдер, — у меня важная деловая встреча в Лондоне.
— Очень сожалею, сэр.
— Я — леди Хорбери. Я считаю вопиющим безобразием, что меня задерживают подобным образом.
— Примите мои самые искренние извинения, леди Хорбери, но, видите ли, дело крайне серьезное. Похоже, что это убийство.
— Яд, которым южноамериканские индейцы смазывают свои стрелы, — пробормотал мистер Кланси со счастливой улыбкой на лице.
