Полиция пока что не подготовила описания подозреваемого для передачи по радио, но в следующей программе новостей, через час, мы постараемся передать подробный портрет преступника. Полиция предупреждает, что все выходы из города перекрыты. Селлерс уверен, что Лэм будет задержан в ближайшие часы. Однако, – сказал диктор мрачно, – преступник, находясь в безвыходном положении, может оказать отчаянное сопротивление при попытке задержания».
Затем диктор перешел на другую тему. Девушка встала, чтобы выключить приемник.
Сэм Лаури вышел из ванной.
– Ну, – сказал он. – Разве это не сюрприз?
Я закурил.
– Что будем делать? – спросила рыжеволосая.
– У вас есть пистолет? – спросил Лаури.
– Нет.
– Вы виноваты в убийстве?
– Нет.
– Как же случилось, что вы оставили отпечатки пальцев на книге?
– Я объясню, когда придет время.
– Сейчас как раз самое время, черт возьми! – сказал Лаури и стал между дверью и мной.
– Сэм Лаури, – завизжала рыжеволосая, – смотри не попади в меня! Где твой пистолет?
– Мне не нужен пистолет, – сказал Лаури.
Я продолжал курить.
– Надо позвонить в полицию, – сказала девушка.
– Минутку, минутку, не суетись, – сказал Лаури.
– В чем дело?
– Наверное, за эту птицу полагается вознаграждение. Если, конечно, они сами не найдут его до завтрашнего утра. Предположим, он сейчас смоется… Ты знаешь, что обычно бывает, когда сексуальный маньяк гуляет на свободе? Полиция начинает бить в барабаны, а город назначает вознаграждение за поимку преступника.
Рыжеволосая посмотрела на меня с отвращением.
– У вас вид совсем нормального человека. Как вы могли сделать с женщиной такое? Какое удовольствие вы получаете от…
– Заткнись, – сказал Лаури. – У меня появилась идея. Лэм, встань.
Он двинулся в мою сторону, мягко ступая на подушечки пальцев.
– Не вздумай выкидывать фортеля, приятель! Встань и повернись ко мне спиной.
Я встал и повернулся к нему спиной. Он тщательно ощупал мою одежду.
– Что ты знаешь об этой малышке? Он говорит правду. У него действительно нет пистолета.
Я сел.
– Не оставляй меня с ним наедине! – закричала девушка.
Лаури кивнул и окинул меня оценивающим взглядом. Глаза его ярко блестели на опухшем лице, носившем отпечатки кулаков и основательно пострадавшем за время спортивной карьеры.
– Я не убивал ее, – сказал я.
– Я знаю, – сказал Лаури, ухмыляясь, – она тебя поцеловала, и вдруг ее охватил непреодолимый порыв: она схватила чулок, затянула его на шее и задушила себя. А ты смотрел на нее, оцепенев от ужаса, беспомощно опустив руки… Я знаю, как все это было, приятель.
Рыжеволосая сказала:
– Если ты позволишь ему хотя бы приблизиться ко мне, Сэм Лаури, я убью тебя.
– Не волнуйся, малышка, – сказал Лаури, – он к тебе не приблизится. Присмотри за ветчиной. Она же у тебя уже горит!
– Ты ведь сам себе готовишь, – сказала она. – Я не могу…
– Подойди к плите и переверни ветчину, – сказал он, – а я присмотрю за этой птичкой. Если у тебя подгорит ветчина, я уйду и оставлю вас наедине.
Угроза возымела действие. Она схватила вилку, бросилась к плите и вынула ветчину из сковородки.
– Теперь сделай подливку: налей воды, молока, добавь муки, – сказал Лаури.
– Не учи меня. Сама знаю. Тысячу раз готовила.
– Ладно. Не хочу с тобой спорить. Давай жми!
Она сделала подливку.
Лаури облизал свои толстые губы и сказал:
– Мне кажется, я смогу на тебе заработать, Лэм.
– Вы собираетесь продержать меня здесь довольно долго, как я понял, но, когда вы будете сдавать меня полиции, я расскажу, что вы меня держали здесь специально для того, чтобы получить вознаграждение.
Он засмеялся:
– Твое слово ничего не стоит сейчас. Ты станешь рассказывать полиции, что не убивал, а отпечатки твоих пальцев найдены на обложке книги. На твоем платке пятна помады. Что бы ты ни говорил полиции – это их не убедит и тебе не принесет никакой пользы. Поэтому я вполне могу провернуть это дельце и заработать немного монет.
– Не вздумай оставлять меня с ним, – сказала девушка, – я…
– Заткнись, малышка. Мне нужно все хорошенько обдумать. Что ты хочешь за эти фотографии, Лэм?
– Я расследовал одно дело.
– Какое дело?
– Ну, обыкновенное дело. Двойное самоубийство, то есть убийство и самоубийство.
– То, которое произошло в мотеле? – спросила девушка.
Я кивнул.
Она смотрела на меня широко раскрытыми, испуганными глазами.
– Эта девушка поехала с вами в мотель, и вы там записались как муж и жена?
– Это полиция так считает.
– Вы хотели заманить ее туда, чтобы… Вы хотели затянуть чулок на ее шее и…
– Заткнись, малышка. Вылей подливку в тарелку, помой сковородку и сделай яичницу. Лэм, ты хочешь яичницу?
Я покачал головой.
– Ладно. Тогда разбей четыре яйца, малышка.
– Я не голодна, – сказала она. – Меня тошнит, и я ничего не хочу.
– Разбей яйца в сковородку, – скомандовал Лаури, сделав угрожающее движение в ее сторону.
Она замолчала и принялась готовить.
Лаури сказал задумчиво:
– Это дело следует обдумать.
– Если ты собираешься оставить меня с ним наедине, ты сумасшедший, – сказала она.
– Вот это-то меня и беспокоит, – признался Лаури. – Как мне управиться с этим делом? Мне нужно связаться с Бобом Элджином, но… я не хочу, чтобы он видел тебя здесь. – Наступила тишина. Потом Лаури сказал: – Я могу дать тебе пистолет, малышка. Ты будешь держать его под прицелом. Просто сиди и держи его на мушке…
– Я тебе уже говорила, что не останусь с ним наедине ни минуты… независимо от того, сколько пистолетов ты мне дашь.
Лаури лихорадочно думал.
– Мы бы могли объединиться, Лаури, – сказал я, – и вы бы заработали немного денег.
– Каким образом?
– Пора бы уже и повзрослеть. Вы что, хотите всю жизнь быть ночным вышибалой?
– В этом мире ты имеешь то, что тебе дают, а не то, чего ты хочешь, – сказал Лаури.
– Может быть, подумаем вместе?
Девушка поставила завтрак на стол. Лаури начал есть.
– Будь осторожен, – сказала малышка с негодованием, – уж больно он ловкий… Если ты вздумаешь заключать с ним какие-то сделки, только ты меня и видел.
– Что ты мне предлагаешь? – спросил Лаури.
– На карту поставлены восемьдесят тысяч долларов страховки, – сказал я. – Страховая компания собирается возместить только годичный взнос и освободиться от обязательств. Им чертовски не понравится, если их нагреют на восемьдесят тысяч долларов.
– А кому понравится? – перебил меня Лаури, бросая большие куски ветчины в рот.
– Я собираюсь их нагреть. Я как раз занимался этим делом. И пришел к этой девушке. Она в это время одевалась и велела мне подождать в соседней комнате. Кто-то шел за мной по пятам. Я думаю, что это были вы.
– Только не он, – заявила девушка. – Вы не посмеете навесить это дело на нас. Я была с ним все время, каждую минуту, с тех пор как вы украли нашу машину. Мы остановили машину, попросили немного бензина, заправили вашу машину и отогнали ее на вашу стоянку. Потом взяли такси и приехали сюда.
– Кто-то еще знал этот адрес, – сказал я.
– Какой адрес?
– Адрес убитой.
Лаури ухмыльнулся и сказал:
– Ты сочинил великолепную историю, однако. Давай прокрутим ее еще раз. Итак, ты вошел в спальню несчастной и увидел, что она одевается, так?
– Так.
– И она тебя поцеловала?
Я кивнул.
– И ты, конечно, такой застенчивый, что не захотел смотреть, как она одевается. А она такая стыдливая, что не захотела одеваться при тебе и вытолкала тебя в спальню сестры.
– Можете мне не верить, но так оно и было.
Он расхохотался:
– Что бы ты подумала о такой девушке, малышка? – спросил он.
– Не втягивай меня в этот разговор, – заявила она. – Подумать только, как мы рискуем! Боже мой, бедная девочка!
– Пожалуй, я съем парочку яиц, – сказал я. – Я проголодался. Не беспокойтесь, я все приготовлю сам.
Я приготовился встать.
– Сиди и не двигайся, – сказал Лаури. – Малышка, если уж ему так хочется яиц, приготовь ему яичницу.
Она надула губки:
– Я не собираюсь ничего готовить для сексуальных маньяков. Пусть сам себе готовит.
– Уж больно быстро он проголодался, – сказал Лаури. – Меня не проведешь. Он хочет готовить сам! Ты знаешь почему? Как только ему в руки попадет сковородка с кипящим жиром, знаешь, что он сделает? Плеснет мне в глаза. И представляешь, что потом будет с тобой?
– Ой, ой! – закричала она.
– А вы подозрительный, – сказал я.
– Да, ты прав. Я чертовски подозрительный. – Лаури усмехнулся. – Я уже один раз имел с тобой дело. У меня есть опыт.
Девушка встала и пошла готовить яичницу. Я сидел и смотрел, как шипит на сковородке жир. Она, конечно, не умела жарить яичницу. Дно сковородки было покрыто корочкой. Она даже не потрудилась ее снять. А по бокам застыли пузыри. И яичница представляла собой отвратительное месиво, плавающее в жире.
